— Это вы кого привели!? — полюбопытствовал он.
— Ведьму, — святой отец, — отчитался один их стражников. — Она отца Ерохимуса оскорбляла по-всякому. Он и приказал, дескать, ведите к Очистителям, бес в ей сидит сильный…
Интересно, в каком месте меня сидел бес? Может, еще узнаю?
— Ладно, отпустите ее, а сами пока в уголке постойте, — приказал святоша.
Руки на моих предплечьях разжались. Я потерла мышцы. Ну, козлы! Синяки ведь останутся. Да не до синяков сейчас! Я внаглую плюхнулась на стул напротив очистителя, и закинула ноги ему на стол.
— Ну что, будешь говорить!? — и побольше наглости в голосе, побольше… Любой священник должен подчиняться старшему по званию. У них же дисциплина как в армии!
— А… э… у… а… — выдал на-гора очиститель. Я попробовала еще раз.
— Признавайся, негодяй, где сейчас главный очиститель!?
— Как это где? — очень натурально удивился священник. — Как и всегда, на верхнем этаже. Он же никуда и никогда не выходит…
— А колдовские книги!? — и еще больше командного рыка в голосе. Такого тона мои студенты, как огня боялись. И очиститель оказался не крепче.
— А они у него…
— Хорошо. Свободен. Проваливай.
Священник послушно встал из-за стола и даже сделал два шага к двери, прежде чем до него дошел комизм ситуации. Стражники давно уже давились фырканьем в уголочке.
— Взять ведьму!!! — взвыл несчастный кошачьим сопрано. И закашлялся.
— Что ж ты так, — пожалела я его, обтирая кроссовки протоколом чьего-то допроса. — Надо было начинать хотя бы со второй октавы, а ты сразу взял ля-бемоль третьей.
Священник еще раз попытался заорать, но куда там! Я его хорошо понимала. Как у меня болело горло после лекций! Но бегемот в рясе не растерялся. И зажестикулировал. Я даже засмотрелась, попутно выдирая листки из какой-то книги на его столе и чистя ими джинсы. Это ж надо, какой талант пропадает! Его бы — да в наш двадцатый век, в эпоху немого кино! Такие бы деньги заколачивал! Это ж надо — жестами, причем более-менее цензурными, объяснить кто я такая, откуда я на свет появилась, что со мной святая инквизиция (простите — очистители) сделает и куда меня надо вести. Я бы час на него смотрела, но, к сожалению, до стражников дошло, что им надо сделать, они цапнули меня за плечи и поволокли куда-то вниз. Мой рюкзак остался на столе священника, вместе с ящерицей и кучей необходимых мне вещей. Надо будет прихватить при побеге. Так что дорогу я запоминала. Меня свели по лестнице, провели по коридору и впихнули в темную камеру, захлопнув за мной толстенную дверь. Глухо лязгнул засов.
Я огляделась вокруг. М-да, невесело. Я охлопала карманы. Что при мне? Носовой
платок, зажигалка, блокнот, ручка, часы, шпильки в волосах и нахальство. Последнего так даже переизбыток. Теперь осмотрим камеру. Да, это явно не люкс в отеле “Риц”. Мрачно, холодно, всего света — из маленького окошка под потолком, причем такого маленького, что в нем и кошка застрянет. И то решеткой перегородили. В углу куча соломы. А на соломе? Какое-то тряпье? Я с интересом посмотрела в угол.
— Привет?
— Приветствую тебя, — отозвалась куча. — Кто ты?
— Решили, что я — ведьма. А ты?
— Я — эльф.
— ЭЛЬФ!? Настоящий!?
В детстве я обожала Толкниена. Интересно, много он наврал про эльфов?
— Настоящий. Какой же еще!?
— А что ты здесь делаешь?
— Отдыхаю на курорте! Неужели не видно!?
— Почему же, — пожала я плечами. — Милое местечко. Тепло, темно, спокойно, никто не мешает. И запахи великолепные. Любой насморк исчезнет. — Вонь в помещении стояла такая, что хоть коромысло вешай. — А кто тебе выписал путевку?
— Главный очиститель. А тебе?
— А я знаю? Может, им моя внешность не понравилась?
— Мне она тоже не нравится.
— Ты меня еще толком и не видел, — слегка оскорбилась я. — Кстати, а от кого это так воняет? Вас что, в туалет не выводят?
— Здесь это не принято. А дерьмо у всех пахнет одинаково, что у людей, что у драконов.
— Насчет драконов поверю на слово, лично не нюхала, — отозвалась я.
— Можно подумать я нюхал! — возмутился эльф.
— Так сам же признался, — я рассеянно оглядывала стены. — Сидеть в тюряге без канализации? Даже мой прапрадед себе этого не позволял! И я семью не запозорю! Или они тут общественный туалет откроют, или тюрьмы не останется! А сбежать ты не пробовал?
— Смеешься?
— Издеваюсь. Нет, в самом деле, ты решил здесь еще неделю просидеть? Понюхать?
— А у нас что — есть выбор?
— Даже если меня съедят, у меня будет минимум два выхода, — оптимистично отозвалась я — Но не
исключено, что я найду и третий. Устрою людоеду язву с прободением желудка или аппендицит с
перфорацией…
Куча тряпья шевельнулась.
— Ты говоришь о побеге серьезно? У тебя есть сообщники на воле?
— У меня есть мои гениальные способности, нахальство и отличная наследственность.
Я подошла к двери и стала осматривать ее.
— М-да, хрен откроешь. Замка нет, только засов. А его шпилькой не отопрешь. Значит нужно, чтобы нам его открыли снаружи.
— И как ты это сделаешь? Напишешь прошение главному очистителю?
— Ага, счаз-з-з. В пяти экземплярах. Ты не прикован?
— Нет.
— И не связан?
— Нет.
— Это хорошо. А драться умеешь?
— Могу завязать узлом железный прут.
— Это каждый дурак может. А в ухо ты дать сможешь?
— Смогу. Но чтобы дать в ухо, надо еще до кого-то добраться. Кому ты тут морду начистишь? Крысам?
— Кому надо. Слушай. Вот что мы сделаем.
На разработку и уточнение плана ушло минут восемь. Потом эльф художественно разлегся в особо грязной луже, а я завизжала, легко взяв верхнее соль. Эльф на полу боролся с желанием плюнуть на конспирацию и зажать уши. Орала я вдохновенно, проникновенно и с немалым опытом. Легкие у меня тоже были закаленные. Я просто кожей ощущала, как вибрируют камни в стене. Прерывалась, чтобы набрать воздуха — и начинала орать заново. А еще думала об Иерихонской трубе. Звучи мой голос, сладкозвучный, Иерихонскою трубой! Может стены сами рухнут?
Эксперимент поставить не удалось. Не прошло и пяти минут, как к камере подлетели стражники. Окошко в двери распахнулось.
— Чего орешь, ведьма!? — осведомился один.
— Вы меня с кем посадили!? — заорала я, используя отлично тренированные преподаванием биологии легкие. — Он же мертвый!!! Здесь дохляк!!! А-а-а-а-а-а!!!
