— Ага.
Разговор прервался. Ребёнок пошевелился в коляске, она метнулась к нему. Но поняв, что ложная тревога, покачав, продолжила:
Я видела, Иван стоял в окне, поджидая меня, и держался за живот от смеха. Перешагнув порог, угодила сразу в его руки. Мои горячие и его немного сухие губы сошлись в жадном поцелуе. "Наверняка сегодня что-то будет", — начала заводиться я, поглядывая на его горящие угольками глаза и рвущееся на волю нетерпение.
— Заждался. Чего так поздно? — шептал он, покусывая моё горевшее ушко.
Скрывая своё безумие отводила глаза и ворчала:
— Вы с соседкой вопросы под копирку писали? Она "чего поздно", ты туда же. Пакеты возьми.
— Отлично! — сунув нос в пакет, хмыкнул он. — Она весь забор, должно быть, отшлифовала за день, прыгая вдоль него.
Неприятные нотки очень похожие на ревность пискнули в моих словах.
— А ты в курсе?
Улыбаясь он объяснялся:
— Так тебя ждал… — сообразив заметил:- Не замужем бабёнка что ли?
— Угадал, в творческом поиске. — Поймав запах, сморщила носик:- Вкусно пахнет, милый…
— Я старался. Давай, ягодка, мой руки и бегом за стол.
Пощёлкивали свечи, бросая причудливые тени. Мы медленно жевали наслаждаясь едой и запивая вином. Держась постоянно за руки. Блаженство! Я купила бутылку "Кьянти", а ещё к десерту сладкое Vin Santo в котором мы обмакивали печенье кантуччи. Я всё это с большим трудом нашла. А ещё я привезла желейный торт, но до него у нас так и не дошла очередь. В бокал вместе с печеньем умудрились попасть и пальцы. Я облизала, у него вспыхнули огоньками глаза. Залпом осушив бокал, он сел рядом.
— Ксюха!
— Я хочу целоваться. Я тысячу лет не целовалась. Оказывается, мне так нравится это делать.
— Одну минуту, малышка, ты или допей вино или поставь бокал, он мне мешает.
— Ты хочешь устроить сегодня праздник!?
— Ты догадлива, съешь клубничку, — мурлыкал он, жарко обнимая.
Какая женщина откажется от такого счастья? Вот и я не отказалась… Но чувствуя, что теряю под ногами опору, я взбунтовалась. Ни бегом, ни сейчас:
— Ваня, расправляемся с посудой, купаемся сами и идём в спальню — я твоя, да.
— Хорошо, — недовольно процедил Иван сквозь зубы, соглашаясь. Хотя ему страх как не хотелось прерываться на какие-то там глупые, бытовые процедуры. — Скажи на милость, с чего это твоя сорока подружка, на меня так взъелась?
— А, пустое. Вот она осмотрится, прикинет, покусает локти и ещё примется тебя кадрить.
Он в хитром прищуре скосил глаза.
— Неужели и ты позволишь?
— Она будет действовать хитро, скрыто и за моей спиной, — смеялась я, раскрывая Юлькины карты. — Вытирай тарелки и пойдём.
— Понятно. Она что-то там про моих конкурентов рассказывала…
"Свиристелка чёртова!" — пронеслось в голове, а вслух кокетливо посмеиваясь сказала:
— Есть такие, но это не про меня, в смысле без интереса. Идём, я хочу покупаться.
— Надо сменить постель.
— Мы переходим в спальню, а в комнате для гостей завтра наведёт порядок домработница, она и бельё сменит.
— И кто это?
— Моя соседка Галина.
— Та, что меня попробовала обворовать?
— Не волнуйся, другая. К слову напомнил. У Лариски с чего-то в доме просматривается непонятное затишье. Надо понаблюдать. Не хороших кавалеров она приветила. Сейчас это опасно.
— Чёрт с ней. Идём, рыбонька, купаться.
Но встать вдвоём под живительные струи не получилось. В последний момент я передумала. Вернее я кое — что вспомнила, прикинула и… увильнула отнекившись. В общем, найдя сто причин, отправила его одного. Иван надулся, но праздника, на который сам же и настроился, портить не стал. А я, пока он плескался, скоренько перенесла в спальню его вещи и торопливо спряталась в душе его бывшей комнаты. Да я пасовала перед временем и природой и надеялась обмануть его глаза. В темноте и жаре, изменения происшедшие с моим телом, не так заметны. Так оно и получилось, ему было точно не до разглядываний и мелочей. Когда хотелось в детстве какой-то вкусности, то получив её проглатываешь не врубаясь во вкус и только следующую конфету ешь смакуя, а третью уже и с разбором из чего она и чем начинена. Так и у нас с Иваном. Было неясное начало, а дальше не малый прогал и туманное ожидание. Я б уже и рада всё это забыть, но не могла, как выяснилось он тоже. А сейчас осознание того, что чувство одно на двоих развязывало путы морали и запретов. Он прямо посреди комнаты набросился! Не хуже сексуального маньяка! Сдёрнув с меня полотенце, резко потянул к себе. Я, охнув, подчинилась. Руки, коснувшись влажного тела, моментально сплелись в немыслимый узел. Губы, сгорая от нетерпения, в жарком, сладком поцелуе. Моё тело таяло и стонало ничего ещё не получив, а что уж там говорить о дальнейшем. Потом мои ненасытные губы терзали его жаждущее ласок тело. Иван в пылу просто рычал, где уж ему там разглядывать меня. Но утром надо быть осторожной. Это сидело иглой в моей голове и мешало до конца расслабиться. Только его горячее тело затолкало в конце ночи и этот мой страх в дальний угол. Мне везло, и все мои предположения пока пролетали мимо цели.
Опять же к счастью, он стремительно поправлялся. Я свозила Токаря в опустевший дом его друга. Мы посидели, зажгли свечку и, забрав вещи Ивана, оставшиеся там карточки и документы, проехались по окрестным местам. Тепло и солнце вывело на полянке и лужайки у домов и дорог всю живность. Тут и там встречались вбитые в землю колы с привязанными к ним козами. Реже коровы или бычки. Опять же, петухи, с бойцовски оттопыренными шпорами на длинных чешуйчатых ногах, величественно, водили свои гаремы по сельским улицам, заставляя быть водителей всё время начеку. Время от времени петухи взлетали на заборы и наблюдали за своим неугомонным хозяйством оттуда. Весна безжалостно трясла душу. Иван, прося остановить под пушистой вербой, долго вдыхал её медовый запах, обнимая, молчком прижимал меня к себе иногда нежно целуя, то кончик носа, то глаза. Я расплакалась и прошептала:
— Ты не представляешь, как это чувствовать себя одинокой. Мимо проходит полная радости и счастья жизнь, но она чья-то не твоя. А ты вроде живёшь, а вроде бы и нет. И так без праздников и выходных. Тебе и умирать вроде как ещё не хочется, но и жить не в радость. Если б ещё знать, что ты в этом мире всем доволен и счастлив, тогда легче принять и смириться с одиночеством, а оказывается и твоя жизнь без меня не сахар. Так ради чего мучится каждому в своём углу. Почему она так жестока к нам, что мы ей сделали.
Он не утешал, просто гладил и целовал. День подгонял ночь. Жизнь крутила колесо времени. Потихоньку я привыкла ложиться и просыпаться рядом с ним. Только к счастью привыкнуть невозможно, оно рвётся из груди, ему мало места. Хочется всех обнять, всем помочь. А ещё залезть на высокую кручу оттолкнуться и как в счастливом сне полететь. Нам было хорошо обоим, я чувствовала это. Так потихоньку я успокоилась и притупила бдительность. Как-то утром совершила глупость, заторопившись, забыла закрыть дверь в ванную, и он моментом воспользовался этим. Когда, не ожидая никого увидеть за своей спиной, я смело развернулась к выходу из кабины, должно быть на моём лице был нарисован тот испуг, а может, он сразу уловил разницу… только глаза его заледенели и потухли. Но это длилось не долго, похоже, он взял себя в руки, потому как улыбнулся и затолкал меня обратно. "Может, не заметил ничего, и я себя просто накручиваю". — Тешила я себя надеждой. Но какой-то внутренний, бабий голос подсказывал: "Не играй с огнём. Скажи всё. Как будет, так и будет, чего уж теперь-то". Но врождённое упрямство не позволило воспользоваться советом. Вдруг всё пойдёт не так, а я поспешила, раскрылась… И я смолчала. Молчал и он внимательно, исподтишка изучая, как мне казалось, моё тело. То проведёт пальчиком по растяжке на груди, то на животе. Я убеждала себя, что это случайность и торопиться не надо, но жизнь опять распорядилась по — своему. Меня не было дома, когда моя мать прикатила ко мне притарабанив с собой Ванюшку. Разбило инсультом мою бабку, мать моей матери, и мой сын вязал ей сейчас руки. Оно и понятно уход не малый. Вот она, оставив больную на соседей и сев с утречка на автобус, примчалась, надеясь меня застать. Но нам не повезло обоим… Я чуть свет умчалась по своим неотложным делам. Мы разминулись на полчаса. Было восемь утра. Так получилось, что моя матушка попалась на его глаза сразу. Во-первых, она не зная того, что я перешла в новый дом, ломилась в старый. Во- вторых, её пропустила собака. Значит, кто-то свой. Всё это заставило занимающегося после душа завтраком Ивана задуматься. Он вышел на веранду после купания в полотенце, поинтересовался, что дамочка хочет? Дамочка хотела меня, но страшно удивлённая появлением на моей личной территории мужчины, проглотила язык. Помогла всё знающая соседка Галина, а теперь полноправная домработница, подробно объяснив, что к чему. Она только что, пережила разочарование и была полностью не в духе. Засекя, мой уход соседка, проявляя чудеса трудолюбия, отправилась в дом на трудовую деятельность, естественно лелея надежду застать Ивана в постели или душе. Выпало второе. По — наглому вломившись, удачи не словила. Поинтересовавшись причиной такого неосмотрительного шага и не получив достойного ответа, Иван предупредил, что ещё одно случайное романтическое заблуждение и домработница Галя, даже без крылышек улетит на свой участок. Соседка, влетев в преграду, ретировалась. И вот сейчас она представляла из себя смесь осы и змеи.
