— Купайся, не дури. — Прокричал он, предупреждая мои мысли, и перекрикивая рёв воды.
Почему-то в душе моей стало спокойно и даже как-то умиротворённо. Я купалась, получая массу удовольствия, потом прошла сквозь ласкающий плечи поток и быстренько завернулась в полотенце. Стояла и любовалась последними лучами солнца. Темнело очень быстро. Когда выскочил Глеб, я отвернулась. Он не торопился к полотенцу: краем глаза видела, пожамкал моё бельё, свои трусы. Только потом обмотал бёдра.
— Ну, как тебе душ?
Я смутилась, но держалась молодцом. Чего уж теперь-то…
— У меня нет слов. Как в сказке. Но так быстро темнеет. Что мы будем делать?
— Есть фонари, разожжём костёр. Сейчас небо будет как дырявое решето всё в звёздах, а огромная луна тебе не даст спать.
— Да я уже выспалась на целую вечность.
— Вот и отлично. Увидишь, ночь неповторима. Чувствуешь, как пахнет цветами?!
Я не просто чувствовала, а балдела. Какая-то чудная птица раскачивалась на ветке, как на качелях и насвистывала весьма приятный мотивчик. Может их выдрессировали тут хором петь…
Глеб достал не фонарь, а свечи. Подвинул мне на веранде стул, принёс ужин и вино. Я опустилась на стул и счастливо улыбалась. За мной ухаживают — это так приятно. Мы сидели напротив и рассматривали друг друга через бокал с золотистым вином. Мне всё безумно нравится. Но… что, если он на меня с кем-то заведясь моими фокусами поспорил и всё игра… Ох как они потом посмеются. Ведь я сама с этим спором подала ему идею. Но ведь то, что случилось на катере не игра. Это серьёзно. А может, он влюбился в меня? Нет, скорее сошёл с ума или был сумасшедшим с самого начала! Иначе с чего он так завёлся. Мысли разбежались так, что не догонишь. Запуталась, совсем запуталась. Выплясывающий невероятный танец поток огней завораживает и на время ночь набрасывает вязкий розовый туман… Надо бороться с этим. Догорели свечи и выпито вино. Глеб встал, подбросил хвороста. Костёр вспыхнул вновь. Надо сказать, что он вёл себя весьма вежливо и деликатно хоть и непонятно.
— Хочешь посидеть или пойдём спать? — наклонился он ко мне почти касаясь лица.
Я, проявив железное терпение, натянуто равнодушным тоном объявила:
— Глеб ты иди, я вздремнула, посижу или покачаюсь в гамаке… К тому же действительно красиво, где я такое чудо ещё увижу.
— Ирин, скажи только честно…, - подсев ко мне на корточки проговорил он.
Ничего себе начало, подумала я, но вида не подала. Хочешь узнать всё, дослушай до конца.
— И что ты хочешь услышать? — откашлялась я готовая слушать.
И услышала вопрос.
— У тебя были отношения с мужчинами?
— А тебе это зачем? — взялась я огнём.
Он помялся, но сказал:
— Это убережёт меня от ошибки… и мне кажется или ты действительно боишься меня?
Ответ мой был вопросом на вопрос и сильно отдавал иронией.
— А что так не разобрать…
Мне хотелось прошипеть, что я не отношусь к числу тех барышень, которые легко ложатся в постель с мужчиной. А ещё точнее скачут из койки в койку. Но промолчала ограничившись одной фразой.
Он проглотил мою иронию и пожал плечами.
— Впечатление часто обманчиво. Кто б подумал: пупсик и такой боец. И прошу, тебя прекрати дёргаться. Тебе ничего не угрожает.
Меня не так просто сбить столку, и я на полном серьёзе держала ответ:
— На счёт первого, — у меня не было никого.
Глеб кивнул и, ухмыльнувшись, уколол:
— Понятно. Чудом не вымерший динозавр.
— На счёт второго… Не боюсь, но… мне пришло на ум, что ты на меня поспорил и сейчас отрабатываешь своё пари.
На вытянутом удивлением лице парня подержалась непонятного содержания гримаса, а потом оно расплылось в улыбке.
— Фантазёрка, придумать такое. Мне на голову не упал такой финал.
Он придвинул стул и опустился на него возле меня. Я занервничала. Мы сидели так близко, что я ощущала запах его тела. Он улыбаясь осторожно погладил завиток на моём виске и поправил прядку. Я молчала, как последняя дура. Не добившись от меня даже мычания, он, откашлявшись, спросил: — Ну что, понравилось?
С моего языка чуть было не сорвалось "А как же!", но тревога переборола восторг. Следя за тем, как он придвигается ближе, я превратилась в насторожённую улитку, готовую при малейшей опасности нырнуть в свой защитный панцирь. Ноги стали вмиг ватными, а руки подрагивали… О, чёрт! Только бы он не почувствовал, как я волнуюсь.
— Чего ты мучаешься с этими волосами… Это ж не город. Давай распустим. Уверяю, будет намного легче…
И с этими словами, не дав мне и икнуть, он быстро расправился с моей заколкой. Волосы сползли на шею, укрыли плечи… А он неотрывно смотря мне в глаза, запустив пальцы в шёлк волос начал с наслаждением пропускать пряди сквозь них. Не жива не мертва. Переживи-ка такое. Но я справилась, хотя мурашки бегали по коже от его прикосновений. Одним движением плеча, я сбросила его руку и выпрямилась. Он резко отстранился.
— Пошли спать не трону я тебя.
Мне стало смешно, и я чуть громко не фыркнула. Кто тебе позволит-то меня тронуть…, если не захочу сама… Чёрт! Вот это «сама» и прострелило меня. Раньше мне такое в голову не могло прийти. По моему прикиду: только одному и только горячо любимому мужу, я могла принадлежать. С этого меня было не свернуть… откуда взяться таким неправильным метаниям… Обнаружив это, я с испугу замотала головой. Мол, нет, я посижу. Уступить ему в данный момент с моей стороны было бы актом безумия.
Глеб встал, развёл руками, — твоё дело. Я следила за ним краем глаза. Двигался он уверенно. Развесил по кустам в ком отжимом скрученное наше бельё и шагнул к хижине. Я криво усмехнулась: "До нашего отъезда высохнет" Стоило отвлечься и просмотрела, как он резко развернулся, подхватил меня на руки и понёс в спальню. Я напряглась: "Что за фокусы!" Но с шумом пока не спешила… Выбить я его ещё успею. Конечно, от мысли, что будет дальше, у меня голова шла кругом, но я надеялась… Так и есть буркнув: — Не будь смешной. Поставил меня у кровати и перешёл на свою сторону. Сбросил полотенце и, забравшись под свою простыню, очень быстро захрапел. Только после этого, я всё время косясь и поглядывая на противоположную половину, последовала его примеру. Легко сказать — спи. Уснуть не просто, напрягала слух. Ловя шорохи. Взмахнула крыльями птица. А это в безмолвии ночи угадывается слабый рокот водопада, приглушённый пышной растительностью и скалами. А это опять птица, только другая, вон как кричит. Хорошо и страшно. Господи, что же всё-таки будет дальше?
А дальше был новый день. Утро я встретила одна. Глеба уже не было. На столике красовался и благоухал букет из безумно ярких цветов. Никогда бы не подумала, что этот избалованный эгоист может быть таким чутким. Я не успела развить ту мысль. Глеб зашёл совершенно голый с плетёным подносом, на нём горкой было насыпано печение и дымилось кофе. Похоже, его променад у водопада был только репетицией. Оказывается, он был большим оригиналом. Я натянула на себя простыню. Обалдел совсем. Что он с меня хочет…
