В палате ждали. Наташа, приведя себя в порядок, пробовала накормить привезённым братом ужином, начинающего привередничать в еде, Александра.
— Надоело всё безвкусное. На пару. Я жареной картошки хочу и мяса с корочкой.
Девушка кормила и приговаривала:
— Ешь, что хороводом наготовили и ту, какую, врач приписал. Выздоровеешь, по ресторанам будешь шастать.
Тот морщил нос:
— Слово-то какое "шастать". Отгулял я своё. Наташенька, я домашних обедов хочу. Выходи за меня замуж, — поймал он её за руки, притягивая к себе.
— Больному юмор прощается, ешь, не капризничай, — не придала она его словам никакого значения.
А он не собираясь отступать гнул своё:
— Я понимаю не романтическая обстановка и всё такое, я встану и сделаю, как полагается в таких случаях. Но ответь, пойдёшь за меня? Это-то сделать можешь сейчас.
Отправляя ему новую ложку с пюре в рот, она вздыхала:
— Остынь. Ты через неделю меня бросишь. Это я тебе в больничной палате королевой показалась, особенно, когда уколы леплю. А выйдешь, глаза разбегутся опять от баб. Моя звезда и потухнет, — улыбнулась не весело она.
Сашу это приводила в уныние:
— Ната, мне тяжело тебя слушать?
А Наташа ему раз и ещё ложечку мятой картошечки и ещё вот это:
— Или ты решил осчастливить меня в благодарность за уход?
— Наташа? — обиделся он.
А она ему опять:
— Не старайся, ты мне ничем не обязан.
А он:
— Зачем ты так?
Маша с новой ложкой у его рта караулит:
— Вот встанешь, тогда и поговорим. Может, к тому времени сменишь ориентир.
— Девочка моя, — поймал он её руку опять, но разговору помешал вернувшийся Кирилл. И с ходу:
— Самому ложкой пора работать, набаловала ты его сестра.
Наташа тут же показала ему язык, а Саша пробурчал:
— Завидно. Попроси Машка тебя покормит.
Кирилл тут же заметил:
— О, коготки уже выпускает, пора ему лыжи отсюда смазывать.
— Мне и тут неплохо, — отворчался Саша.
— Натка, смотри за медперсоналом, ты их знаешь в лицо. Заметишь чужого, шуми громче. Задание поняла? — Тут же раздал Кирилл новые инструкции.
Та взяла под козырёк, мол, есть! Но проворчала:
— Поняла. Обязательно надо по мне утюгом чугунным пройтись.
Уже в двери обернулся и щурясь от смеха, предупредил:
— Не скрипи, уже ушёл. Не доводи Саньку до икоты своими медицинскими закидонами.
Дождавшись захлопнутой за Кириллом двери, Саша, ухватив за халат, подтянул Наташу к себе.
— Ты не отважишься дать мне ответ.
Наташа молча рассматривала носки своих туфель.
— Молчишь, ничего в бабах не понимаю, если не нужен, зачем всё это, — обвёл он рукой палату. — Столько усилий, времени и энергии затрачено на меня. Приговорила себя быть сиделкой, зачем?
Она отвернулась.
— Ты просто куражишься надо мной, — с горечью высказал он.
Сердце носилось от пяток до груди и обратно и колотилось, колотилось, колотилось…
— Дурак. Столько нагородил. Выходит я права, всё-таки из благодарности решил меня осчастливить, — воспользовавшись его заминкой, отошла она к окну.
— Опять песня старая звучит, про травку и козлика. Тася, в чём дело? Никогда ни одной женщине не делал предложение. И на тебе, не понятный отказ. Повернись ко мне лицом. Я с кем разговариваю. Ну-ка иди сюда, чего ты сбежала. Хорошо, тогда я встану сам, — откинул он одеяло.
Этого ещё не хватало, что за ребячество.
— Нет, нет, — подлетела к нему она, — я уже тут.
Он смотрел прямо в глаза и требовал ответа.
— Почему всё так?
Наташа вздохнула и, глядя мимо него, на картину на стене, как будто обращаясь к розовощёкой парочке на санях, мчащихся на тройке по снежной дороге, говорила:
— Я люблю тебя давно. Но замуж не пойду за тебя.
Теперь Саша уж совсем ничего не понимал.
— Здрасьте вам. Это как понимать?
— Ты не любишь меня, выпалила она.
Он рассмеялся:
— Откуда такой сногсшибательный психоанализ, ты ж не Юлька?
— А тут и не надо быть специалистом по психотерапии. Всё ясно и так. Ты постеснялся сказать даже главные в таком вопросе слова.
Саша быстренько соображал, что для такой девицы, как Ната главное: "Наверняка тоже, что и для Маши!"
— Я люблю тебя, люблю, — эти? Готов повторить тебе тысячу раз. Люблю тебя, девочка моя, люблю, понимаешь. И этих слов тоже никому не говорил. Тебе вот детка. Потому-то они так не просто мне даются.
Конечно же, Наташа не поверила и закрыв лицо руками разрыдалась:
— Это неправда. Меня нельзя любить. Я не манекенщица и не красавица. Всё ложь.
— Детсад. Любовь приходит ниоткуда. Зачастую не стучась. Она или есть или её нет. Иди ко мне. Куда ты опять уползла. Не провоцируй меня, на шантаж, — пригрозил он Наташе. Которой ничего опять не оставалось делать, как присесть на кровать.
Сесть села, но прошептала:
— Корона, конечно с моей головы не упадёт, если я посижу рядом, но мне трудно поверить в реальность происходящего.
Саша взяв её ладошку и приложив её к сердцу, заговорил:
— Прелестно. Будем считать, что я исключение из правила. Люблю тебя маленькую сумасшедшей любовью. Дальнейшая моя жизнь не интересна без тебя и не предполагается. Хочу, чтоб рядом была мягкая, добрая, тёплая женщина, сопящая по утрам в моё плечо. Чтоб сидя на работе, хотелось позвонить домой и услышать твой голосочек. Вечером почувствовать, как рученьки твои взлетят петлёй на мою шею. Лететь, спешить домой хочу, а не лазить по клубам и кабакам. Не отказывайся от моего предложения, если любишь. От любви не отказываются, детка. Не мучай не себя, не меня. Не обедняй нас. Поправлюсь, я тебе обещаю, мы всё наверстаем. И вздохи при луне и прогулки до зари. Я понимаю. Ты девочка ещё. Тебе хочется, как в книжках и фильмах. Будет всё, потерпи.
О, теперь она поверила и заторопилась:
— Нет уж. Лучше на висящую луну будем смотреть сквозь бельевую прищепку с балкона, а зарёй любоваться из окна. Взяв его руку в свои, приложила она к горевшей щеке. Хватит приключений.
— Спасибо, малышка, — потянулся он к её губам. — Объявим о помолвке?
— Давай подождём выписку.
Выписку действительно ждали, как манну небесную. Каждый день давался нелегко. Ночью Наташа палату просто запирала изнутри. По прикидам и предположениям детектива рассчитывали, что попытка устранения будет в дневное время, но Наташе так было спокойнее. Охрана сидела себе с внешней стороны на стульях или бродила по коридору. Кирилл с Антоном тоже находились постоянно в небольшом удалении от палаты. Такие жёсткие меры принимались не спонтанно. Вскрытие секретаря, на котором он присутствовал, подтвердило догадку Антона. Женщина была отравлена ядом. Причём пила она с явно знакомым человеком. Бутылка стояла откупоренная на кухне. Себе она, на такое дорогое удовольствие денег бы пожалела. Вино было одно из редких и не дешёвых. Значит, принёс гость. Сашу был шанс спасти, только охраняя и страхуя самим. Оказалось, беспокоились и нервничали не напрасно. Он пришёл действительно днём и сам. Маскируясь под врача. Наташа не узнав, и проявив любопытство, забеспокоилась:
