— Молча. И в связи с этим возникает третий вопрос. Во что обошлась бы мне ваша помощь? Не получится ли так, что лекарство окажется злее болезни?
— Ты глубоко неправа, Юлия. Вы с подругой могли сразу же прийти в храм — и вам дали бы убежище и помощь. Но вам даже не пришло это в голову! Как глубоко простирается людское неверие!
— О tempora, o mores….
[3]
а что — открыты курсы по защите от вампиров?
— Бороться с нежитью — дело церкви, — провозгласил священник. Я тряхнула головой и оскалилась.
— А во что мне обошлась бы ваша помощь в борьбе? Мне девятнадцать лет, я просто не создана для церковной дисциплины. И честно говоря, у нас в роду верующих нет, у нас все думающие. Что вы могли бы мне предложить, если не можете уничтожить этого кровососа? А вы ведь не можете. Иначе уже давно бы его — того. Что ждало бы меня — у вас? Всю оставшуюся жизнь просидеть в монастыре, обвешавшись крестами и иконами? И моим родным тоже? И даже в магазин за хлебом не выходить из этого склепа? Не смешно! Я вообще-то нормальная женщина, мне хочется мужа, детей — и хочется все это еще не сразу. Хочется погулять, закончить образование, защитить диссертацию, поездить по миру, может даже завести несколько любовников… Церковь мне этого не даст. И вообще, чем такая жизнь лучше смерти? Молитвами и постами? Знаете, я не настолько высокомерна, чтобы судить о Боге — и тем более навязывать всем свою точку зрения. Хватит об этом! У меня к вам только одна просьба. Если я не приду сюда в течение месяца и никого не пришлю, посматривайте по сторонам. Полагаю, что дед развесит мои фотографии по всем столбам. И спасибо вам за воду.
— Юлия, ты должна поговорить с людьми которые охотятся на вампиров…
Я даже не стала дослушивать. Развернулась и направилась к воротам.
— Ты погибнешь и погубишь свою подругу! — крикнул мне вслед священник.
И я не удержалась. Кто бы мне укоротил язык!
— Я уже убила одного вампира. Полагаю, вопрос о моей гибели в свете этого еще не решен. Всего хорошего.
Через две минуты я уже сидела в автобусе, ужасно недовольная собой. Вот кто меня за язык тянул? Но так если я умру, родные узнают, как закончилась моя дорожка. Хоть какое-то утешение. А выбора у меня все равно нет. Никакого.
Я же не могу всю оставшуюся жизнь провести в серебряном бункере или в другой стране!? И вообще, в этом городе живут мои родные. А я что-то не сильно верила в благородство г-на Дюшки. Если он захочет, у нас будет этакое вампирское трио. Мама, дед и я. Меня это не привлекало. А значит, был только один выход — победить или погибнуть самой. Хотя вторую альтернативу я не рассматривала. Мой главный принцип — это загнать врага в гроб, закопать, поставить памятник, положить венки и усесться сверху. Даниэль обещал обеспечить мне все это в отношении Дюшки. И даже художественно оформить памятник. Ему тоже было не по себе. Наверное, потому, что я ничего не знала ни о вампирах, ни об их силе. А Даниэль знал. И лучше оценивал обстановку. Ну и пусть! Сколько себя помню — надо верить в победу, делать все, что от тебя зависит и даже сверх того, а уж остальное приложится.
А не приложится — сами так приложим, что ни один травмпункт не поможет! Вот!
* * *
От размышлений меня отвлекло появление подруги.
— Ты готова? Можно к тебе? — Надя зашла внутрь и оглядела меня. — Тепло тут.
— Да.
— Юля…
— Да?
— Ты уверенна, что тебе нужно ехать?
— Надя, мы это уже обсуждали!
- Да знаю я! Твое правило дурацкое! Победить или умереть!
— Не или, но «и»! Моя победа в данном случае подразумевает смерть врага.
— Юль, не финти!
— Слушаюсь, — я лихо прищелкнула каблуками. Надя смотрела на меня с искренней заботой и тревогой. Добрая моя подружка!
— Что у тебя с этим типом?
Я хлопнула ресницами. Вот этого вопроса я не ожидала.
— Ничего…
— Неужели? Что, даже и не потискались!?
Я покраснела. И это не ускользнуло от Надиного опытного взгляда. А попробуй не приобрести опыт, живя в общаге?
— Ага, значит, все-таки было! И что?
— Небольшой соблазн, — честно призналась я.
— И кто кого соблазнял?
— Ну не я же?! Я даже не знаю, с какого конца браться за это дело!
— С того, который спереди и чуть пониже спины.
Я фыркнула. Но даже не покраснела. Не роза с грядки, а студентка биофака.
— Ну, было. И что? С его стороны скорее это был акт гуманитарной помощи. Ты сама видела, в каком я была состоянии. Знаешь, я даже толком ничего и не помню. Как мозги прочистило.
И невольно задумалась — а не попала ли я в точку? Кто их, гадов зубастых, знает!?
И мне век бы не знать и радоваться, если честно!
— Но он потом предлагал продолжить?
Я не стала крутить.
— Предлагал, но я… можно сказать, что отказалась.
— Вырвалась и убежала?
— Да нет. Просто сказала, что помогу, чем смогу и без всех этих штучек.
— Растешь, дитятко, — в Надином голосе звучало одобрение.
— Ну, так! Оно мне нужно — две-три ночи до победы, а потом вежливое: «Прости, но все же отпусти…»?
- Вряд ли.
— А почему у тебя голос такой, словно ты сомневаешься?
— Потому что я на это надеялась.
— Упс. — Тут уже челюсть отвисла у меня. — Надь, а ты вообще-то как!? Голова не кружится? Не тошнит?
— Я не беременна. А ты лучше подумай. И если тебе предложат еще раз — не отказывайся.
Наверное, глаза у меня стали совсем ошалелыми. Надя посмотрела на меня еще несколько секунд, а потом возвела свои очи к небу. К облезлому потолку за неимением звезд.
— Господи, ну что мне делать с этой дремучей наивностью!?
— Щас, так он и ответил!
— Эт точно. Да не в нем дело! Он-то на небе и все такое. Ты лучше о другом подумай. Мы живем на грешной и веселой земле. Тебя впереди ждет опасность. И очень серьезная. Я надеюсь, что в числе убитых тебя не будет, но не глупо ли умирать даже не получив никакого удовольствия?!
— Умирать всегда глупо.
— Да, но один вид смерти может быть глупее другого. Юль, не финти перед собой! Тебе же хочется! И ему — тоже. Дайте волю чувствам. Во-первых, полезно для здоровья, а во-вторых — этот симпомпончик должен хорошо понимать женщин. Если судить по портретам. И потом, начинать лучше с кем-то опытным, а не с твоими сопляками из института. Они сами-то знают все только из порнофильмов. А тебе разочарования в личной жизни на фиг не нужны. Отнесись к этому проще: Переспали — разошлись. И никаких угрызений совести. Ясно?
