— Н-н-н-н-н-н-н…
Он вгляделся в таинственный сумрак ивовой рощи, держа
револьверы наготове. В последних отблесках костра его глаза были похожи на две
алые амбразуры.
— Н-н-н-н-н-н-н…
Джейк.
Стрелок вскочил на ноги и побежал. Луна уже поднялась в
ночном небе горьким блеклым диском, и след Джейка был явственно виден в росе.
Стрелок нырнул под первые ивы, перебрался через ручей, подняв брызги, и
вскарабкался на другой берег, скользя по мокрой траве (даже сейчас его тело
наслаждалось этим ощущением). Ветви ив, точно розги, хлестали его по лицу.
Деревья здесь росли гуще и не пропускали лунного света. Стволы поднимались
кренящимися тенями. Трава, теперь высотой до колен, била стрелка по ногам. Трава
ласкала его, как бы приглашая прилечь, отдохнуть, насладиться прохладой.
Насладиться жизнью. Полусгнившие мертвые ветви тянулись к нему, пытаясь
схватить за голени, за cojones.
[5]
Стрелок на мгновение замер, вскинул голову и
принюхался. Ему помогло дуновение ветерка. Мальчик, конечно же, не благоухал.
Как, впрочем, и сам стрелок. Ноздри стрелка расширились, как у обезьяны. Он
различил слабый терпкий запах — безошибочный запах пота. Он рванулся вперед,
сквозь бурелом, ежевику и завалы упавших веток — бегом по тоннелю из нависающих
ветвей ив и сумаха. Вперед. Задевая плечами древесный мох, цеплявшийся за
одежду понурыми, мертвенно серыми щупальцами.
Он продрался сквозь последнюю баррикаду из сплетенных ивовых
ветвей и выбрался на поляну, открытую звездам. Самый высокий пик горной гряды
белел, точно череп, на неимоверной высоте.
На поляне был круг из черных стоячих камней. В лунном свете
он походил на какую-то причудливую, фантастическую ловушку для диких зверей. В
центре круга располагался каменный алтарь… жертвенник — очень старый,
поднимающийся из земли на могучем плече базальта.
Мальчик стоял перед черным алтарем, дрожа и раскачиваясь
взад-вперед. Его руки дергались, словно через них пропустили электрический ток.
Стрелок резко выкрикнул его имя, и Джейк ответил ему неразборчивым возгласом
отрицания. Лицо мальчика, похожее на бледное смазанное пятно и почти полностью
загороженное его левым плечом, выражало одновременно и страх, и восторг. И было
в нем что-то еще.
Стрелок вступил в круг камней, и Джейк закричал,
отшатнувшись и вскинув руки. Теперь стрелку было видно его лицо, и он разглядел
на нем ужас, и страх, и мучительное наслаждение.
Стрелок ощутил, как к нему прикоснулся дух — дух оракула.
Суккуб. Его чресла наполнились жаром — нежным и мягким, и все-таки тягостным.
Голова у него закружилась, язык как будто распух во рту и стал болезненно
чувствительным даже к слюне.
Стрелок не знал, что его подтолкнуло, но, повинуясь порыву,
он быстро вытащил из кармана полусгнившую челюсть, которую носил с собой с того
дня, как нашел ее в логове Говорящего Демона на дорожной станции. Он не
понимал, что делает, но это его не пугало — он привык повиноваться своим
инстинктам. И они никогда его не подводили. Стрелок выставил челюсть перед
собой, эту истлевшую кость, застывшую в доисторическом оскале. Указательный
палец и мизинец свободной руки сами сложились рожками в древнем знаке оберега
от дурного глаза.
Волна чувственности отхлынула, словно кто-то резко сорвал
тяжелый полог.
Джейк снова вскрикнул.
Стрелок подошел к нему, выставив челюсть перед невидящими
глазами мальчишки.
— Смотри сюда, Джейк… смотри.
Влажный всхлип боли. Джейк попытался отвести взгляд и не
смог. На мгновение стрелку показалось, что парнишку сейчас разорвет на части —
но не телом, а разумом. Его глаза закатились, остались видны лишь белки. А
потом Джейк упал. Его обмякшее тело плавно осело на землю, одна рука почти
коснулась каменного алтаря. Стрелок опустился на одно колено и взял Джейка на
руки. Мальчик был на удивление легким; за время их долгого пути по пустыне он
высох, как лист в ноябре.
Роланд буквально физически ощутил, как дух, обитающий в
каменном круге, заметался в ревнивом гневе — у него отобрали добычу. Как только
стрелок вышел из круга, это буйство бесплодной ревности разом исчезло. Он отнес
Джейка обратно в лагерь. К тому времени судорожное беспамятство мальчика
сменилось крепким сном.
Стрелок на мгновение замер над серыми останками выгоревшего
костра. Лунный свет, омывающий лицо Джейка, снова напомнил ему о святом из
церкви, о неведомой гипсовой чистоте. Он обнял парнишку покрепче и неловко
чмокнул его в щеку, вдруг осознав, что любит его. Хотя, может быть, даже не
так. Может быть, он полюбил этого мальчика с первого взгляда (как и Сюзан
Дельгадо) и только теперь разрешил себе в этом признаться.
И тут ему показалось, что он почти явственно слышит смех
человека в черном. Откуда-то сверху, издалека.
4
Джейк звал его. От этого стрелок и проснулся. Вчера ночью он
крепко-накрепко привязал парнишку к одному из ближайших кустов, и мальчик,
наверное, испугался. И к тому же наверняка хотел есть. Судя по солнцу, было уже
почти девять тридцать.
— Зачем вы меня привязали? — спросил Джейк с обидой, когда
стрелок развязал тугой узел на попоне. — Я же не собирался от вас убегать!
— Не собирался, а все-таки убежал. — Стрелок улыбнулся,
когда у парнишки вытянулось лицо. — Пришлось вставать и бежать за тобой. Ты
ходил во сне.
— Правда? — недоверчиво переспросил Джейк. — Никогда раньше
такого не де…
Стрелок кивнул, вытащил из кармана челюсть и поднес ее к
лицу Джейка. Тот отпрянул, закрывшись руками.
— Вот видишь?
Мальчик, смутившись, кивнул.
— А что случилось?
— Сейчас у нас нет времени на разговоры. Мне нужно будет
уйти. Может быть, на весь день. Так что слушай меня, малыш. Это важно. Если я
не вернусь до заката…
На лице Джейка промелькнул страх.
— Вы меня бросаете!
Стрелок только пристально посмотрел на него.
— Нет, — сказал Джейк. — Кажется, нет. Если бы вы хотели
меня бросить, вы бы давно меня бросили.
— Ну вот, видишь. Ты и сам все понимаешь. А теперь слушай, и
слушай внимательно. Сейчас я уйду, а ты останешься здесь. И никуда отсюда не
уходи. Что бы ни случилось, не уходи с этой поляны. А если вдруг ты
почувствуешь что-то странное… что-нибудь подозрительное… просто возьми эту
кость и не выпускай из рук.
Ненависть и отвращение на лице Джейка смешались с каким-то
непонятным смущением.
