Смущаясь каялся и благодарил:
— Спасибо что поняли и не прибили.
— Что уж теперь. Живите. Люби их, да не обижай. Что-то так хорошо пошло, можно и ещё одну открыть, — разошёлся Дмитриев.
Когда Таран вернулся, Маша спала, и ему ничего не оставалось кроме, как прилечь рядом. Но уснуть оказалось не так просто. Рядом горячая женщина притягивала и жгла.
— Котёнок мой ласковый. Девочка моя сахарная, — ластился он, через минуту подгребая всё же её к себе.
"Что ж, придётся просыпаться, — улыбнулась она где-то там у него под мышкой. — Нельзя же при таком натиске долго прикидываться бездыханной".
Изображая неудовольствие с потягушками, она шептала:
— Неужели всё-таки разбежались и догадались убрать со стола?
— Я разбудил тебя, детка, — обрадовался он. — Я старался тихо, но не получилось.
Маша имея полное право пристыдила:
— Пользуешься темнотой, краска вранья не видна.
Таран засмеялся, прижав Машу к себе.
— Мне так хотелось ощутить твоё тепло на себе, вдохнуть запах твоих волос и трепет маленькой проворной ручки тут, тут и вот тут.
"Прохвост. Так старался не разбудить, что будил по полной программе — веселилась она, пряча лицо". Как тут можно быть бесчувственной и не ответить на такое пламя, как не вспыхнуть, не загореться. И Машка горела.
Пашка поскрипывал, желая поесть, да и памперс сменить не было бы лишним, но на его призывы никто не реагировал. Маша спала, удобно устроившись на Кирилле, как на матрасе. Он сопел, придерживая и согревая руками её на себе. Слыша эти призывы внука, встревоженная Тамара Васильевна побегав под дверью, безрезультатно постучав, вошла на авось. Ребята не проснулись. Маша надёжно прикрывала своим телом Кирилла. А внук в нетерпении затопал на кровати, тяня ручки.
— Голод не тётка и к бабке пойдёшь, а ещё вчера нос воротил от меня. Мамка твоя от этого мужика совсем сдурела, — ворчала она, унося внука и стараясь не смотреть на безобразие, растянувшееся на кровати.
Пользуясь методикой Тарана, то есть, посадив малыша в противень и снабдив гремящей сковородой, сварила ему кашу. Муж застал её усердно дующей на тарелку.
— С чего это ты его кормишь, а где Машка? — подсел к столу он. — Я б тоже чего пожевал.
Она криво усмехнулась:
— Дуй на кашу, а я соберу.
— Кирюха вчера вкусное кофе подавал.
— Сегодня не дождаться тебе такого, пей, что я приготовила.
— Ушли что ли?
— Спят ненормальным образом извращенцы.
— Это как?
— Пирожком.
— С повидлом, — засмеялся муж. — Хоть стоя, лишь бы хорошо жили. Сейчас разбужу. Он мне нужен. У нас с ним дело есть. Подумай Тамара, что нужно ещё к праздничному столу, чтоб сто раз не гонять. О, а вот и Полина Ивановна пришла. Здравствуйте, голубушка, полез он к ней целоваться.
В кухню действительно, открыв дверь своим ключом не слышно вошла домработница. Её приход обрадовал Дмитриевых.
— С приездом хозяева, — обрадовалась и женщина их неожиданному появлению и осторожно добавила:- У нас много новостей.
— Уже в курсе, Тамара Васильевна, кормит вон ту новость.
— Полина Ивановна, хоть бы вы намекнули. Мы ж звонили. Приезжали. — Развернулась та с претензиями.
— Спроси ещё, что не мигнула нам по телефону. — Влез Дмитриев. — Машка, наверное, просила.
Та крестясь оправдывалась:
— Ей Бог, так и было. Надеялась, до вашего приезда всё образуется. Небеса услышали мои молитвы и на ребят любо дорого смотреть. Живут, душа в душу, как голубки. Чего ещё-то желать. Ничего не скажешь, хорошая семья получилась.
— А, что уж упало на нас, то и поймали. — Махнула рукой Тамара, вытирая мордашку внука. — Ничего уже не исправить. Вот он глазёнками хлопает… С наступающим праздником вас, здоровья, семейного благополучия. Мы подарок привезли, сейчас разделаюсь с этой сладенькой мордашкой, — расцеловала она внука, — и принесу. Валя, поговори с Полиной Ивановной о нужных закупках. Список гостей на столе. Приплюсуйте ещё парочку на всякий пожарный.
Решив с праздничным столом, Валентин Александрович отправился под дверь ребят, шуметь.
— Валя, только не заходи, там Машка в таком непорядке, — кричала ему в след жена.
— Понял не маленький. Я так разбужу. Кирилл, вставай, просыпайся же соня. — Не жалея двери охаживал он её увесистым кулаком. — Так я, поди ж ты, без руки останусь. Схватился он, дуя на кулак.
Переложив Машу на подушку, с трудом раздирая глаза, на ходу пытаясь натянуть штаны, Таран выполз к тестю.
— Что за беда?
— Собирайся, мы ж должны съездить кое-куда. Забыл?
— Куда?… О, ёлы палы, а нельзя отложить это на потом.
— Собирайся, доспит Машка без тебя.
— Иду-у.
Вызвав такси и по ходу сориентировавшись, в какой салон податься, мужики рванули за подарочными колёсами. Таран ходил мимо рядов машин с красным от натуги лицом и козлиными глазами.
— Нет, я так не могу, — наконец отступился он. — Выберете несколько моделей сами, а я среди них определюсь.
— Хорошо, — сдался тесть, — предлагаю вот эти три. Ткнул он в автомобили, от которых расползлись в удовольствии лица продавцов.
— Безумно дорого, а если я побью? — не торопился с выбором, побаиваясь всё же, Кирилл.
— А если, да кабы. Выбирай. Машку сцапал не раздумывая, что девчонку под себя кидаешь. А тут побью…
— Валентин Александрович, — взмолился Кирилл, — это наше с ней дело.
— Может и так, только внук получился моим. Бери, пойдём, Новый год готовится встречать. Опять же новогодняя скидка приличная.
Возвращались они уже на новых колёсах. Таран балдел.
— Что там говорить, машина класс, ей и управлять не надо, она сама катит и останавливается. Спасибо. Я б и сам купил, но позже, — не в силах скрыть радость лыбился он, — на хату новую собираю. Одному мне было и своего жилья с головой, а семье простор нужен. Тем более Манюня, как не крути, к достатку привыкла.
Дмитриев недовольно покосился на него.
— Вам, что у нас плохо живётся?
— Но вы вернётесь, и мы будем мешать. С Тамарой Васильевной у нас в отношениях тоже ни каток. Банкир из меня не получится, а на меньшее, она лапки не сложит. И потом в гости ходить друг к другу разумнее, чем лаяться на кухне.
Дмитриев попросил:
— Вот когда вернёмся тогда и разбираться будем. А пока прошу тебя, не дёргайся.
— Ладно, — уступил Кирилл.
Валентин Александрович помолчал и неожиданно для Тарана спросил:
