— Даниэль, ты обнаглел! Ты же мне обещал не далее как десять минут назад, что не будешь лгать мне!
— Юля!? — Даниэль казался удивленным. Мечислав тоже.
— Ты можешь отдать столько энергии — и ты до сих пор в сознании?
Глаза его постепенно становились обыкновенными, ярко-зелеными. Я с интересом наблюдала, как это происходит. Сначала зеленые искры стянулись к зрачкам — и они горели как два маленьких костра. Потом зрачки стали чернеть, белки очищались от изумрудных прожилок, Мечислав на секунду закрыл глаза, — а когда открыл, они уже были такими же, как и раньше. Совсем обыкновенными. Человеческими.
— А что — не похоже!? — Когда я препиралась с Мечиславом, мне даже становилось лучше. Или мне вообще становилось лучше? Дурнота проходила, и по телу разливалось странное тепло. Становилось легко и хорошо, как никогда раньше. Шок от кровопотери? Не знаю. Но чувство было такое, что я могу горы свернуть!
— Да нет, похоже, — вампир уже справился с собой — и протягивал мне руку. — Потрогай. Ты имеешь право знать. Хотя иными правами лучше не пользоваться.
Я покривилась.
— Согласна не пользоваться своим правом дотрагиваться до вас.
Лицо вампира было безупречной красивой маской.
— У тебя нет такого права. Это всего лишь предложение.
— И все равно мне не хочется к вам притрагиваться, Мечислав.
— Но иначе ты не поймешь разницы. Кстати, пока ты решаешься, то есть пока ВЫ решаетесь… Даниэль, ты уже питался от нее — подобным образом?
— Да.
— И она не падала в обморок?
— Ей было тогда очень плохо.
— Ага. А еще я впервые убила вампира, плохо себя чувствовала после драки, сцепилась с Дюшкой, обломала ему весь допрос свидетелей… Кстати, Даниэль, твое состояние тогда тоже не способствовало моему хорошему самочувствию. Ты выглядел как картинка из учебника для начинающего живодера.
— Об этом я не подумал.
Вампир выглядел смущенным. Меня это немало забавляло.
— Я подумала. Итак, что за энергию вы имели в виду и как это относится ко мне?
— Что такое энергия? — задумчиво переспросил Мечислав. — В терминологии вампиров — это сила души. Знаешь ли, каждый человек обладает той или иной силой. Кто-то выжимает двести килограмм, а кто-то может простоять всю ночь на морозе — и выжить. Это и определяет энергия. Сила души, направленность души. Когда мы пьем кровь, мы стараемся выпить еще и эту силу. Лишившись ее полностью, человек умирает. Если лишить его этой силы частично, он довольно быстро ее восстановит, хотя в это время будет чувствовать себя не очень хорошо. Обморок, неадекватное поведение — да все что угодно! Но так, чтобы человек умел отдавать свою энергию — это редкость. Легендарная редкость. А чтобы человек не отдавал, а управлял и делился как ты — я такого вообще не помню. Я выпил из тебя очень много энергии. Не крови, а именно энергии. Любой другой человек умирал бы у меня на руках после этого сеанса. Но ты отдала эту энергию по доброй воле — и ты чувствуешь себя очень неплохо.
— Еще раз напоминаю, мы с вами на брудершафт не пили!
— Я пил твою кровь, Юля. Это гораздо сильнее сближает, чем если бы мы просто пили вместе.
— Это для вас, не для меня. Хотя… можете обращаться ко мне на ты. Как и любое существо старше восьмидесяти.
Мечислав покривился при намеке на возраст, но спорить не стал.
— Ты так и не решишься до меня дотронуться? Не бойся, я не стану действовать на тебя своей силой. Хотя она и переполняет меня.
Я нерешительно дотронулась кончиками пальцев до его руки. Рука была не по-вампирски горячей. Я уже достаточно общалась с Даниэлем, чтобы знать — вампиры всегда прохладны. Или просто у меня замерзли руки? Я схватилась за Даниэля. Нет, его руки были едва заметно теплыми. Вовсе не настолько. Совсем по-другому.
— Вы горячий.
— Это твоя сила. Я пил кровь одного из тех парней, но именно от тебя получил это тепло.
Мне ужасно захотелось заплакать, когда я подумала о несчастном водителе. Плакать в присутствии посторонних я не могла и попыталась сосредоточиться на своем состоянии. Но, проведя внутреннюю ревизию, я обнаружила, что чувствую себя не так и плохо. Тошнота уже ушла, виски не давило, а мушки растаяли вдали. И слезы не текли. Но обсуждать все это не хотелось. И говорить с вампирами — тоже. Потом я потребую объяснений. Потом я попрошу рассказать мне подробнее о энергии и способах ее реализации. Потом. Мне требовалось время и силы, чтобы почувствовать себя не вполне человеком, но не-человеком талантливым. Пока же… Я просто не знала, что мне делать!
— Попробуй пока поспать, — предложил Даниэль, притягивая меня к себе. — В ближайшие полчаса боевые действия еще не начнутся.
— Не утешай понапрасну, — огрызнулась я. — Хорошо вам, господа вампиры! Выпил крови — и порядок со здоровьем! Вы не думали медцентр открыть для исследования таких полезных свойств?
— Как-то не хочется выступать в качестве подопытных зверушек, — огрызнулся Вадим.
— А вдруг что хорошее вышло бы!? Вернули бы покусанным людям долг сторицей. Опять же, нобелевская премия, памятник в полный рост… с золотыми клыками.
Я потерла руку.
— Интересно, останется шрам или нет? Если кого-то задела, прошу простить заранее. Мои друзья уже знают, что я говорю гадости независимо от обстановки. Проще смириться.
— Бывает, — отмахнулся Вадим. — Тем более, что ты не вампир.
— На тупых, глупых и убогих не обижаются, так что ли!?
— Примерно так.
Ну, раз он согласился, мне ли на него обижаться?
— Ну, раз так, я пока подремлю?
Даниэль молча притянул меня покрепче к себе. Я вдруг фыркнула.
— Интересно, что бы сказала Надюшка, если бы увидела твоих приятелей!
— Примерно то же, что и ты.
— Как я ее понимаю!
Борис повернул ключ в замке и автобус мягко заурчал. Я расслабилась в руках вампира. Елки, ну почему мне все это не могло присниться!? Вот открою глаза — и окажусь у себя в комнате. А мама принесет мне стакан сока и улыбнется: «пора вставать, засоня…».
* * *
Мечислав смотрел на девушку, безмятежно уснувшую в руках вампира. Потом перевел взгляд на Вадима и Бориса.
— Живо, избавьтесь от трупов. Оттащите подальше от базы, чтоб не сразу наткнулись — и возвращайтесь.
Вампиры повиновались. Они не глядя поделили трупы, легко взвалили по одному на плечи — и большими прыжками направились в сторону леса. Мечислав опустился на колени рядом с сиденьем, на котором спала Юля.
— Где ты нашел такое чудо?
Он говорил очень тихо, чтобы не разбудить свое новое приобретение. Уже — свое. Хотя он и видел эту девочку не больше получаса, он уже твердо знал, что никому другому ее не отдаст. И дело тут было не в любви или даже симпатии. Дело было в ее невероятной силе.
