— Да, братец мужик что надо, — процедила сквозь зубы та.
А Наташа открыла глаза широко, широко и прошептала:
— Маша, я такая дура, но я его хочу.
— Глупая, доля бабья такая. Хочешь по-другому, лети на Амазонку. Бери копьё, лук со стрелами, садись на коня и гоняй ветер, — гладила девушку Маша. — Пойду, а то Кирюшка слышу, ищет, ещё сюда доберётся, не дай Бог. Собирайся.
На этот раз Наташа не отклонялась от инструкций. Саша звонил. Она молчала. Он встречал у института, она, завидев его издалека, ускользала. Александр кипел: "Тоже мне цаца!" Не дозвонившись за неделю, набирал уже просто так номер по привычке и о, чудеса, обрадовался он ответу, но на связи почему-то оказалась Машка: "Алло!" Делать нечего пришлось задавать уместный к такому случаю вопрос:
— Что у тебя делает телефон Таси? Я точно звонил не тебе.
Сестра тут же превратилась в одуванчик.
— Я поняла братик. Она спит с Пашей у меня. Помогала ей перевести статью в журнале по её профилю. Тебе она зачем?
Он помялся. Трубка помолчала. Потом попыхтела. Но пришлось открываться:
— Пары не имеется. Хотел поездку предложить, на недельку на море. Спинку погреть. Представляешь, здесь снег, а там пляж.
Она представляла. Но скучно- равнодушным голосом промурлыкала:
— Пустое, Натка не поедет.
— Почему это?
Маша аж зевнула изображая, как ей скучно с ним говорить.
— Такие замуж выходят, а не мужиков ублажают за вознаграждение. У тебя же кандидаток, как муравьёв. Брось клич, кто за полчаса уложит вещички, тот и поскачет с тобой.
Александр недовольно проворчал:
— Какая ты умная. Задержи девочку. Я подъеду, спрошу её саму.
Маша отключилась. Долго задумчиво смотрела на горячий от накала телефон. Он измучил уже и себя и её своим видом. Терзался бедняга. Наделал делов. А теперь, то вроде повеселее смотрит, когда видно убедит себя в чём-то, как вот сейчас на солнышко её везти, а то снова вдруг скиснет и не находит себе места. Так-то оно братик, нацепил себе заботу!
— Что там? Что там? — прыгала около Маши Натка.
Передавая телефон, рассказала:
— Срочно нужна ты прямо позарез, на море везти собрался.
— Кошмар, — сцепила руки замком на себе она. — Что мне делать? Он мне ночью снится. Я не устою. Вот придёт, в железное кольцо рук возьмёт и всё…
У Маши взлетели вверх брови.
— Не ерунди. Я тебе не устою, — пригрозила она. — Вы мне без надобности Александр Валентинович и точка. Поняла?
— Звонят…,- испуганно вскочила та.
Пригладив волосы, Маша приказала:
— Бери Пашку и марш, в столовую попои его, в общем, будь при деле и естественнее.
Открыла дверь. Точно братик, во всей красе и как всегда при параде. Перешагнул и коробку с тортом Маше в руки- раз. Пакет с фруктами на вторую- два. В щёчку забыл чмокнуть, вернулся и — чмок!
— Ух! Привет Машенция, это тебе фрукты, торт. Поставь чай.
— Спасибо, проходи в столовую. Проводить или сам найдёшь? — съязвила она не в силах сдержаться. "Раз добивается, значит, запала. В противном случае получил бы своё и отвалил. Не так просто выбросить из сердца то, что расположилось там. Ну что скрестим клинки, братик!"
Заметив в гостиной Нату, он наигранно весело помахал, прокричав "привет", забрав племянника у неё, передал Маше.
— Твоё. Держи. Мне надо с Наташей парой слов перекинуться. — Взяв за руку, утянул девушку в кабинет.
Только хлопнула за спиной дверь и пошло, поехало.
— Ты, почему сбрасываешь разговор? — подтянул он Наташу к себе. — Я соскучился, детка.
Но Наташа вела себя строго по инструкции.
— Отпустите больно, Александр Валентинович.
— Что? Валентинович? Молчишь!? — не то, не понимая и спрашивая, не то констатируя, вспылил он.
А она своё:
— Отпустите.
К себе больше не прижимал. Растерялся. Но и отпустить не отпустил.
— Отпущу, когда всё скажу, а то убежишь. Не рвись и больно не будет.
Ната вздёрнула подбородок и выпрямилась:
— Хорошо, я слушаю.
Он помялся, слова, что приготовил, так просто не желали сваливаться с языка.
— В общем так! Можем же мы на недельку слетать на солнышко, погреться на песочке. Поговорим спокойно там. Обсудим…
Девушка покачала головой.
— Без меня, пожалуйста, Александр Валентинович.
Он взбесился. Никаких эмоций. Ни срыва, ни упрёка, ни улыбки… ничего… Пробежался из угла в угол и снова встал столбом.
— Виноват, но не жизнь же у тебя забрал, — приподнял он её подбородок, дотягивая до своих губ. Наташа, чтоб не отступать от инструкции Маши, сжала губы и закрыла глаза. — Что за дура. Ну, и что мне делать? Запал я на тебя. Хочешь шубу куплю самую дорогую, машину, квартиру? Отдельно от родителей жить будешь.
Остановили его красноречие, бегущие по щекам девушки слёзы.
— Паровоз, что я несу, — схватился он, прижав её к себе. Его губы осушили пылающее стыдом и гневом девичьё лицо. Он знал, как разговаривать с другими женщинами, что предложить им, но не соображал, теряясь с ней.
— Извините, я пойду. Мне лучше не слушать, а то я вас возненавижу, — всхлипнула Наташа.
"Кретин, на что надеялся. Маняша права, её не купить. Ну и хрен с ней. Подумаешь, принцесса со снопом". Он отпустил. Оделся и ушёл не попрощавшись. Об этом известила сердито хлопнувшая дверь.
Маша сначала сунула нос, потом видя, что брата нет, вошла.
— А теперь пойдём пить чай, — обняла Наташу она. — Торт нормальный принёс, не пожлобился, я попробовала. Не пропадать же добру. Всё перемелется. Он будет наш.
— Нет, Маша, он совсем ушёл, — плакала она.
— Ерунда! Не расстраивайся ты так. Это он с больной головы наплёл про подарки. Бесится, не знает, через своё я, как перепрыгнуть. Надо же всем знал, что дарить и как умаслить, а с тобой растерялся. Всё сразу предложил. Цени. Видишь, как ты подорожала.
Ната улыбнулась:
— С тобой всё просто. Послушаю, и от сердца отступает тоска.
А Машу озарил уже новый план действия.
— Ах, братец, держись. На войне, как на войне, кто кого. Как ему несчастному признать, что он не лучше других, а может ещё и похуже.
— Маш, зачем ты так на него, — заступилась за Сашу Наташа.
— Заслужил. Нос выше. Мы его умоем. Рыбка плывёт прямёхонько в сети.
— Это тебе надо было быть психологом, а не Юлиане.
