Лица мальчика вновь коснулось что-то теплое, и Джейк резко
сел, разом открыв глаза.
Существо, лизавшее ему щеку, сделало два торопливых шага
назад. Это был косолап (чего Джейк, который видел косолапа впервые, не знал),
но не такой упитанный, как те, что повстречались отряду Роланда на развалинах у
Великой Дороги; его серо-черная полосатая шубка спуталась и свалялась, а на
боку запеклась кровь. Черные глаза с золотым ободком тревожно смотрели на
Джейка, зато зад с надеждой ходил из стороны в сторону. Джейк успокоился. Он
допускал существование исключений из правил, однако ему казалось, что тот, кто
виляет – или пробует вилять – хвостом, вероятно, не слишком опасен.
Только что рассвело; видимо, было что-то около половины
шестого утра. Определить время точнее Джейк не мог: его часы, "Сейко"
с цифровым дисплеем, не работали… вернее работали, но вели себя в высшей
степени оригинально. Когда мальчик взглянул на них в первый раз после своего
появления в этом мире, "Сейко" показывали девяносто восемь часов
семьдесят одну минуту шестьдесят пять секунд – время, насколько было известно
Джейку, несуществующее. Присмотревшись, он понял, что часы идут вспять.
Сохраняй они при этом постоянный темп, от них, пожалуй, был бы определенный
толк – но нет. Некоторое время "Сейко" отмеряли секунды как будто бы
с положенной скоростью (в чем Джейк удостоверился, проговаривая между каждой
сменой цифр "Миссисипи"), а затем то на десять-двадцать секунд
прекращали отсчет, заставляя думать, что наконец испустили дух, то стремительно
прогоняли по дисплею целые стайки цифр.
Сославшись в разговоре с Роландом на столь странное
поведение часов, Джейк продемонстрировал их ему, полагая удивить, однако
стрелок уделил осмотру "Сейко" от силы пару секунд, кивнул и
подытожил: брегет занятный, да только нынче редкому часомеру можно доверять.
Итак, "Сейко" ни на что не годились, но Джейку по-прежнему очень не
хотелось их выбрасывать – наверное, потому, что часы были частицей его прежней
жизни, а их, этих частиц, осталось совсем немного.
Сейчас "Сейко" утверждали: точное время – сорок
часов шестьдесят две минуты, день недели – вторчебота, месяц – мартокабрь.
Утро выдалось на редкость туманное; в пятидесяти-шестидесяти
футах мир попросту исчезал. Если этот день ничем не отличался от предыдущих, то
часа через два должен был проглянуть белесый кружок солнца, а к половине
десятого разведрило бы и стало жарко. Джейк огляделся и увидел, что его
спутники (он пока не решался называть их друзьями) мирно спят под одеялами из
шкур: Роланд неподалеку, Эдди с Сюзанной – более крупный холмик – за потухшим
костром.
Он вновь переключил внимание на разбудившего его зверька (похожего
на помесь барсука с енотом, приправленную чуточкой таксы) и тихонько сказал:
– Привет, мальчик.
– Чик!– немедленно откликнулся косолап, глядя по-прежнему
тревожно. Голос у него оказался низкий, глубокий, очень похожий на лай – ни
дать ни взять футболист-англичанин, страдающий сильной ангиной.
От неожиданности Джейк отпрянул. Косолап, напуганный резким
движением, снова попятился и как будто бы собрался дать стрекача, но потом
передумал. Виляя задом усерднее прежнего, он продолжал боязливо рассматривать
Джейка черными с золотом глазами. Усы на длинном рыльце мелко вздрагивали.
– Смотри-ка, он еще помнит людей, – заметил у плеча Джейка
чей-то голос. Мальчик оглянулся и увидел у себя за спиной Роланда. Присев на
корточки и свесив длинные руки между колен, стрелок смотрел на зверька с
гораздо большим интересом, чем проявил к часам Джейка.
– Кто это? – спросил Джейк негромко. Ему не хотелось
спугнуть незваного гостя: зверек очаровал его. – Какие красивые глаза!
– Это? Косолап, – ответил Роланд.
– Слап!– тявкнуло существо, отступая еще на шаг.
– Он говорит!
– Не совсем так. Косолапы лишь повторяют то, что слышат…
верней, так было когда-то. Я уже много лет не видал говорящего косолапа.
Похоже, этот малый умирает с голоду – вон какой заморенный. Видно, пришел
поискать, чем поживиться.
– Он лизал мне лицо. Можно, я покормлю его?
– Тогда мы никогда уже от него не избавимся, – Роланд
сдержанно улыбнулся и щелкнул пальцами: – Эй! Друг!
Зверек неизвестно как ухитрился передразнить щелчок; звук
был такой, словно косолап цокал языком о небо.
– Эй! – хрипло пролаял он. – Эй! Уг! – Теперь он буквально
размахивалкосматым задом.
– Ну что же ты? Угости его чем-нибудь. Как говорил один мой
знакомый старик-конюх, добрый косолап удачу за собой ведет. А этот вроде бы
ничего, славный.
– Да, – согласился Джейк. – Верно.
– Когда-то косолапы жили бок о бок с людьми – во всяком
большом имении вокруг замка или господского дома бродило с полдюжины таких
тварей. Толку от них было чуть: детвору забавлять да не давать расплодиться
крысам, вот и вся польза. Они умеют – точнее, умели в старину – быть верными…
хотя я ни разу не слыхал про косолапа, который дарил бы хозяина той же
преданностью, что и хороший пес. Дикие косолапы поедают падаль. Они не опасны,
зато докучливы – боги мои!
– Йи! – тявкнул косолап, беспокойно поглядывая то на Джейка,
то на стрелка.
Джейк медленно, боясь напугать зверька, сунул руку в ранец,
достал недоеденный "буррито по-стрелковски" и бросил его косолапу.
Косолап отпрянул и, пискнув тоненьким детским голоском, повернулся к Джейку
пушистым штопором хвоста. Мальчик подумал, что зверек непременно убежит, но тот
остановился и с сомнением оглянулся.
– Ну давай, – сказал Джейк. – Ешь, мальчик.
– Чик, – пробормотал косолап, тем не менее не трогаясь с
места.
– Дай ему время, – посоветовал Роланд. – Думаю, он подойдет.
Косолап вытянул шею – длинную и удивительно изящную; тонкий
черный нос задергался, чуя съестное. Наконец косолап потрусил вперед, и Джейк
заметил, что он слегка прихрамывает. Шумно обнюхав блинчик, косолап лапой
отделил кусочек оленины от листьев. Эту операцию он проделал со странно
торжественной, даже мрачной осторожностью. Едва мясо освободилось от зелени,
косолап жадно, в один присест, проглотил его и поднял глаза на Джейка.
"Чик!" – пролаял зверек и, когда мальчик расхохотался, опять
шарахнулся.
– Ишь, доходяга, – сонно проговорил позади них Эдди. При
звуке его голоса косолап немедленно повернулся и исчез в тумане.
– Ты спугнул его! – гневно заявил Джейк.
– Е-мое, ну извини, – сказал Эдди. Он пригладил
всклокоченные со сна волосы. – Я ж не знал, что это твой корефан, Джейк, а то
расстарался бы и спроворил сладкого пирога, едри его в корень.
