— Провокаторша, — бурчал он, закрывая ей ладонью глаза. — Отвернись, дай одеться.
Утром, проснувшись опять в его объятиях, с трудом вытянула из его закрытых замком ног свою ножку. «Как так получается, ведь засыпаем мы каждый на своей половинке кровати. Нас разделяет не малое расстояние, но просыпаемся мы вместе». Серж спал. Не став его трогать, прикрыв дверь, вышла в сад, захотелось нарвать цветов и непременно к завтраку поставить на стол букет. Марфа, заметив такое дело, не преминула сделать ревизию. Толкнула дверь здоровым плечом, та поддалась. Проскользнув, как позволяли ушибленная нога и рука в комнаты, она заковыляла в спальню и, не сдержав удивления, вскрикнула. «Ай!» На постели княжны спал мужчина.
— Дьявольщина, — сел он в кровати от её айканий.
Марфа раскрыв рот, и во все глаза, разглядывая светлого, даже немного рыжеватого молодого, незнакомого ей господина, привалилась на подламывающихся ногах к косяку. Она не знала, радоваться ли ей или огорчаться сейчас.
— Ну, что хлопаешь зенками, увидела, наконец, то зачем охотилась и катись отсюда. Пикнешь кому об том или княжну донимать станешь, убью и волкам на забаву скормлю. Поняла? — Грозно пошёл, на проглотившую языка девку, он. — Не слышу?
— По-ня-ла…,- понеслась она бегом к двери. Марфа и не помнила сама, как выкатилась из покоев. «Что за нечистая тут метёт и откуда его, каким ветром наносит?» Ей казалось, что она вскрикнула и даже кричала, а, тем не менее, язык во рту с трудом шевелился.
Пелагея, наткнувшись на хромающую Марфу, с выкатившимися из орбит глазами, воскликнула:
— О, а ты куда опять несёшься и с каким бредом на этот раз?
— Ты права, мне в другую сторону требуется. — Поковыляла она в людскую, резко развернувшись и поменяв маршрут. «Лучше уйти от греха подальше, чем сболтнуть лишнего. Как знать. А что, если этот сатана исполнит свою угрозу. Так уж лучше не соблазняться».
Глава 11
Таня вернулась, топя лицо в цветах. В глазах её горели частички утренней зари. Присев на краешек кровати поводила цветами по лицу Сергея, тот открыл глаза и потянулся.
— О, ранняя пташка! Ты гуляла без меня?
— Мне просто захотелось иметь к завтраку букет и непременно выбрать цветы самой. Умывайся, я солью. Позавтракаем, с кухни чудно пахнет блинами, и пойдём, пройдёмся.
Они так и сделали. Помахав ковыряющемуся в клумбах садовнику рукой, придерживая за ошейник добермана, она направилась в рощу, и там отпустив пса, присела на пенёк. Не прошло и полчаса, как с опушки послышался говор пробирающихся сквозь чащу людей, прислушавшись к шуму и голосам, Таня поняла, что идёт облава. Она заметалась, не зная на что решиться и какую хитрость предпринять. Бежать поздно, собаку непременно заметят на открытом пространстве перед поместьем. А голоса приближались и собачий лай тоже. От бессилия, топнув ногой, прибегла к чисто женскому методу — заплакала. Но видно слёзы выдавили страх, и голов заработала. Таня завела пса за кусты волчьих ягод и сняла ошейник. Серж обомлел:
— Ты с ума сошла не иначе. Я раздет.
Она, не глядя на него, путаясь в одеждах, сняла с себя нижнюю юбку и, протянув ему, попросила:
— Одевай быстрее и, приткнув подол между ног, ложись на траву, я сверху. Скорее. Пойми, они ищут добермана. Это, скорее всего, по заявке князя Гучковского идёт шум, а парочка, валяющихся в кустах молодых людей, их только позабавит.
Серж всё понял. Организовав себе штаны, и выбрав место чтоб не угодить в муравейник, он улёгся на траву. Помогая расшнуровать ей лифт, внимательно наблюдал за тем, что она будет делать дальше. А Таня, скинув кружевной лифт платья кинула его рядом, а когда голоса приблизились к ним, упала на Сержа, прижавшись губами к его губам. В поцелуях опыта она не имела и поэтому ничего другого предложить ему не могла. Прибежавший на лай охрипших собак усатый толстый урядник, раздвинув кусты и подивившись на предмет собачий тревоги, хохотнул, и цепь, подгоняя собак, потопала дальше. Сергей, не раз доводивший поцелуями до исступления девиц, но давший себе зарок никогда не прикасаться к княжне, целовал её сейчас сам с великим азартом. Давно затих лай и голоса, а он не отпускал её губ, не так давно ласкающих травинку и сейчас пахнущих свежим соком. Наконец, отпустив её рот, он продолжал удерживать в объятиях её тело. Стараясь говорить, как можно беспечнее он выдавил из себя:
— Кажется, ушли…
Таня, спрятав горевшее лицо на его груди, пыталась кивнуть, никак не догадываясь подняться.
— Действительно ушли. Я так боялась…
— Ты поэтому дрожишь? — не выпуская её из рук, шёпотом спросил он.
— Сущие пустяки. Какая-то букашка заползла и неприятно щекочет… Надо убираться отсюда, пока ещё в какую-то ловушку не попали.
Любуясь её раскрасневшимися щёчками, он улыбаясь вдруг предложил:
— Давай покатаемся по вечернему холодку на лошадях.
Она удивилась, но предложение приняла. Правда не ведала, как это всё осуществить.
— Изволь. Я с превеликим удовольствием. Только вот, как ты это себе представляешь?
Серж объяснил свой план.
— Княжна, всё можно сделать без мороки. Ты приказываешь конюху седлать двух лошадей. Одну под женское седло. Вторую под мужское. Цепляешь к мужскому седлу сумку с моей одеждой и выезжаешь. Отъехав немного, ты снимаешь с добермана ошейник, я переодеваюсь и мы отправляемся на прогулку.
Но она заметила в том плане прореху и оттого тут же уточнила:
— Как же я объясню необходимость иметь мне за раз две лошади?
Он задумался и высказал самое простое решение:
— Попробуем никому ничего не объяснять…
Она посчитала это легкомыслием и рассердилась.
— Серж, это не реально, придётся придумывать какую-нибудь правдоподобную ложь. Ну, например, я пригласила на прогулку какого-то знакомого. Правда, какого, и откуда ему тут взяться, я так сразу не соображу.
— У тебя будет ещё время придумать, — он отпустил её и она, поднявшись и отворачиваясь от него, начала торопливо одеваться. Потом, озорно сверкнув глазами, подобрала ошейник и быстро застегнула его ему на шее. Доберман стоял перед ней в её нижней юбке, с заткнутым на поясе подолом. Зрелище было смешнее не сыщешь и она принялась хохотать. Доберман, поморгав на неё огромными глазами, взялся зубами рвать с себя тряпку. Таня сообразив, что потеряет юбку, посмеиваясь, освободила его от неё. Почувствовав себя свободным, пёс боднул её под зад крутым лбом. Таня, не ожидая ничего такого, чуть не упала и, обернувшись, погрозила ему кулаком. Пёс виновато сел рядом и лизнул присевшую на пенёк девушку в щёку: «Мир!» Проверив издалека, нет ли в имении чужих, пошли к дому. А пообедав и проведя уроки в своей маленькой школе, попросила приготовить ей лошадей.
— Для кого же вторая лошадка, барышня? — не удержался конюх.
