– Дудки, киса. За что боролся, на то и напоролся. – Не
выпуская демона, она резко подалась вверх, свирепо сосредоточенная на леденящем
холоде внутри своего тела. – Ща, милок, я твою сосульку растоплю… токо что ж
ты, бедолага, без нее делать станешь? – Ее бедра поднимались и опускались,
поднимались и опускались. Она безжалостно стиснула ляжки, закрыла глаза, глубже
впилась пальцами в невидимую шею и взмолилась: живей, Эдди, живей.
Она не знала, на сколько ее хватит.
Глава 29
Задача, подумал Джейк, проста: где-то в этом сыром жутком
доме есть запертая дверь. Та самаядверь. Нужно лишь отыскать ее. Однако что-то
подсказывало Джейку: это будет непросто. Он чувствовал, как крепнет витающая в
доме незримая сила. Бессвязный ропот множества голосов сливался в единый звук –
басистый скрипучий шепот.
И он приближался.
Справа была открытая дверь. Возле нее кнопки удерживали на
стене выцветший дагерротип, изображавший повешенного: сухое дерево, а на нем,
точно одинокий гнилой плод, висит человеческая фигура. Комната за дверью в
незапамятные времена была кухней. Плита куда-то подевалась, но у дальнего края
бугристого вытертого линолеума, зияя раскрытой настежь дверцей, стоял дряхлый
холодильник – ископаемое, увенчанное круглым барабаном охладителя. Внутри
запеклась корка чего-то черного, вонючего; эта же дрянь лужей натекла на пол.
Лужа давно застыла. Распахнутые кухонные шкафчики; в одном Джейк увидел,
вероятно, самую старую в мире жестянку "Морских моллюток Сноу". Из
другого торчала голова дохлой крысы. Глаза у крысы были белые и словно бы
живые, и мгновение спустя Джейк понял, что пустые глазницы кишат личинками мух.
Что-то мягко шлепнулось ему в волосы. Вскрикнув от
неожиданности, Джейк схватился за голову и нащупал нечто схожее с дряблым,
поросшим короткой щетиной резиновым шариком. Вытащив загадочный предмет из
волос, мальчик увидел, что это паук – жирный, сине-багровый, как свежий
кровоподтек. Паук с тупой недоброжелательностью уставился на Джейка. Тот
швырнул его о стену. Паук лопнул. На стене осталась клякса в обрамлении слабо
подергивающихся лапок.
За шиворот мальчику упал еще один паук. Внезапно Джейк
ощутил болезненный укус чуть ниже того места, откуда начинали расти волосы.
Мальчик бегом кинулся обратно в коридор, споткнулся о рухнувшие перила, тяжело
растянулся на полу и почувствовал, что раздавил паука. Внутренности гадкой
твари – влажные, горячие, слизистые, как подогретый яичный желток – скользнули
у Джейка между лопаток. Тут мальчик заметил в дверях кухни и других пауков.
Одни, словно отвратительные гирьки, висели на едва различимых шелковинках;
другие просто сыпались на пол – плюх! плюх! плюх! – и, проворно перебирая
лапами, спешили к нему.
Оглашая коридор истошным криком, Джейк отчаянно замахал
руками и вскочил, Ему почудилось, будто что-то в его сознании начинает
подаваться, лопается, рвется нить за нитью, точно истершаяся веревка. Вот оно,
я схожу с ума, резанула мысль, и едва Джейк со всей ясностью понял это, его
немалое мужество было, наконец, сломлено. Неважно, каковы были ставки – силы
мальчика иссякли, происходящее стало для него невыносимо. Он стрелой сорвался с
места, рассчитывая удрать, если еще возможно, и слишком поздно спохватился, что
свернул не туда и бежит не назад к крыльцу, а в глубь Особняка.
Он влетел в просторную комнату – чересчур просторную для
прихожей или гостиной; похоже, это был бальный зал. На обоях, поглядывая на
Джейка из-под зеленых островерхих колпачков, резвились, откалывая дурашливые
коленца, эльфы со странно хитрыми улыбками на личиках. К стене был придвинут
заплесневелый диван. Центр покоробленного паркета занимала разбитая люстра –
спутанная ржавая цепь среди раскатившегося стекляруса и пыльных
подвесок-"слезок". Джейк обошел обломки, исподтишка бросив через
плечо полный ужаса взгляд. Никаких пауков мальчик не увидел; если бы не
мерзость, все еще сбегавшая тонкой струйкой по спине, он, пожалуй, решил бы,
что они ему померещились.
Джейк вновь посмотрел вперед и внезапно резко затормозил –
так резко, что поскользнулся. Впереди, за полуразъехавшимися на утопленных в
пол направляющих застекленными створками французской двери простирался еще один
коридор. Этот второй коридор заканчивался закрытой дверью с круглой
позолоченной ручкой. На двери было написано – или, возможно, вырезано – всего
одно слово: "МАЛЬЧИК".
Под дверной ручкой поблескивала филигранной работы
серебряная пластинка с замочной скважиной.
"Нашел! – возликовал Джейк. – Наконец-то нашел! Есть!
Та самая дверь!"
За спиной у мальчика возник низкий глухой скрип, словно дом
начинал разваливаться. Джейк обернулся и окинул взглядом зал. Дальняя стена
вспучилась и пошла выпячиваться, толкая перед собой дряхлый диван. По старым
обоям пробежала дрожь; эльфы замельтешили, пустились в пляс. Местами обои
лопались, и длинные полоски бумаги взлетали вверх, стремительно скручиваясь,
как слишком быстро отпущенные жалюзи. Штукатурка вздулась, повторяя беременную
округлость стены; под ней Джейк расслышал сухой и звонкий прерывистый треск –
ломалась, перестраиваясь во что-то новое, еще скрытое от глаз, дранка. А скрип
звучал все громче. Только теперь он больше походил на рычание.
Загипнотизированный зрелищем, Джейк смотрел, не в силах
отвести глаз.
Штукатурка не трескалась, чтобы затем кусками извергнуться
наружу. Она сделалась как будто бы пластичной, податливой, и, покуда стена
продолжала взбухать асимметричным белым волдырем, с которого еще свисали клочья
обоев, на ее поверхности сами собой стали появляться бугры, округлости и впадины.
Вдруг Джейк сообразил, что смотрит на выдвигающееся из стены гигантское лепное
лицо – как будто кто-то въехал головой в мокрую простыню.
Послышался громкий треск; это из покрывшейся рябью стены
выломался кусок дранки. Возник зрачок с рваными краями. Стена под ним
искривилась оскаленной рычащей пастью, полной неровных острых зубов. Джейк
разглядел прилипшие к губам и деснам куски обоев.
Из стены вырвалась штукатурная рука, намертво окольцованная
толстым жгутом потянувшихся следом спутанных гнилых проводов. Рука ухватила
диван и отшвырнула в сторону, оставив на темной поверхности призрачно-белые
следы пальцев. Опять полетела дранка – штукатурные пальцы согнулись, скрючились
острыми иззубренными когтями. Лицо к этому времени успело полностью выбраться
из стены. Единственный деревянный глаз в упор смотрел на Джейка. Повыше,
посреди лба, отплясывал эльф с обоев – он напоминал странную татуировку.
Раздался такой звук, будто что-то выворачивали или выкручивали, – чудовище
заскользило вперед. Дверь в коридор, вырванная из рамы, превратилась в
сгорбленное плечо. Ручища, которую чудо-юдо выпростало из стены, скребла по
полу, разбрызгивая стеклянные капли с упавшей люстры.
Паралич Джейка как рукой сняло. Развернувшись, мальчик
сорвался с места, юркнул во французскую дверь и побежал по второму отрезку
коридора, нашаривая в кармане ключ. Ранец за плечами подпрыгивал, сердце
превратилось во взбесившийся фабричный станок. За спиной взревел выползший из
стен Особняка монстр, и Джейк без слов понял, что тот говорит; страшилище
приказывало ему стоять на месте, замереть, оно втолковывало, что бегство
бесполезно и спасения нет. Теперь, казалось, ожил весь дом; в воздухе стоял
пронзительный скрип и треск – лопалось дерево, ломались балки – и все заполнял
безумный гудящий голос привратника.
