– Как? Мы даже не знаем, как туда добраться.
– Любой таксист в Бостоне знает, как доехать до «Фенуэя».
– Такси стоит денег. Мы не…
Он увидел, что Джонни улыбается, и его губы тоже начали
растягиваться в улыбке. Он вдруг разом все понял. У них было главное. У них
были деньги. А когда есть деньги, о многом можно не тревожиться.
– Но… а если сегодня игры нет?
– Блейз, а почему, по-твоему, я выбрал именно этот день?
Блейз засмеялся. А потом они снова обнялись, совсем как в Портленде. Хлопали
друг друга по спинам и радостно смеялись. Потом Блейз часто об этом вспоминал.
Он прижал Джона к груди и начал кружить в воздухе. Люди оборачивались, многие
улыбались, глядя на здоровяка и его приятеля-худышку.
Они вышли из здания автовокзала, сели в такси, а когда
водитель высадил их на Ленсдаун-стрит, Джон дал ему на чай бакс. Часы
показывали без четверти час, и редкие зрители только начали собираться. Игра
получилась захватывающей. Бостон победил «Птиц»
[39]
в десяти иннингах, 3:2
[40]
.
В тот год у Бостона была плохая команда, но в этот августовский день они
играли, как чемпионы.
После игры мальчишки бродили по центру города, глазели по
сторонам и старались избегать встречи с копами. Тени к тому времени заметно
удлинились, и желудок Блейза уже недовольно урчал. Джон по ходу игры заглотил
пару хот-догов, но Блейз слишком увлекся происходящим на поле (настоящие люди с
капельками пота на шеях), чтобы есть. И вид толпы вызывал у него благоговейный
трепет. Тысячи людей, собравшихся в одном месте. Но теперь он проголодался.
Они вошли в темный зал ресторана, который назывался
«Стейк-хауз Линди», где пахло пивом и жареным мясом. Несколько пар сидели в кабинках,
отделанных красной кожей. По левую руку тянулась длинная стойка бара,
поцарапанная и в пятнах, которая тем не менее словно светилась изнутри. На
стойке через каждые три фута стояли вазочки с солеными орешками и
претцелями
[41]
. Стену за стойкой украшали фотографии игроков, некоторые с
автографами, и картина с обнаженной женщиной. За стойкой стоял мужчина огромных
размеров. Наклонился к ним.
– Что будем заказывать, ребята?
– Э… – Впервые за день Джон не нашелся с ответом.
– Стейк! – воскликнул Блейз. – Два больших стейка и молоко.
Гигант улыбнулся, продемонстрировав здоровенные зубы. Такими
он мог без труда отгрызть кусок телефонного справочника.
– Бабки есть?
Блейз положил на стойку двадцатку. Гигант поднял ее, изучил
лицо Энди Джексона на просвет. Потер купюру между пальцами, и она тут же
исчезла.
– Хорошо!
– Сдачи не будет? – спросил Джон.
– Нет, – ответил гигант, – но вы не пожалеете.
Он повернулся, открыл морозильную камеру, достал два таких
больших, таких красных стейка, каких Блейз в своей жизни еще не видел. Дальний
конец стойки занимал гриль, и когда гигант плюхнул на него стейки, вверх
взвились языки пламени.
– Специальный заказ, готовится на глазах, – сказал он.
Налил несколько стаканов пива, поставил на стойку новые
вазочки с орешками, приготовил салаты, поставил на лед. После этого прошел к
грилю, перевернул стейки и вернулся к мальчишкам. Положил покрасневшие от
горячей воды кулаки на стойку.
– Парни, видите вон того господина у дальнего конца стойки,
который сидит в гордом одиночестве?
Блейз и Джон посмотрели в указанном направлении. Одинокий
господин в синем костюме потягивал пиво.
– Это Дэниэль Дж. Монагэн. Детектив Дэниэль Дж. Монагэн из
полицейского управления Бостона. Не думаю, что вы хотите поговорить с ним о
том, каким образом у таких пацанов, как вы, оказалось двадцать долларов на
покупку лучших бифштексов.
У Джона Челцмана перекосило лицо, словно ему стало дурно.
Его повело в сторону, и он чуть не свалился с высокого стула. Блейз протянул
руку, чтобы удержать его. Мысленно он принял боевую стойку.
– Мы получили деньги честным путем.
– Неужели? – Бармен изогнул бровь. – И что это за честный
путь? Может, честный грабеж?
– Мы получили деньги честным путем. Мы их нашли. И если вы
испортите праздник Джонни и мне, я вам врежу.
Во взгляде гиганта, брошенном на Блейза, читались удивление,
восхищение и презрение.
– Ты, конечно, большой парень, но ты, мальчик, дурак. Сожми
хоть один кулак, и я отправлю тебя на луну.
– Если вы испортите нам праздник, я вам врежу, мистер.
– Откуда вы? Исправительная колония Нью-Хэмпшира?
Воспитательный центр Норт-Уиндэма? Не из Бостона, это точно. У вас сено в
волосах.
– Мы из «Хеттон-хауза», – ответил Блейз. – Мы – не
преступники.
Бостонский детектив, который сидел у края стойки, допил
пиво. Дал знак заменить пустой стакан на полный. Гигант это заметил и
улыбнулся.
– Сидите тихо, вы оба. Нет нужды делать ноги.
Он отнес детективу стакан пива и что-то сказал. Монагэн
рассмеялся. Правда, веселья в этом смехе не слышалось. Бармен-повар вернулся.
– И где он находится, этот «Хеттон-хауз»? – теперь он
обращался к Джону.
– В Камберленде, штат Мэн, – ответил Джон. – По пятницам нам
разрешают ездить во Фрипорт, в кино. Я нашел бумажник в мужском туалете. С
деньгами. Вот мы и сбежали. Чтобы устроить себе праздник, как только что сказал
Блейз.
– То есть ты случайно нашел бумажник?
– Да, сэр.
– И сколько денег было в этом чудесном бумажнике?
– Почти двести пятьдесят долларов.
– Срань Господня, и я готов спорить, все они сейчас в ваших
карманах.
– А где же еще? – в недоумении спросил Джон.
– Срань Господня, – повторил гигант. Посмотрел на жестяной
потолок. Закатил глаза. – И вы рассказываете об этом незнакомцу. Легко и
непринужденно.
