Она слушала без особого энтузиазма, но он не отпускал её. А Юлия отводила взгляд: прилипший к красавице старик вызывал в ней два чувства — раздражение и смех. Молодой-то был не ахти, а уж сейчас…
"Да уж, когда-то ты был ходоком по слабой женской части, но теперь-то какой из тебя герой-любовник… — Юлия кипела, но опять промолчала. Не скажешь же ему: — Ты дурак старый годы свои считал и в зеркало смотрелся. Она дочери твоей моложе, ещё бы "глаз не зацепила". Тёща и та моложе тебя осла. Естественно, у тебя к её нежной коже и молодому личику особое неповторимое чувство. Для ровесников — старая дева, а для трухлявых пней сойдёт за бутон. Тем более, других баб возле тебя уже нет. А если появятся, то даже не потому что ты Жуков, а за пенсию твою, кому нужны мощи с брюхом и три волосёнка на голове в плюсе с вагоном болезней и неприятностей. Опять же, ты до смерти своей будешь опасен верхушке и к тебе непременно должны были приставить надзирателя, чтоб держать тебя под контролем. Не для этого ли выжав твой фронтовой "матрас" так удачно впихнули тебе опять же врача с разницей в 30 лет. Не клюнуть ты не мог. Такой для тебя персик. Старые идиоты! Один уже наслышался песен "несравненного соловушки" и поджав хвост помалкивает себе. Теперь этот вообразил, что с отвислым задом из которого труха сыплется орлом летать сможет. Откуда силёнки интересно возьмутся. Молью побитый весь. Сейчас враз на больничную койку угодит. Девке мужик нужен молодой и здоровый, а не развалина. Надорвётся трухлявый пень". Но она, естественно, ничего не сказала. Улыбаясь, качала в знак согласия головой. Да, мол, да… Рассказывай, рассказывай… Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Твоя жизнь суй голову в петлю. От фронтовой принцессы ты без потерь отделался, думаешь все такие… Правда наградил по царски за ратный труд. Квартиру, барахло из Германии, деньги… Инвалиды войны на улицах, да в трущобах ютились, те кто в бой и под танки… А ты честный и справедливый свою "подстилку" устроил… отблагодарил. Юлия, стараясь успокоиться, приложила ладонь к груди. А Жуков говорил, убеждал её в чём-то. Наверное, каждый ловит хвост своей судьбы. Молодая женщина выдрав из семьи получила наконец-то фамилию Жукова и руку крендель в которую она может вцепиться. Он хоть и не нежный и не милый, но в смысле дохода — цветок. Молодая баба тоже приз. Все довольны. Пока обиженных нет. Но это пока. Потом у неё будут претензии и хотения, а у него очерёдное разочарование. А насчёт многоэтажной мужской любви, это авантюрный вопрос и придумали его в объяснение своей безответственности сами мужчины. Они видите ли люди первого сорта с желаниями, а женщина с одними обязанностями. Вот об этом она возможно и поговорила бы с ним. Но договорить не дал Рутковский ловко оттерев от жены Жукова и загородив её собой. Жукова это несколько смутило. Он поморщился. Юлия с укоризненной усмешкой посмотрела на мужа. До старости дурь в голове. Он сконфуженно пробурчал:- "За тобой не уследишь, а так на глазах". Почувствовал себя как-то неловко на вранье и покраснел. В мелкую отмеску, Юлия взяв мужа под руку, улыбнувшись ему и отстав от пары Жуковых, напомнила их давний шутейный разговор насчёт дочери и Георгия. А через несколько шагов и насчёт того, что каждого можно выдрессировать и приучить было бы желание. Ну, мол, что, есть у мужчин мозги или как? Глаза её лихорадочно блестели, на щеках появился румянец. Костя развёл руками, а потом поднял их вверх. "Сдаюсь!" Вроде всё понятно, но Рутковский не мог не наступать и он сделал бросок:
— Люлю, но он ещё ничего, двигается.
Шаг, два, три… Юлия только что наслаждающаяся победой подозрительно косит глазом: "С Костиком нельзя расслабляться. Раз…и подцепил". Так и есть! Морщинки у его глаз собрались гармошкой. Вся радость щёлкнуть её по носу на лице его. Ну уж нет! Требуется отбивать атаку.
— Костик, где-то я читала про одно полезное наблюдение: старый мерин может только создавать иллюзию движения и выдавать отработанный продукт из-под хвоста. Физически — это всё на что он способен. Можно, конечно, выжать бег на месте, но согласись…
Рутковский хмыкнул и промолчав отвернулся. Крыть было нечем. Такого он от Юлии не ожидал. Резерв наступления иссяк. Жена загнала его в окопы и массивной бомбёжкой уложила на лопатки. Но он умудрился щипнуть её за бочёк и тут же услышал свистящий шёпот:
— Веди себя прилично и руки убери. Люди же вокруг. Ох, распоясался!
— Ты к нему несправедлива, мне кажется, он даже помолодел, — щурил он хитро глаз пытаясь отыграться. "Ишь моду взяла во всём перечить".
Юлия поняла его ход, по недовольно сведённым бровям. И прижав локоть мужа пальчиками, она заглянула в его серьёзное лицо и ответила тоже очень серьёзно:
— Вообще-то у него нет выбора. Но это опасно.
— То есть как? — опешил Рутковский.
— Ты слышал про "ложную беременность" у женщин. Её подташнивает, тянет на солёненькое, даже растёт живот и шевелится ребёнок…
— И что?
— А ничего, Костя, ребёнка-то всё равно нет. Воображай, не воображай. "Кажется", оно и есть кажется, про него и говорят — креститься надо. Так и с "ложной молодостью" вашей. Те жизненно необходимые запасы, что приберёг организм на старость, сгорят с этой красоткой костром за один миг и он не выберется из инфарктов и инсультов. Какой он кавалер, когда ему газовая трубка скоро потребуется. Есть, конечно, исключения, но они так редки, что их можно записывать в особую книгу и это не тот случай. Себя какое-то время можно обмануть, природу нет.
— А если ему удастся? — поддел он не желая быть опять нокаутированным и провоцируя её на дальнейший разговор.
Но Юлия поддаваться, как в последние годы с ней часто случалась, не собиралась.
— Ты когда — нибудь мясо старой курицы или петуха ел? О, свою любимую утку кушал? Вот-вот… Разница налицо. Не жуётся, можно пускать только на котлеты или полдня тушить. Про эстетический вид: облезлый хвост и ломящие лапы, я уже речи не веду.
Он помучил нос: "Старое мясо действительно ерунда… Чёрт! На всё у неё ответ. Пусть попробует найти его на это…" И он вкрадчиво выдаёт ей:
— Но, согласись, ему приятно вести под руку такую кралечку, разве нет?
Юлия, поймав его победную улыбку, улыбнулась в ответ и развернула мужа к ухмыляющимся и хихикавшим прохожим:
— Что они делают, дорогой?
— По-моему смеются, — пробормотал он нерешительно, ещё не понимая куда она клонит.
А безжалостная жена продолжала:
— Вот именно. Никого он уже не ведёт, а его тащат. Это раз.
Теперь кое- что до его сознания доходило. Его опять загнали в угол.
— А два? — пробурчал недовольно он.
— Ты видел когда-нибудь парой впряжённых лошадей, молодую резвую кобылку и сивого хромающего мерина, а? Смеёшься? Смеёшься! На что это похоже и куда они доедут… Никуда. Уверяю тебя, сначала он, стараясь махать с ней вровень облезлым хвостом, побежит рядом, но вскоре задыхаясь станет отставать и ещё через минут пять грохнется замертво.
Рутковский опять хмыкнул и прижал жену на всю силушку к своему боку так, что её ноги поболтались в воздухе. Она, не ожидая такого "свинства", ойкнула. Наказал, и довольный: улыбается… Новое семейство Жуковых оглянулось и встало ожидая их.
