Скажи он нечто подобное, мистер Биссетт незамедлительно
связался бы по телефону с Элмером Чэмберсом… и после всей той ерунды, какую
отец нагородил бы о детях, у которых перед экзаменационной неделей возникают
безумные фантазии – о детях, чьи поступки нельзя обсудить за ленчем или на
коктейле – о детях, которые подводят своих родных,– психиатрическая лечебница
"Солнечная долина", как подозревал Джейк, показалась бы курортом.
Он заставил себя улыбнуться мистеру Биссетту.
– Немножко боюсь экзаменов, вот и все.
Мистер Биссетт подмигнул.
– Ты отлично сдашь.
Мисс Фрэнкс принялась вызванивать Общий Сбор. Каждая трель
впивалась Джейку в барабанные перепонки, после чего маленькой ракетой
проносилась в голове.
– Идем, – позвал мистер Биссетт. – Не то опоздаем. Нельзя же
начинать экзаменационную неделю с опоздания, верно?
Они прошли мимо мисс Фрэнкс с ее лязгающим колокольчиком.
Мистер Биссетт направился к ряду сидений, предназначавшихся для преподавателей,
"педагогическому президиуму", на школьном языке. Таких претенциозных,
отдающих жеманством названий в школе "Пайпер" бытовало великое
множество: актовый зал назывался "рекреационным", обеденный перерыв –
"рекреацией", семи– и восьмиклассники – "абитуриентами", а
складные стулья у пианино (на котором мисс Фрэнкс вскоре примется барабанить
так же нещадно, как трезвонила в серебряный колокольчик), разумеется,
"педагогическим президиумом". Джейк полагал, что все это составляет
некую традицию. Родитель, которому известно, что в полдень его чадо
отправляется на рекреациюв рекреационный залвместо того, чтобы, чавкая, умять
бутерброд с тунцом в кафешке, расслабляется в приятной уверенности, что
министерство просвещения работает на пять с плюсом.
Пропуская мимо ушей утренние объявления, Джейк проскользнул
на "камчатку" и сел. Ужас не отпускал, и мальчик невольно чувствовал
себя белкой в колесе, откуда нет выхода. А когда он пытался заглянуть вперед, в
некие лучшие, более светлые времена, видел лишь тьму.
Корабль – здравый рассудок Джейка – шел ко дну.
К подиуму приблизился мистер Харли, директор. Он произнес
короткое вступительное слово, в котором говорилось о том, сколь важна
экзаменационная неделя, и о том, что полученные на экзаменах оценки станут еще
одним шагом пайперовцев по Великой Дороге Жизни. Мистер Харли объяснил своим
подопечным, что на них рассчитывает школа, лично они родители. О том, что на
них рассчитывает весь свободный мир, мистер Харли не сказал, однако усиленно
намекал на такую возможность. Закончил он сообщением о том, что на время
экзаменационной недели звонки отменяются (первая и единственная хорошая
новость, какую Джейк узнал за утро).
Мисс Фрэнкс, уже успевшая занять свое место за пианино,
ударила по клавишам, взяв призывный аккорд. Ученики – семьдесят мальчиков и
пятьдесят девочек, одетые одинаково опрятно и благопристойно, что говорило о
вкусе и прочном финансовом положении их родителей, – дружно встали и затянули
школьный гимн. Беззвучно шевеля губами, Джейк погрузился в мысли о том месте,
где очнулся после смерти. Решив поначалу, что попал в ад, он окончательно
уверился в этом с появлением человека в черном одеянии с клобуком.
Потом, конечно, пришел тот, другой. Со временем почти
полюбившийся Джейку.
"Но он позволил мне сорваться в пропасть. Он убил
меня".
Лопатки и шею защекотал выступивший пот.
Славься, славься, школа "Пайпер",
Стяг твой высоко несем.
Славься, наша alma mater!
На щите иль со щитом!
"Господи, ну и дерьмо же песня", – подумал Джейк,
и ему внезапно пришло в голову, что отцу она бы очень понравилась.
Глава 2
Первым уроком шла литературная композиция – единственный
предмет, по курсу которого не сдавали устный экзамен. Вместо этого класс
получил задание на дом: написать "итоговое эссе". "Итоговое
эссе" должно было представлять собой отпечатанный на машинке текст объемом
от полутора до четырех тысяч слов на заданную мисс Эйвери тему – "Мое
понимание истины". Эссе засчитывалось как двадцать пять процентов оценки
за семестр.
Джейк вошел и сел в третьем ряду. Класс насчитывал всего
одиннадцать учеников. Джейку вспомнился прошлый сентябрь, день знакомства со
школой – мистер Харли тогда сказал, что в школе "Пайпер" "самое
высокое соотношение педагогов и учащихся по сравнению с любой хорошей частной
средней школой на востоке страны". Дабы подчеркнуть свою мысль, мистер
Харли раз за разом с треском опускал кулак на кафедру, помещавшуюся в передней
части рекреационного зала. Джейка полученная информация не потрясла, однако он
довел ее до сведения отца, полагая, что уж на отца-то она непременнодолжна
произвести впечатление, и не ошибся.
Расстегнув молнию на сумке с книгами, Джейк бережно достал
синюю папку, в которой лежало его "Итоговое эссе". Он положил папку
на стол, собираясь в последний раз просмотреть сочинение, как вдруг ему на
глаза попалась дверь в стене слева. Джейк знал, что дверь эта ведет в
раздевалку и сегодня закрыта, поскольку в Нью-Йорке около двадцати двух
градусов тепла и все пришли налегке. Там, за дверью, не было ничего, кроме
длинного ряда латунных вешалок-крючков на стене и длинного резинового коврика
для обуви на полу. Дальний угол занимали коробки и ящики с запасом расходных
материалов – мела, тетрадей и проч.
Ничего особенного.
Тем не менее Джейк поднялся с места и, оставив папку
нераскрытой на парте, пошел к этой двери. Он слышал, как негромко
переговариваются одноклассники и шуршат страницы "Итоговых эссе",
просматриваемых в поисках того неверно согласованного определения, той неясной,
расплывчатой фразы, что способны свести на нет все труды, – но эти звуки
доносились словно бы откуда-то издалека.
Вниманием Джейка полностью завладела дверь.
Вот уже дней десять, как голоса у него в голове раздавались
все громче и громче, а самого его все сильнее и сильнее притягивали двери –
всевозможные двери. Дверь из своей спальни в коридор Джейк за последнюю неделю
открывал, должно быть, раз пятьсот, а ту, что вела из спальни в ванную, – и всю
тысячу. И всякий раз грудь ему теснило радостное предвкушение, надежда, будто
где-то за одной из этих дверей крылось решение всех его проблем, ответ на все
вопросы, который он непременно найдет… с течением времени. Но за дверью всякий
раз оказывался только коридор, или ванная, или дорожка перед домом, или
что-нибудь еще.
В прошлый четверг, возвратясь из школы, Джейк бросился на
кровать и уснул; сон, кажется, оставался для него единственным прибежищем.
Однако, проснувшись сорок пять минут спустя, мальчик обнаружил, что стоит рядом
с книжным шкафом, у стены, и рисует на обоях дверь. По счастью, карандашом, так
что самые скверные следы удалось стереть.
