— Это моя рана, кудряшка.
— Да, я знаю. Даниэль сказал, что вас ранили осиной. И вы не смогли левитировать.
— Сейчас я не могу даже двигаться. Оборотни везут меня куда-то. Наверное, к Андрэ.
— Наверное?
— Я даже вопроса им задать не могу. Осина полностью парализует вампиров. И тем более я не могу залечить свою рану. Если они не вынут эту чертову деревяшку в ближайшие пять-шесть часов, я могу и умереть от потери крови.
— А вампиры от этого умирают?
— Обычно нет. Но осина… у нас с ней сложные отношения, недаром вампиров рекомендуется пробивать именно осиновым колом.
— Черт побери!
Вампир был непрошибаемо спокоен. Казалось, ему каждый день приходится встречаться со смертью. За завтраком, обедом и ужином. Я после такого сообщения стояла как под высоковольтной линией, а этот паршивец даже слегка улыбался.
— Да, это будет очень печально для нас обоих, кудряшка. Мне вовсе не хочется умирать, а ты крепко связана со мной. Не знаю, сколько шансов выжить останется у тебя, но, мне думается, не очень много. Фамилиары редко переживают своих господ.
— Вы это говорите для того, чтобы я вам помогла? — язвительно спросила я.
Вампир казался искренне удивленным.
— Чем ты мне можешь помочь, кудряшка? Прилечь рядом и поплакать? Я говорю это ради того, чтобы ты была готова к самому худшему.
— Считайте, что я готова, — огрызнулась я. — Как пионер. А теперь — чем я могу вам помочь?
— Ничем, кудряшка. К моему глубокому сожалению.
Я покусала пальцы.
— Для начала сядьте. Даже если это всего лишь сон — не стоит разгуливать с такой раной в плече.
— Ее нанесли мне в жизни. И сейчас она выглядит именно так. Я даже не могу залечить ее. Осина успешно противостоит нашей магии.
Я взяла вампира за руку и потянула к кровати. Мечислав повиновался и сел рядом со мной. Кажется, впервые он не пытался протянуть ко мне руки. И правильно. Я была не в том настроении.
— Если бы мы занялись любовью во сне — это было бы реально?
— Более чем реально, кудряшка. Это вопрос или намек?
Теперь в зеленых глазах мелькали знакомые искры. Жаль, но мне было совершенно не до того.
— А если я попробую вытащить эту осиновую дрянь во сне?
— В жизни осина останется на месте.
— Но вы сможете залечить рану? Или хотя бы остановить кровь!?
— Не знаю, кудряшка. Этого еще никто не пробовал делать.
— Почему?
Вопрос был глупым, но вампир меня понял.
— Слишком многое должно совпасть. Но это практически безопасно.
— Практически?
— Это может быть больно. Не смертельно, но очень, очень больно. И не так для меня, как для тебя, пушистик.
— Значит, это будет больно, — отозвалась я. — Ложитесь на кровать.
Вампир, повинуясь моим рукам, опустился на подушки. Я поудобнее устроилась рядом на коленях. И вдруг фыркнула.
— Сцена из какого-нибудь кретинского фильма.
— Скорее порнографического.
— Ну да. Все как в романах. Мечта извращенца. Сплошная лирика! Обалденная комната, классная кровать, подушки, свечи, клевый прикид, полуобнаженный красавец мужчина с длиннющими клыками — и я, собираюсь вытаскивать у него из плеча осиновый кол!
Вампир расхохотался, забыв даже о ране. Струйки крови стекали у него по груди, пятная подушки и покрывало.
— Ты просто прелесть, Юленька!
— Да, мне уже говорили, — я хлопнула ресницами и примерилась к деревянному колышку. Как бы поудобнее его подцепить? Проблема в том, что он почти весь ушел в плечо вампиру. Снаружи остались сантиметра два, не больше. Если не подцеплю с первого раза, может быть еще хуже. И потом, это в кино такие колышки выдирают движением большого пальца левой руки. А у нас тут немного по-другому. Колышек весь в крови. И скользкий как черт знает что. Не для моих ногтей работка. Даже если я попробую подцепить его ногтями, ничем хорошим это не кончится. Обломаю их до мяса — тут все и закончится. Увы. Я покусала губы. Выход был только один.
— Если я попробую вашу кровь — мне это ничем не грозит?
— Ничем, кудряшка. Клянусь — во сне это для тебя безопасно.
— А наяву?
— Наяву это была бы четвертая Печать.
— Вы мне еще третью не поставили.
— Именно. Поэтому во сне для тебя и безопасно.
— Угу. А третью Печать вы мне так можете поставить?
— Нет. Для этого я должен попробовать твою кровь еще раз, кудряшка. И наяву, а не во сне.
Меня это вовсе даже не огорчило.
— Лежите смирно, больной.
Я улеглась на кровать. Вытянулась вдоль тела Мечислава. Поудобнее обхватила его руками за талию и примерилась губами к ране. Кровь слегка окрасила мне губы — и я почувствовала солоноватый привкус. И не смогла сдержать улыбку. О чем нужно думать, обнимая такого мужчину, как Мечислав? Как минимум — о практическом изучении Камасутры. А я о чем думаю? Конечно не о сексе. И даже не о вампире. И не о себе. О бобрах. Бедненькие. Им-то постоянно надо дерево грызть. Мне бы зубы как у бобра, я бы мигом эту пакость выгрызла.
И я впилась зубами в оставшийся снаружи кончик осинового колышка.
Я ожидала, что зубы будут соскальзывать, но не тут-то было! Зубы ухватились намертво — и тут же челюсти свело судорогой, да так, что захотелось взвыть в голос. Что я и сделала.
— Черт, больно!
Произношение было то еще. Сами попробуйте говорить хоть что-нибудь, когда губы так сводит, что аж уши в череп влезают. Но вампир меня понял.
— Оставь, кудряшка. Я не хочу тобой рисковать!
Если бы он этого не сказал! Но слова вылетели, а упрямство всегда было нашей фамильной чертой! Я еще крепче вцепилась зубами — и потянула на себя чертову деревяшку. И мгновенно поняла, что больно мне до этого и не было. Так, комариный укус! Я и не знала, что можно ощущать столько боли сразу. Рот словно наполнился концентрированной серной кислотой, виски охватило раскаленным стальным обручем и он начал медленно сжиматься. В глаза вонзились десятки острых шил, а из носа, кажется, пошла кровь. Во всяком случае, ощущение было, как будто я на полном ходу в дерево лицом врезалась. И эти ощущения захватывали все тело. Кожу саднило так, словно ее содрали на фиг, а мясо посыпали солью. Все нервы полыхнули диким огнем и объявили забастовку. И все это вместе сливалось в дикую симфонию боли. Я бы заорала, но каким-то уголком мозга я пока помнила — надо держать и тащить вверх. Что и делала. Хотя зубов уже не чувствовала. Кажется, мне их выламывали по одному. Медленно и со вкусом. Каминными щипцами.
