– Скажите им, пожалуйста, что со мной все в порядке, –
попросил он, – а отцу передайте, я очень жалею, что нагрубил ему.
Ни о чем он не жалел, но отцу не было нужно раскаяние. Отец
хотел лишь выражениясожалений. Едва только миссис Шоу передаст ему извинения
Джейка, он успокоится и примется повторять себе старую ложь – "я выполнил
свой отцовский долг, все хорошо, все хорошо, куда ни глянь, все хорошо".
– Я очень много занимался, как-никак экзамены на носу, –
пояснил Джейк, прожевывая сэндвич, – и сегодня утром все это меня… придавило,
что ли. Столбняк какой-то нашел. Мне показалось, если я не выберусь оттуда, я
задохнусь. – Он потрогал запекшуюся ссадину на лбу. – А про это скажите,
пожалуйста, маме, пусть не переживает. Никто на меня не нападал – сам дурак.
Парень с почтамта катил тележку, а я не заметил, ну и наскочил. Царапина-то
ерундовая. В глазах не двоится, а теперь уже и голова прошла.
Миссис Шоу кивнула.
– Могу себе представить, как так вышло – сильная школа,
высокие требования и прочее. Ты и струхнул. Ничего позорного в этом нет,
Джонни. Но последние недели две ты действительноходил сам не свой.
– Я думаю, дальше все будет нормально. Ну, может, придется
переписать английский, "Итоговое эссе", но…
– Ох ты! – перебила миссис Шоу. По ее лицу скользнула тень
тревоги. "Чарли Чух-Чух" вернулся на письменный стол. – Чуть не
забыла! Твой учитель французского кое-что для тебя оставил. Сейчас принесу.
Она вышла из комнаты. Джейк надеялся, что не слишком
встревожил мистера Биссетта (француз был отличный дядька), но что-то
подсказывало ему: коль скоро Биссетт явился сюда собственной персоной, он,
должно быть, обеспокоен не на шутку. Джейку отчего-то казалось, что появление
преподавателей школы "Пайпер" в домах учеников – большая редкость. Он
стал гадать, что же оставил мистер Биссетт, и не сумел придумать ничего лучше,
чем приглашение побеседовать с мистером Хочкинсом, школьным психиатром. Утром
Джейк запаниковал бы. Сейчас это его не испугало.
Сейчас важнее всего была роза.
Джейк вгрызся во второй бутерброд. Миссис Шоу оставила дверь
открытой, снизу долетали голоса. Судя по тону разговора, родители поостыли.
Джейк залпом проглотил молоко и схватил тарелку с яблочным пирогом. Несколько
секунд спустя вернулась миссис Шоу. Она несла очень знакомую синюю папку.
Джейк обнаружил, что в конечном счете его страх прошел не
бесследно. Разумеется, к этому времени новость уже разнеслась по школе и
предпринимать что-либо было поздно, но тем не менее Джейк не находил ничего
приятного в том, что все – и учителя и ученики – знают: Чэмберс чокнулся. Знают
и судачат о нем.
К верхней крышке папки канцелярской скрепкой был приколот
небольшой конверт. Джейк отцепил его, вскрыл и поднял глаза на миссис Шоу.
– Как там предки? – спросил он.
Она позволила себе коротко улыбнуться.
– Твой отец хотел, чтобы я спросила, отчего ты попросту не
сказал ему, что у тебя Экзаменационная Лихорадка. Он говорит, что в детстве раз
или два сам ее подхватывал.
Джейк был потрясен; отец никогда не принадлежал к тем людям,
что с удовольствием ударяются в воспоминания, начинающиеся словами "а
знаете, когда я был маленький…" Джейк попытался представить себе отца
мальчишкой с тяжелым случаем Экзаменационной Лихорадки и обнаружил, что это ему
удается плохо – воображения хватало только на пренеприятный образ задиристого
карлика в пайперовской футболке, карлика в сшитых на заказ ковбойских сапожках,
карлика с короткими черными волосами, торчком вздымающимися надо лбом.
Записка была от мистера Биссетта.
"Дорогой Джон,
Бонни Эйвери сказала мне, что ты сегодня ушел пораньше. Она
очень тревожится за тебя, да и я тоже, хотя в нашей практике это отнюдь не
первый случай, особенно во время экзаменационных недель. Пожалуйста, завтра
первым делом загляни ко мне, хорошо? Любые твои проблемы разрешимы. Коль скоро
тебя угнетает необходимость сдавать экзамены (хочу повторить: такое случается
сплошьи рядом),можно устроить так, что сдача будет отсрочена. Наша главная
забота – твое благополучие и процветание. Позвони мне сегодня вечером, если
захочешь; связаться со мной можно по телефону 555-7661. Я буду там до полуночи.
Помни, что всем нам ты очень симпатичен и все мы на твоей
стороне.
A votre sante (будь здоров – фр.), Х.Биссетт"
Джейк чуть не заплакал. Мистер Биссетт открыто выразил свою
тревогу – замечательно, но в коротком письмеце между строк угадывалось и
кое-что иное, гораздо более чудесное: теплота, участие, попытка (пусть
основанная на ложных представлениях) понять и поддержать.
В низу листка мистер Биссетт нарисовал стрелочку. Джейк
перевернул записку и прочел следующее:
"Кстати, Бонни попросила меня заодно переслать тебе вот
это – поздравляю!"
"Поздравляю"? Это как же понимать, черт возьми?
Джейк быстро раскрыл синюю папку. К первой странице его
"Итогового эссе" был подколот лист бумаги с грифом "СО СТОЛА
БОНИТЫ ЭЙВЕРИ". С растущим изумлением Джейк читал тонкую, угловатую
чернильную вязь:
"Джон!
Харви, без сомнения, облечет в слова то беспокойство, какое
мы все испытываем, – на это он большой мастер – а потому позволь мне
ограничиться комментарием к твоему "Итоговому эссе", которое я прочла
и оценила за время свободного урока. Сочинение ошеломляет своей
оригинальностью. Ни одна из ученических работ, прочитанных мною за последние
несколько лет, не идет с ним ни в какое сравнение. Ты вдохновенно используешь
инкрементный повтор ("…и это истина"), но, конечно, инкрементный
повтор, в сущности, лишь ловкий прием. Подлинная же ценность сочинения в его
символичности,заявленной с самого начала изображениями поезда и двери на
титульном листе и великолепно выдержанной до самого финала. Логическое
завершение символического мотива достигается изображением "черной
башни", которое я расцениваю как заявление, что банальные амбиции не
только ложны, но и опасны.
Я не претендую на понимание всех символов (например,
"Владычица Теней", "стрелок"), но кажется ясным, что сам
ты– "Невольник" (школы, общества и т.д.) и что система образования –
это "Говорящий Демон". Возможно ли, что "Роланд" и
"стрелок" – одна и та же властная, авторитарная фигура… быть может,
твой отец? Меня так заинтриговала подобная возможность, что я посмотрела в
твоем личном деле, как его зовут. Констатирую: зовут его Элмер, однако замечу и
следующее: его второй инициал – "Р".
Мне это представляется крайне пикантным. А может быть,
выбранное тобой имя – символ двойной,своим появлением обязанный не только
твоему отцу, но и поэме РобертаБраунинга "Чайльд Роланд"? Вопрос,
который я не стала бы задавать большей части учеников – но, конечно, я знаю,
как ты всеяден, когда дело касается чтения!
