Вяло отреагировала Юлия на его прыть, зная, что не двинется с места без разрешения врачей.
— Тебе ж нельзя.
— А мы обманем медицину и махнём в сентябре. Будем смотреть на море, в безграничную даль, и ни о чём не думать.
Но Юлия так быстро на его уговоры не поддалась.
— Я должна подумать и проконсультироваться.
Он тут же демонстрируя неудовольствие нахмурил брови.
— Ты кому веришь медицине или мне? Совсем от рук стала отбиваться. Стоило заболеть и никакого порядку с тобой.
Юлия приподнялась на цыпочки, чтоб в аккурат достать пальцем до его носа.
— Тю-тю! Не хитри.
— Посмотри, — согнул он руку, демонстрируя мускулы, — я ещё весьма крепкий дед.
— И не по летам наглый, — поводила ему опять пальчиком под носом, вновь поднявшись на цыпочки Юлия.
Он сморщился: два раза- это уже перебор. Палец тут же оказался у него в губах. Юлия огляделась и погрозила ему. — Соображай что делаешь увидят…
Он посмеиваясь разжал губы и осторожно повёл разговор в другое русло:
— Знаешь, Люлю, меня тянет с каждым годом всё сильнее и сильнее в Забайкалье.
Юлия застыла соляным столбом: "Что такое?"
— Не хитри, ты ж с инспекцией посещаешь те края время от времени.
Он засмеялся и поймав её руку рванул к себе.
— Без тебя — не то. Слетаем?
Юлия, спрятала улыбку, подняла глаза к небу, как бы рассматривая ответ на облаках и обещала:
— Когда поправишься.
Она слышала, говорят, что при приближении земного конца какая-то необъяснимая сила влечёт человека туда, где он вставал на ноги и ему было хорошо. У Юлии непроизвольно вздрогнули плечи. До безумия захотелось быть ближе к нему, смотреть и смотреть в искристые синие глаза… Порывисто обняла и чмокнула в ухо. Костя только и выдавил из себя, что "Э-э…"
Несмотря на его бурные заверения, что он уже полностью оправился от болезни, Юлия боялась повторения и старалась следить за ним. Правда, это не всегда эффективно удавалось сделать. Она расстраивалась, а он как мальчишка убегал из-под её опеки. То с охотниками в Астрахань сбежит пострелять водоплавающую дичь, то в охотничье хозяйство Калининской области с ружьём побродить. Охоту там не очень любил. Считал окультуренную — извращением. Но когда здоровье поджало сдался и ходил. Она, как водится, ворчала, он отшучивался, мол, иначе совсем мохом зарасту…
Она доставая всевозможные рецепты готовила настои и следила за их приёмом. Ей безумно хотелось вылечить его, поставив на ноги. Кто-то из врачей сказал, что для курящих полезно пить побольше минералки. Юлия ухватилась за это. Покупая подсовывала ему заставляя почаще пить. Стараясь не обижать её он хлебал. Вместе радовались даже маленьким успехам.
Рутковский любил внуков. Мечтал видеть их военными. Юлия улыбалась, мол, точно такой же бред мужиков, как видеть своё повторение в сыновьях. Пусть будут хоть кем, лишь бы здоровые, умные и порядочные. Рутковский сердился на жену за такое легкомыслие и решительно не понимал.
— Чем плохи военные? — наступал на неё он.
— Всем хороши, но у всех свой жизненный путь. Ты ж не стал машинистом, как отец, а всеми правдами и неправдами влез в кавалерию. Вот и у ребят свой путь. И ничего с этим не поделаешь.
Он соглашался и нет. Как Ада не скажет в силу своих лет чудил. На его задумку подарить старшему свою боевую шашку, Юлия ответила улыбкой — дари. Подумала тогда — спорить бесполезно так пусть потешит себя. Обрядившись в новый костюм Рутковский нёс шашку, ножны которой были украшены затейливой вязью. Дед вручил свой подарок в торжественной обстановке. Очень волновался. Но был доволен. Считал, что преемственность обеспечил. Только по свету шагало другое время и голова у мальчишки была занята иным. Он отправился боевым оружием с такими же пацанами как и сам рубить крапиву. Юлия гасила улыбку. "Слава Богу, что не беляков!" Рутковский расстроился, а Юлия пожурив внука для порядка улыбалась. Войны нет и в помине. Ура! кричать не надо. Рубить друг друга в капусту тоже. Отлично! Это хорошо, что они не пройдут через грязь гражданской и ужас отечественной. Пусть живут по-доброму, по-людски. А Костик зря зациклился желая видеть внуков в военном деле. Так уж устроена природа, что повторения не допускает. Второго полководца среди Рутковских не будет, как не было среди Пушкиных и Кутозовых. Но мужу ничего доказывать не стала. Пусть тешится лишь бы жил. Как — то намекнула, что занудство — это уже старость, так обиделся. Гуманнее по больным местам не щёлкать.
Вдвоём любили наблюдать за загорелыми внуками, палками рубившими заросли бурьяна у забора на даче. Жаль что жизнь позади. Пусть трудная, но она их и поэтому жаль. Впереди только спокойные дни старости. Дни полные покоя, отдыха и благоденствия. Да и тех сколько осталось? С детьми хлопотно и шумно, но без них скучно. Костик долго не выдерживал, да и Юлия тоже. Пусть гоняют шайбу в коридоре и прыгают через грядки, но рядом… Он не раз напоминал ребятам, чтоб не забывали их с Люлю.
Министр обороны Монголии пригласил его посетить страну. По делу-то, требовалось отдохнуть, конечно, но где уж там: откликнулся моментально. Правда, упросил Юлию сопровождать его. Но она настояла, чтоб перед поездкой он пожил в подмосковном санатории "Барвиха". Его подтянули. Затем они вылетели в Улан — Батор. Естественно, были включены в программу его любимые охота и рыбалка. Он не был там сорок лет, и всё ему было интересно. Услышав про грибы, тут же потащил её собирать. Юлия больше давила, чем кидала в его корзину. Он сокрушался над таким варварством. Но шампиньонов было море и он, перестав ворчать на её головотяпство, отвёл душеньку. Ужинали блюдами из грибов. Костя и около их дачи все тропинки исходил, Юлия не всегда могла составить ему компанию, тогда его сопровождал пёс. Следующим пунктом у хозяев, шла охота. Её организовали ему на волков. Степь летом, что асфальт. Кати на машине куда хочется. Таки завалил волка. За убитого зверя полагались какие-то деньги. Ему их дали, чем развеселили его. А ещё был рад страх как, когда подарили ему коня. Правда, скакун так и остался там. Но душеньку потешил. Не захотел лишать видно животное простора. А может уже не чувствовал в себе силы скакать на нём. Хотя и старался держаться перед Юлией молодцом, но врачи предупредили её, что может обостриться всё и надо быть осторожными. Потом хозяева устроили ему рыбалку на водохранилище. С удочкой на берегу, он напоминал бегуна на старте. Юлия посмеивалась на его азартные подпрыгивания с дрожащей в руках удочкой. Хотя отворачивалась всякий раз когда он насаживал кузнечика на крючок. Поворачивалась вновь, когда от всплеска поплавка шли по воде круги. Фу, какое живодёрство! — это просто было написано на её лице. А он от удовольствия крякал и потирал ладони. Но не смотря на усердие хозяев вся эта возня вокруг рыбалки не доставило Рутковскому большого удовольствия. Но рыбу ел. Правда Юлия просила сбавить обороты и не искать на блюде собственноручно выловленный экземпляр. Его неудовольствие объяснялось просто. У него клевало. Он подсёк рыбину и водил-водил её. Юлия в его куртки сидела рядом и к неудовольствию Костика молила, чтоб рыбина взялась за ум и сорвалась. Леска звенела, как струна. Но рыбину он потихоньку подтягивал. И даже подвёл её к берегу. Юлия забыв, что это не птица встала и стала шикать пытаясь её шугнуть: "Кыш, кыш!" И тут рыбина словно услышав крик её души отчаянно рванулась и ушла. Одни круги на воде остались. Муж взревел, а Юлия захлопала в ладони. "Ура! Свобода!" Костик расстроился и обвинил ликующую жену в "карканье под руку" и длинный язык. Юлия смеясь оправдывалась:
