— Тогда это тем более не от меня зависит.
— Кудряшка, ты сейчас в моем сне. Ты ничего не знаешь, не умеешь и поэтому становишься очень уязвима. Если Андрэ тебя учует, ты даже не представляешь, что он может с тобой сделать.
— И что именно?
— Что угодно, кудряшка. Самое безобидное, что с тобой случится — тебя попросту убьют.
— А может быть и хуже?
— Но ты же не желаешь превратиться в зомби, или вообще сойти с ума?
Даже от одной мысли меня дрожь пробрала.
— Аргумент убедительный. Обещаю ничего не делать.
— Вот и хорошо, кудряшка.
— Хотя я ничего и не умею.
— Я уже говорил, что твой талант зависит от твоих эмоций. Но сейчас, кудряшка, ты должна держать себя в руках! Даже если меня будут резать на куски! Я не успеваю вернуть тебя в твое тело, но как только меня оставят в покое, в крайнем случае — с рассветом, я выведу тебя обратно. Все ясно?
— Обещаю сидеть тихо, — поклялась я.
В глазах вампира читалось недоверие, но спорить было поздно. Стены уже расплылись окончательно — и сквозь них была отчетливо видна та самая пыточная камера, из которой удрали мы с Даниэлем. И очень знакомое тело, привязанное к пыточному столу. Сейчас вампира обливали водой из ведра. Еще в комнате были несколько вампиров. И я с тихой яростью узнала Дюшку. Решил сам допросить соперника! Тварь! Хлебом не корми, дай порадоваться чужим мучениям! Мечислав все еще стоял радом со мной, но я откуда-то знала, что вампиру все сложнее оставаться в трансе.
— Когда все это окончательно растает — я вернусь в свое тело. А тебе лучше будет отойти в угол камеры.
— Как скажете.
Вампир неожиданно притянул меня к себе и коснулся губами виска.
— Удачи нам обоим, кудряшка.
— Удачи, — повторила я вслед за ним.
— И не делай глупостей, кудряшка. Я многое могу вынести! Держи себя в руках!
— Обещаю.
— Тогда — до встречи в нашем сне, кудряшка.
— Удачи, — еще раз повторила я. Она нам очень понадобится. И даже не поняла, в какой момент я осталась одна. Просто все растаяло окончательно. Вокруг были уже не иллюзорные стены, а вполне реальная пыточная камера. Мечислав лежал, привязанный к столу и вертел головой, а Дюшка со сподвижники (чтоб им пусто, солоно и с вечера не хлебавши!!!) смотрели на него нехорошими такими взглядами, примерно как наш замдекана смотрит на задолжников. То ли сейчас сожрать, то ли на потом оставить? У Дюшки такого вопроса не возникало. С его-то наклонностями. Но и палача нигде не было видно. Даже в чувство Мечислава приводил один из свитских. Интересно, это потому, что пытать его не собираются, или просто нового садиста пока не подобрали? Мечислав фыркнул, как разозленный кот — и открыл глаза. Я поспешно отбежала в угол. Смешно, но я чувствовала себя так, словно я живая, целая и вполне реальная — стою в углу камеры. И оставалось только удивляться, как меня никто не видит.
— Андрэ…
Радости в голове вампира не было.
— Мечислав!
Зато от Дюшки она волной шла. Эту бы энергию — да в хозяйственных целях, на освещение или отопление города, а то вторую неделю зубами щелкаем из-за аварии на котельной. Блин, о чем я только думаю!? Да ладно, сама знаю, что дура!
— Очнулся, — тем же радостным тоном протянул вампир. И тут же развернулся к своим сопровождающим. — Пошли вон. Я позову, если потребуетесь.
Вампиры развернулись и вышли. Я даже не успела их рассмотреть. И уставилась на Дюшку. На всякий случай — не прямо на него, а как бы рядом. Такое типично женское косоглазие. А то мало ли! Мечислав, например, чувствует, когда на него смотрят. Может и этот тоже чувствует? А посмотреть было на что. На этот раз Дюшка оделся во все белое с золотом. Какая-то тряпка под средневековье. Белые штаны в облипочку, с золотыми кружевами, белая кружевная рубашка с роскошным воротником, белый с золотом камзол. Эпоху я определить не могла. Даже по историческим фильмам. Даже высокие, почти до середины бедра, сапоги — белые с золотом. И с золотыми кружевами по краю отворотов. Это сапоги-то! Бездна вкуса. Хотя на Андрэ этот наряд смотрелся более чем уместно. Золотые волосы волнами ложились на широкие плечи, идеальные губы улыбались, обнажая клыки… Не вампир, а картинка. Но почему-то никакого желания у меня не возникло. Интересно, почему? Я мысленно представила себе Даниэля в таком наряде — и облизнулась. Мечислава не стала даже и воображать. Он в любом виде сокрушительно действует на мой гормональный баланс. Сразу возникает жестокая нехватка витамина «Ё». А вот с Андрэ этого не происходит. Наоборот — мечты появляются, но о том, что хорошо бы его выставить в музее, под стеклом, в гробу, как Белоснежку. Пусть люди любуются. Главное — чтобы подальше от меня. И цепей намотать побольше.
— Я еще жив? — уточнил Мечислав.
— И практически здоров, — оскалился Дюшка.
— Интересно, с чего ты стал таким добродушным, Андрэ? Где-то что-то сдохло? Последний дракон, не иначе?
Вопрос прозвучал так невинно, что я бы поверила. Если бы сама только что не рассказывала Мечиславу о своем разговоре с Князем Города.
— Не совсем. — «Порадовал» моего «господина» Дюшка. — Ты не останешься в живых. Просто твоя казнь отсрочена.
— Лет на тысячу?
Надежды в голосе вампира не было. Только насмешка, от которой Дюшка чуть скривил губы. Не понравилось ему. Мечислав заметил это и ехидно улыбнулся. Ну и правильно. Мало ли что может произойти! Так хоть нервы противнику потрепать напоследок! Я — за моральное удовлетворение, если уж никакого другого получить не удастся!
— Нет, всего-то часов на двенадцать.
— И чему или кому я обязан таким сомнительным счастьем?
— Разумеется, своей подружке.
— Кудряшка?
Ну, такое неподдельное удивление в голосе, ну такое искреннее… Удавиться и не жить!
— Разумеется кудряшка! У кого же еще хватит наглости!
— Моя школа, — расплылся в улыбке Мечислав. — Хотя у нее были отличные задатки.
Мне очень захотелось поспорить с вампиром на эту тему, но жизнь была дороже. Я же обещала не высовываться! Хотя я ему это еще припомню…
— И что же сделала моя кудряшка?
— Она позвонила мне и предложила себя и Даниэля в обмен на наш поединок.
— ЧТО!?
Елки, Станиславский бы руку себе оторвал, чтобы заполучить ТАКОГО актера!
— Да, именно это она мне и предложила.
— А не маловато?
— Учитывая ее силу — в самый раз. Я ее сделаю своим фамилиаром.
— Ну-ну.
Недоверия в голосе противника Дюшка не вынес. Клыки сверкнули в полумраке пыточной камеры.
— После вашей смерти у нее не будет выбора.
