Это завело его, отчего тут же последовал вопрос требующий немедленного разъяснения:
— Почему?
Ну как тут откажешь в объяснении и Юлия со вздохом приступила к этому занятию:
— Если у нас необходимость, то там прямая измена. Ты изменял ей. Она знала, что ты заботишься о нас, и, если быть до конца откровенными, спишь со мной в одной постели. А это измена и она эту грязь терпела. Заметь, барышня ни была повязана с тобой детьми, браком, прожитыми годами, словом, жизнью: молода, красива, образована. Бывает девушки от молодых красавцев разум теряют, но ты был в годах и как бы не храбрился, а 50 не 25 или 30 и даже не сорок. Если любовью там не пахло, так за что же так страдать? Беспрекословно исполнять роль "матраса", она же не деревенская забитая Матрёшка. Поставила вопрос ребром, нет — плюнула и ушла. Тут выбор не большой. Либо женщина затыкает себя ради достижения цели, либо она вообще ничего не чувствует и ей всё по- барабану.
— То есть она хочет быть женой маршала или выполняет работу…, задание? — уточнил он.
Юлия с разгону попалась на его уточнение и не заметив крючка погнала свои мысли дальше.
— Может быть. Поверь, молодка поглаживающая пусть ещё и не трясущиеся конечности, но уже старика, лжёт рассказывая миру, о большой любви к нему. Это как правило молоденькие актрисочки вешающиеся удавкой на преподавателей, режиссеров и заслуженных артистов, студентки на профессоров или статистки на генералов, директоров, архитекторов, руководящих работников и писателей… Они, как правило, получают то, чего добиваются. Старик клюёт на молодое тело. Правда в то, что верит в её любовь, я грешным делом сомневаюсь. Не на столько уж вы ослы. Просто раз такой мёд отваливается по жизни почему бы и не рискнуть, ведь с женой уж столько было и так надоело… Но девицы не учитывают одного — если он рискнул раз, то рискнёт и ещё, если подвернётся случай. Но она всё равно в выигрыше. В Москве осела, жилплощадью обзавелась, в профессию влезла…
Холодная улыбка, скорее нервная, чем естественная, блуждающая на его губах добежала до его глаз. Казалось: он смеётся не потому, что смешно, а над собой.
— Ты хочешь сказать, Люлю, что мужики в старость пытаются обмануть самих себя?
Она протянула ему кусок хлеба, мол кусай и продолжила разговор:
— Что-то вроде этого. Молодое тело рядом, как наркотик. Ему кажется, он помолодел сам. Но потом этой дозы становится мало и он ищет ещё моложе, тем более претенденток на положение и деньги навалом. Это заложено в каждом, но одни могут управлять собой, а вторые плывут по течению… Просто человек должен находить в себе силы сопротивляться соблазнам. Им невдомёк, что не деньги и большая должность мужа главные в жизни. Хотя может быть им на всё начхать и живут они одним днём…Это охотницы Костя. Они могут быть кисками, птичками, мышками… На любой вкус, только проползут змеями… Они снимают шкуру и опять ползут. Но я отвлеклась. Ты меня увёл в бог знает какие дебри… Что-то я хотела… Ах, да, вот ещё что, пока вспомнила. Раз уж она так разрезвилась… Ты там следов не оставил?
— В смысле? — напрягся он, перестав жевать. "Куда уж больше-то следить, ребёнком наградил"
Оказалось Юлия имела ввиду другое.
— Письма писал?
— Кажется, было… Сколько не помню. Она писала, приходилось отвечать — неудобно. Потом играли в…чувства. — Он хотел сказать в "любовь", но не посмел при Люлю даже прилепить это слово к фронтовому случаю. — Старался соответствовать романтическому образу. Стыдно ж пользоваться женщиной и ничего ей в замен не давать. Мы ж не скотина… Плёл, естественно, с тем же уклоном. Последнее с ребёнком поздравлял, ты ж велела… — Он помялся, а потом осторожно спросил:- Люлю, думаешь, она использует это?
Юлия сплела пальцы и сжала их в один кулак. В голове гудело: "Вот дать бы ему затрещину, так для него это будет укусом комара. Огреть сковородой, больно ж будет. Опять же изувечить можно. Вот что с ним таким делать?!" Она отпускает кулак, пальцы вырываются на волю. Расправляет подушечками пальцев скатерть, потянувшись целует его в ушко. "Пусть живёт!"
— Ещё как. Спрашивать о том, где была твоя голова излишне. Мы оба знаем ответ. Мне читал в Кяхте с вдохновением… А там, под пение соловьёв, моими стихами её соблазнял. Костя стыд какой, а?! — Её вдруг озарило: — Это подборку стихов про любовь для солдат ты меня просил подготовить не для этого ли случая? — поймав его бегающий взгляд, вздохнула: — Так и есть. Угадала. Что нам от твоего творчества ждать, колись уж, дорогой?
Он пожал плечами, а потом для усиления эффекта ещё и развёл руками:
— Люлю, ты хочешь от меня очень многого. Я решительно ничего не помню. Это же эпизод. Что-то вроде игры. Не придал ему какого-то значения. Не зафиксировал в памяти. Игра и есть. Вроде, стихи переписывал. Вспомни сама какие… Если там и есть немного нежностей, то ерунда. Пойми, хотелось хоть немного ей радости подарить, почти девочка… Чувствовал себя виноватым. К тому же, я просил сжечь их, не таскать за собой, зачем они ей…
Юлия даже не злилась. Сейчас его ей было жалко и смешно. А вся борьба казалась далёкой и глупой. Не теряя нить разговора, ответила:
— Ага, разбежалась и сожгла. Ты ж Рутковский. Рядом с тобой даже запятой можно получить бессмертие.
У него округлились глаза. Не выдержав она рассмеялась.
— Чёрт! — вырвалось у него в сердцах с хлопком ладони по ляжке.
— Пошевели память. Вытаскивай на свет божий, что ты ей там заливал? — рассердилась она.
Поняв, что не отвертеться, он наморщил лоб демонстрируя ей, вот, мол, как стараюсь.
— Когда это было-то… О, вспомнил. "Соловушкой несравненной" и "воробушком" называл.
Юлия проглотила улыбку.
— Ну с последним пернатым понятно, вся страна её так называла. "Воробушек" Рутковского. Ещё и в энциклопедию добьётся, запишут. А как же диковинка. А "соловушкой" с чего? Да ещё несравненная? За что ты так птичку обидел?
Не замечая иронии жены объяснялся:
— Пела неплохо. А я же жуть как песни люблю. Слушал.
— Костя, с тобой не соскучишься. У тебя же там целый ансамбль был. Слушал бы, кто мешал. Неужели мало? Ах, да- индивидуально слаще.
— Люлюсик, не иронизируй. Сама же понимаешь, это не то. Ты же меня знаешь, как облупленного. Песня в непринуждённой обстановке… — Заметив в смехе скорчившуюся жену, погрозил пальцем:- Смех во время еды, опять же, опасен, я могу подавиться.
Юлия серьёзно отнеслась к замечанию.
— Ты абсолютно прав. Замечание принимается. Питание — важная вещь. Ладно, будем надеяться, что обойдётся. По крайней мере, пока мы живы, она не посмеет пустить их в ход. А вот не станет нас, она развернётся. Нафантазирует.
Он сам отложил вилку и бросил нож.
— Ты считаешь? Но зачем ей это? Поняла ж, наверное, что огород городил… Да и не прилично!
Он поморщился, она встревожилась.
