Продолжить он не смог. Радость переполняла его. Он вскочил
на Блейза, хохоча и барабаня того по спине. Тощий, легкий, но крепкий. Его лицо
обдавало щеку Блейза жаром, как стенка топки.
– Хорошо, – кивнул Блейз. – Это будет весело. – Он подумал
над предложением Челцмана. – Господи, Джонни, Бостон? Бостон!
– Это же будет королевский загул!
Они начали смеяться. Блейз приподнял Джонни и обошел с ним
склад для инструментов, оба хохотали, колотили друг друга по спине. Но потом
Джонни заставил его остановиться.
– Кто-нибудь услышит, Блейз. Или увидит. Опусти меня на
землю.
Блейз собрал газету, листы которой уже начали разлетаться по
двору, сложил, убрал в карман.
– Что делаем теперь, Джонни?
– Пока ничего. Может, дня три. Нам нужно составить план и
соблюдать осторожность. Иначе нас поймают до того, как мы проедем двадцать
миль. Привезут назад. Ты понимаешь, о чем я?
– Да, в составлении планов я мало что смыслю, Джонни.
– Ничего, по большей части я уже все просчитал. Важный
момент – заставить их думать, что мы просто убежали. Именно так и поступают
мальчишки, если их достает этот чертов приют, правда?
– Правда.
– Только у нас есть деньги, правда?
– Правда.
И Блейз вновь так обрадовался наличию денег, что принялся
колотить Джонни по спине и едва не сшиб с ног.
Они выжидали до вечера следующей среды. За это время Джон
позвонил на автостанцию «Грейхаунда» в Портленде и выяснил, что автобус на
Бостон уходит каждое утро в семь часов. «Хеттон-хауз» они покинули чуть позже
полуночи. Джон решил, что безопаснее отшагать пятнадцать миль до города, чем
привлекать к себе внимание, ловя попутку. Два подростка на дороге после
полуночи… Наверняка беглецы. Не важно откуда.
С гулко бьющимися сердцами они спустились вниз по пожарной
лестнице, спрыгнули с нижней ступеньки. Перебежали игровую площадку, где Блейза
избили, когда он прибыл сюда много лет тому назад. Блейз помог Джону перелезть
через забор на дальней стороне. Они пересекли шоссе под яркой августовской
луной и зашагали по обочине, ныряя в кювет всякий раз, когда на горизонте,
впереди или позади, вспыхивали автомобильные фары.
К шести утра они уже добрались до Конгресс-стрит, Блейз –
свеженький и веселый, Джон – с темными мешками под глазами. Деньги лежали в
кармане джинсов Блейза. Бумажник они выбросили в лесу.
Когда они зашли в здание автостанции, Джон тут же плюхнулся
на скамью. Блейз сел рядом. Щеки Джона вновь пылали, но уже не от радостного
возбуждения. И у него, похоже, возникли проблемы с дыханием.
– Пойди в кассу и возьми два билета в оба конца на
семичасовой рейс, – проинструктировал он Блейза. – Дай пятьдесят баксов. Не
думаю, что понадобится больше, но на всякий случай держи наготове двадцатку. В
руке. Не показывай все деньги.
К ним направился полисмен, помахивая дубинкой. Душа Блейза
ушла в пятки. Вот так все и закончилось, не успев даже начаться. Коп заберет
деньги. Может вернуть владельцу, а может оставить себе. Они же вернутся в «XX»,
возможно, даже в наручниках. Перед его мысленным взором замаячил Воспитательный
центр Норт-Уиндэма. И «консервная банка».
– Доброе утро, парни. Что-то вы здесь рановато, а? – Часы на
стене показывали 6.22.
– Это точно. – Джон кивнул в сторону забранного решеткой
окошка кассы. – Билеты берут там?
– Верно. – Коп чуть улыбнулся. – И куда вы направляетесь?
– В Бостон.
– Да? И где ваши родители?
– Мы – не родственники, – ответил Джон. – Этот парень –
умственно отсталый. Его зовут Мартин Гриффин. А еще он глухонемой.
– Правда? – Коп сел, всмотрелся в Блейза. Он не выглядел
подозрительным. Судя по выражению лица, он никогда не сталкивался с человеком,
которого бы называли глухонемым и умственно отсталым одновременно.
– Его мама умерла на прошлой неделе, – продолжил Джон. – Он
живет у нас. Мои родители работают, а поскольку сейчас летние каникулы, они
спросили меня, смогу ли я его отвезти, и я ответил, что смогу.
– Большая работа для пацана, – заметил коп.
– Я немного боюсь. – И Блейз мог поклясться, что Джон
говорил правду. Сам он тоже боялся. Еще как.
Коп повернулся к Блейзу.
– Он понимает?…
– Что случилось с его матерью? Не так, чтобы очень.
Коп погрустнел.
– Я везу его к тете. Там он пробудет несколько дней. – Джон
просиял. – А я, может, попаду на игру «Ред сокс». Для меня это будет как
награда… вы понимаете…
– Надеюсь, что попадешь, сынок. Только самый плохой ветер не
приносит хоть кому-то пользы.
Они замолчали, осмысливая последнюю фразу копа. Блейз,
новоиспеченный немой, тоже молчал.
– Он – крупный парень, – прервал паузу коп. – Ты с ним
справишься?
– Он крупный, но послушный. Хотите посмотреть?
– Ну…
– Вот сейчас я заставлю его встать. Смотрите. – Джон
пошевелил пальцами перед глазами Блейза. Когда перестал шевелить, Блейз
поднялся.
– Слушай, это у тебя здорово получается! – воскликнул коп. –
И он всегда тебя слушается? Потому что такой большой парень в автобусе, где
полно людей…
– Нет, он всегда слушается. Зла от него не больше, чем от
бумажного пакета.
– Ладно. Я тебе верю. – Коп встал. Поправил ремень, положил
руку на плечо Блейза, надавил. Блейз вновь опустился на скамью. – Будь
осторожен, юноша. Ты знаешь телефон тети, на случай, если возникнут
затруднения?
– Да, сэр, конечно, знаю.
– Ладно, счастливого пути, сержант. – Он отдал Джону честь и
вразвалочку вышел из автобусной станции.
Стоило ему скрыться за дверью, они переглянулись и едва
сдержали смех. Но кассирша наблюдала за ними, поэтому они разом уставились в
пол. А Блейз и вовсе прикусил губу, чтобы не засмеяться.
– Тут есть туалет? – спросил Джон кассиршу.
– Вот там, – указала она.
– Пошли, Марта. – Джон потянул Блейза за рукав. Тот едва
сдерживал смех. Но уж в сортире они нахохотались, сжимая друг друга в объятиях.
– Здорово у тебя получилось, – отсмеявшись, похвалил друга
Блейз. – Где ты взял это имя?
