С любопытством всмотрелся в свое отражение в зеркале.
Вмятина на лбу стала заметно больше, впервые за долгие годы ее даже частично не
закрывали волосы, и выглядела она ужасно. Такая глубокая, что в ней уместилась
бы чашка кофе, если б он лежал на спине. Но теперь, по мнению Блейза, он не
очень-то напоминал безумного похитителя детей с полицейского рисунка. Скорее,
выглядел иностранцем, из Германии, или Берлина, или откуда-то еще. Только глаза
остались теми же. И что будет, если его выдадут глаза?
– У Джорджа есть солнцезащитные очки, – вспомнил Блейз. –
Это выход… верно?
С одной стороны, он отдавал себе отчет, что выглядит даже
более подозрительным, чем прежде, но, с другой – может, и нет. И потом, что еще
он мог сделать? Уменьшить рост точно не получилось бы. Оставалось лишь одно:
заставить внешность работать на него, а не против.
Конечно, он не понимал, что, пожалуй, поработал над
изменением образа даже получше Джорджа, не понимал, что нынешний Джордж –
продукт его подсознания, яростного, наполовину безумного, которое существовало
под наружным слоем глупости. Долгие годы он полагал себя тупицей, принимая
собственную глупость как непременный элемент жизни вроде вмятины во лбу. И тем
не менее какая-то часть мозга продолжала функционировать глубоко внутри, под
сильно поврежденным наружным слоем. Продолжала функционировать в полном
соответствии с инстинктом выживания, свойственным живым существам. Точно так же
личинки, черви, микробы продолжают жить под поверхностью полностью выгоревшего
луга. Эта часть помнила все. Каждую нанесенную обиду, каждый случай жестокого
обращения, каждую пакость, с которой он сталкивался в этом мире.
Он прошел немалую часть лесной дороги от Апекса, когда
огромный, старый, под завязку загруженный лесовоз нагнал его и остановился
рядом. За рулем сидел небритый мужчина в клетчатой шерстяной куртке, из-под
которой выглядывала теплая нижняя рубашка.
– Залезай! – крикнул он.
Блейз вскочил на подножку, с нее перебрался в кабину.
Поблагодарил водителя. Тот кивнул.
– Тебе в Уэстбрук?
Блейз поднял сжатые в кулаки руки, оттопырив большие пальцы.
Водитель переключил передачу, и лесовоз тронулся с места. Хотя, похоже, не
очень-то и охотно.
– Видел тебя раньше? – прокричал водитель, перекрывая рев
мощного двигателя. Стекло в его окне было разбито, так что холодный январский
воздух, врываясь в кабину, боролся с теплым, из обогревателя. – Живешь на
Палмер-роуд?
– Да! – прокричал в ответ Блейз.
– Джимми Каллэм раньше там жил. – Водитель предложил Блейзу
невероятно измятую пачку «Лаки страйк».
Блейз взял сигарету.
– Хороший парень, – кивнул Блейз. Его начисто выбритую
голову скрывала красная вязаная шапочка.
– Уехал на юг, наш Джимми. Слушай, а твой друг еще с тобой?
Блейз догадался, что водитель спрашивает о Джордже.
– Нет. Нашел работу в Нью-Хэмпшире.
– Да? Эх, нашел бы он там работу и мне.
Они перевалили вершину холма и покатились вниз, набирая
скорость. Кабину немилосердно трясло на разбитой дороге. У Блейза возникло
ощущение, что незаконный груз подталкивает их сзади. Он и сам водил
перегруженные лесовозы. Однажды вез в Массачусетс рождественские ели, суммарный
вес которых на полтонны превосходил разрешенный предел. Раньше его это никогда
не беспокоило, но теперь ситуация изменилась. Потому что только он стоял между
Джо и смертью.
После того как они выбрались на асфальтированную дорогу,
водитель упомянул про похищение ребенка. Блейз напрягся, но не сильно удивился.
– Когда они найдут парня, который похитил этого малыша, им
следует повесить его за яйца, – предложил водитель, с дьявольским скрежетом
врубая третью передачу.
– Пожалуй, – откликнулся Блейз.
– Это такое же безобразие, как и захваты самолетов. Помнишь
о них?
– Да. – Блейз ничего не помнил.
Водитель выбросил окурок в окно, тут же закурил следующую
сигарету.
– Это нужно прекратить. Они должны ввести смертную казнь для
таких, как этот. Может, и расстреливать их.
– Ты думаешь, они поймают этого парня? – спросил Блейз. У
него начало складываться ощущение, что он – шпион в каком-то фильме.
– А у Папы Римского высокая шапка? – спросил водитель,
сворачивая на шоссе №1.
– Кажись, да.
– Я хочу сказать, это ясно без слов. Разумеется, они его
поймают. Всегда ловят. Но вот ребенок погибнет. Помяни мое слово.
– Ну, я так не думаю.
– Не думаешь? А я знаю. Вся эта идея – чистое безумство.
Похищение детей в наши дни? ФБР пометит все купюры, или перепишет серийные
номера, или поставит на них невидимые глазу значки, которые проступают только
под ультрафиолетовым светом.
– Наверное, да. – Блейз встревожился. Он-то совершенно об
этом не думал. Однако, если он собирался продать деньги в Бостоне, парню,
которого знал Джордж, какое это имело значение. И Блейз начал успокаиваться. –
Ты думаешь, этих Джерардов действительно можно раскрутить на миллион баксов?
Водитель присвистнул.
– Они просят так много?
В тот момент Блейз с радостью откусил бы свой язык и
проглотил его.
– Да, – сказал он и подумал: «Ох, Джордж».
– Это что-то новое, – заметил водитель. – В утренней газете
ничего об этом не написали. Ты услышал по радио?
– Убей его, Блейз, – ясно и отчетливо сказал Джордж.
Водитель приложил руку к уху.
– Что? Я не расслышал.
– Да, слышал по радио. – Блейз смотрел на свои руки, лежащие
на коленях. Большие руки, сильные. Одна из них сломала шею колли, а ведь он
тогда был еще ребенком.
– Они смогут получить такой выкуп, – водитель выбросил в
окно окурок второй сигареты и закурил третью, – а вот потратить – нет. Нет,
сэр. Никогда.
Они ехали по шоссе №1 мимо замерзших болот и закрытых на
зиму садков, где выращивали моллюсков. Водитель не хотел выезжать на платную
автостраду с расположенными на ней пунктами взвешивания. Блейз прекрасно его
понимал.
«Если я ударю его в шею, в адамово яблоко, он проснется на
небесах до того, как поймет, что умер, – подумал Блейз. – А потом я смогу
перехватить руль и перетащить его сюда, на пассажирское сиденье. Любой, кто
увидит его, подумает, что он решил немного вздремнуть. Бедняга, решат они,
наверное, сидел за баранкой всю…»
