— Позвольте мне приветствовать богиню,
Что озарила утро нежным светом… — дурниной взвыл кто-то у меня над ухом.
Я от неожиданности подпрыгнула, поперхнулась и выматерилась так, что у самой уши вянуть начали.
— Какого — растакого ты орешь, как очумелый дурень в час рассвета!? — вежливо поинтересовалась я. Тьфу, черт, а ведь эти стихи заразны! Немедленно прими противоядие. То есть — поругайся!
— П-простите, — заикнулись над ухом. — Я н-не хотел.
Я, наконец, соизволила обернуться. М-да, лучше бы он не хотел с самого начала. Передо мной стоял долговязый юнец с растрепанной головой и прыщами по всему организму, не прикрытому мятой и грязной туникой. На плечах поверх туники болтался медальон из черного металла, величиной с хорошую суповую тарелку. Не знаю, как это называется здесь, а в моем времени это студентикус натуралис, я таких на завтрак дюжинами ела.
— Как тебя зовут, убогий? — со вздохом спросила я. Даже ругаться стало противно.
— Ге-герак-кл.
Упс. Вот на это я не рассчитывала. Но не растерялась.
— Хорошо, Геракл. И чего тебе от меня надо?
— Я п-прост-то хот-тел п-погов-ворить.
Паренек еще и заикался. Мне вдруг стало его жалко.
— Ты не голоден?
Что-то подсказало мне, что я попала в точку.
— Г-голод-ден, — признался парень.
— Ну, тогда помоги мне, сейчас будем завтракать.
Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, это я поняла сразу и навсегда, стоило нам с Ники оказаться в первом же кафе. Если и встречаются другие мужчины, то встречаются они не мне. Геракл был из той же породы. Он сметелил все, что я приготовила себе на весь день в момент ока. Я скромно жевала бутерброд, не начиная разговора. Разговор начался потом, когда мы с удобством разлеглись на траве. То есть я на траве, а Геракл на своей шкуре. Он и мне предлагал, но я решила, что отлично обойдусь без лишней сотни блох.
— Ну, теперь рассказывай, — предложила я.
— А чт-то рас-сказыв-вать?
— Все. Как тебя зовут, я уже знаю. А теперь желаю узнать все остальное. Место и год рождения, имена родителей, чем ты занимаешься, что собираешься делать в дальнейшем и все остальное.
— А-а-а, — протянул Геракл. — Н-ну, зов-вут мне-ня Герак-кл, мне восемн-надцать лет, иду я в Перк-кес, служ-жить царю Эмрип-пею.
— А кто твои почтенные родители? — уточнила я.
— М-мой от-тец велик-кий воин. Его зов-вут Ампион.
Нет, ну я всегда думала, что все рассказы про Зевса и его приключения с мамочкой Геракла — это брехня безбожная.
— Скажи, а тебе обязательно нужно идти туда и служить? — У меня уже появились свои планы на Геракла. Путешествовать одной не хотелось, лучше это делать в компании.
— Об-бязат-тельно, — опустил голову Геракл. — Т-так пок-клялся мой от-тец.
Я покусала губы.
— А если я явлюсь к твоему Репею…
— Эмрип-пею…
— Не будь занудой. Хорошо, Эмрипею, и попрошу отпустить тебя в мою веселую компанию? Ненадолго. Мне тут надо кое-что сделать, а одной идти неохота. Хочешь со мной постранствовать?
Может, не стоило вот так, в лоб? Да нет, стоило. Геракл сперва покраснел, потом пошел пятнами, а потом вдруг заявил.
— М-моя м-мамочка ник-когда не п-позволит мне жениться н-на женщине н-незнатного п-происхождения.
Теперь уже я окосела.
— Позволь, а кто говорил с тобой о женитьбе?
Геракл покраснел так, что чуть уши не задымились. Я незаметно придвинула к себе фляжку с водой. Загорится еще, туши потом.… Как-то я иногда забываю, что в моем мире женщины что думают, то и говорят. А иногда и вовсе не думают. А по другим мирам мужчины нежные, трепетные, с ними так нельзя…
— А разве н-нет?
— Нет, — покачала я головой. — Просто у меня есть неотложные дела, а одной мне заниматься ими очень тяжело. Мне нужна помощь. Хорошо оплаченная помощь, позволь заметить.
Я позвенела золотом в рюкзаке.
Геракл подумал несколько минут.
— Если ты д-догов-воришься с царем, т-то я сог-гласен.
— Можешь тогда считать себя моим телохранителем, начиная с сегодняшнего дня, — обрадовала я его.
— А царь?
— Да забей ты! Договорюсь я с твоим царем, погоди, он тебе еще и командировочные выплатит, — успокоила я паренька. Подумаешь там — царь! А вот вы когда-нибудь пробовали договориться с нашим деканом?! После этого вы бы чихать хотели на всех остальных “репеев”. Выглядело это примерно так: “ — Нет у нас денег на новые образцы! Нет и не будет! — Шеф, но ведь сколопендра скоро на сегменты развалится! — Ну а что я поделаю, если денег нет? — Шеф, но на премию-то они нашлись? — Вэл, вы о чем вообще говорите!? Какие премии!? — Никакие, шеф! Это у меня чувство юмора такое. Ну, давайте все-таки посмотрим, может быть найдутся деньги на образцы?” Час пререканий, полчаса уговоров, несколько минут триумфа и вожделенная банка с новыми образцами в формалине. В смысле, в спирте, с добавлением формалина. А то, знаете ли, были прискорбные случаи на нашем факультете, когда студенты, где-то за четыре дня до стипендии, сперли банки с образцами и спиртом, тогда еще чистым. Спирт выпили, а образцами (не сколопендрой, а чем попроще, типа моллюсков) закусили, поджарив в общаге не плите. Говорят, вкусно было. А главное — я совершенно не вру. Было дело. С тех пор мы и стали добавлять в образцы формалин.
Мы шлепали с Гераклом по траве и болтали обо всем и ни о чем. Точнее болтал Геракл. Как только он понял, что я не собираюсь смеяться над его заиканием, прыщами и застенчивостью, парнишка запел соловьем. Я была только рада послушать о новом и неизвестном мне мире. А потом, почему бы мне не помочь парнишке избавиться от части комплексов? До города, в котором правил Эмрипей, нам было еще шлепать и шлепать. Ну, мы и шлепали. Иногда делали перерывы, привалы, а то и просто разминались. Я показывала Гераклу кое-какие приемчики из моего бурного прошлого. Парень слушал, не перебивая, и впитывал, как губка. Ему все это ужасно нравилось. Может из него и правда выйдет воин? По крайней мере, когда мы тренировались, у него хватило ума сдерживать себя, а то он, со своей силушкой, мне бы просто переломал руки и ноги.
А в остальном все было путем. А даже удивлялась. Сперва. Потом поняла, что время идет по-разному. А значит, Орланда могла пока сюда просто не прибыть, а если прибыла, то еще не освоилась. Я готова была поспорить, что она обязательно прибудет и напакостит. Вот сто пудов — прибудет! Олечка была из тех вечно недоудовлетворенных особ, которым всю жизнь мало. И сейчас ей будет мало, что она переспала с моим мужем. Я ей уже столько соли под хвост насыпала, что теперь она за мной по всем мирам бегать будет, пока так же не отплатит. Но этого я ей сделать не позволю! Знать бы, что она на этот раз задумала?
