В: Вы столь беспечны к деньгам, что путаете гинею с тремя? (Не отвечает.) Вы получили две гинеи, Джонс. Сколько еще причиталось?
О: Восемь, сэр.
В: Каков ваш годичный заработок на нынешнем месте?
О: Десять фунтов, сэр. Понимаю, к чему вы клоните, но те деньги были все равно как потерянные, так что я на них плюнул.
В: Плюнули на почти годовой заработок?
О: Я не знал, как их заполучить.
В: Из Уэльса в Лондон часты корабли с углем, верно?
О: Может быть, сэр.
В: Как, вы служите у шипчандлера и не знаете?
О: Знаю, сэр, верно.
В: Почему ж с кораблем не послать письмо иль даже самому съездить за деньгами?
О: Какой из нас моряк, сэр, — боимся моря и каперов.
В: Полагаю, причина в ином. Вы лжете.
О: Нет, сэр!
В: Да-с, любезный! Вы узнали нечто, об чем не сообщили мистеру Лейси, смекнув, что всем вам грозит беда. Без серьезного повода вы б не сбежали, бросив все ваши деньги.
В: Ей-богу, сэр, я ведал лишь то, об чем нас с мистером Лейси известили да что сами прознали.
В: Ты увяз в собственной слизи, мерзавец! В твоей записке говорилось об корабле из Барнстапла. Я послал запрос: с первого по десятое мая рейсов на Уэльс не было.
О: Нет, меня спутали, но об том я узнал уж в гавани. Когда писал, думал, так оно и есть, но в Барнстапле мне присоветовали ехать в Бидефорд. Там я нашел балкер, отправлявшийся через три дня. Правда, сэр, можете справиться. Судно «Генриетта», хозяин мистер Джеймс Пэрри из Порткола, превосходный капитан, все его знают.
В: Где ты провел три дня?
О: Первый день отсыпался в Барнстапле, затем отправился в Бидефорд; поспрошав на причале, отыскал мистера Пэрри и сладился с ним об проезде. Днем позже благополучно, слава тебе господи, переправились через залив.
В: Кто тебе наврал об корабле из Барнстапла?
О: Я уж не упомню, сэр. Кто-то из гостиничных.
В: В записке ты сослался на Паддикоума.
О: Стало быть, он, сэр.
В: Смотри у меня, Джонс! Ты провонял ложью, как твои земляки луком!
О: Бог свидетель, сэр!
В: Вот твоя записка, где прямо сказано об мистере Паддикоуме. Но он присягнул, что ничего тебе не говорил, а он не лжец.
О: Значит, я перепутал, сэр. Шибко торопился.
В: И шибко напортачил, как во всей своей басне. В «Короне» я справился насчет лошади. Станешь утверждать, что первого иль другого мая там ее и оставил?.. Чего молчишь?
О: Совсем из ума, сэр… Теперь вспомнил: я поехал в Бидефорд и оставил коня в «Барбадосе», где заночевал. Дал денег, чтоб за ним присмотрели и послали весточку в «Корону» — а то ведь там спросят и сочтут меня вором. Вы уж простите, сэр, в башке все перепуталось. Об первом дне я сдуру брякнул, чтоб покороче. Какая, думаю, разница.
В: Я скажу какая, подлец ты этакий, и насколько ты близок к виселице. Дик мертв. Велико подозренье, что его убили, — он был найден повешенным неподалеку от места, где ты заночевал. Обнаружен пустой сундук, поклажа исчезла. С тех пор об господине и служанке ни слуху ни духу. История темная, но, скорее всего, их тоже убили, и самое вероятное, что сотворил сие ты. (Допрашиваемый бормочет на валлийском.) Что такое?
О: Неправда, неправда… (Снова бормочет.)
В: Что — неправда?
О: Девица жива. Я ее видел.
В: Ну гляди, Джонс! Еще раз соврешь, и я подберу тебе славный пеньковый галстук. Обещаю.
О: Клянусь, после того я ее видел, ваша честь!
В: После чего — того?
О: После того, где они были первого мая.
В: Откуда тебе знать, где они были? Ты же рванул в Барнстапл?
О: Нет, сэр. Господи, лучше б рванул! Боже мой! (Вновь причитает на валлийском.)
В: Тебе известно, где ныне служанка?
О: Богом клянусь, не знаю, сэр. Может, в Бристоле. Только она не служанка…
В: А мистер Бартоломью?
О: Господь милосердный!
В: Ну же?
О: Я знаю, кто он такой. Будь проклят день, когда меня впутали против моей воли. Ваша милость, я ни об чем не спрашивал, но тот малый…
В: Замолчи. Назови имя, больше ничего… Ответ не записывайте.
О: (Отвечает.)
В: Кому-нибудь сообщал сие имя, устно иль письменно?
О: Никому, сэр. Душой матери клянусь!
В: Тебе известно, для кого я веду расследование и почему ты здесь?
О: Смекаю, сэр. Покорнейше уповаю на их милосердье, ибо полагал, что угождаю им.
В: Об том еще поговорим. Повторяю вопрос: что тебе известно об его сиятельстве? После первого мая виделся ли ты с ним, получал ли какие известья, слышал ли об нем?
О: Клянусь, сэр, ничего не знаю об нем иль гибели Дика. Верьте мне, ваша милость! Господи боже мой, я скрытничал, ибо до смерти боялся, лишь потому!
В: В чем скрытничал, дрянь сопливая? Подымись с колен!
О: Что узнал про смерть Дика, упокой господь его душу! Боле ни в чем, клянусь гробницей святого Давида Валлийского!
В: Как узнал?
О: Окольно, сэр, не впрямую. В Суонси недели через две в таверне разговорился с моряком, поведавшим, что под Барнстаплом нашли мертвеца с фиалками во рту. Имени он не назвал, лишь походя упомянул сей странный случай. Однако что-то во мне шевельнулось.
В: Что потом?
О: Уже в Кардиффе, в доме мистера Уильямса, где он ведет дела, один приезжий, лишь утром приплывший из Бидефорда, поведал об слухах, взбаламутивших весь город: мол, два месяца назад порешили пятерых путников. Имен он тоже не сказывал, но по числу убиенных и кое-каким другим приметам я смекнул об ком речь. С тех пор живу в непрестанном страхе, сэр. Я б тотчас все рассказал, ежели б не бедная моя матушка…
В: Хватит! Когда сие было?
О: Кажись, в последнюю неделю июня, век бы того не помнить. Я худого не умышлял.
В: Чего ж так перепугался, ежели безвинен?
О: Сэр, я такого насмотрелся, что сам бы не поверил, услышь от кого другого.
В: Вот и поведай, Джонс. Иначе болтаться тебе в петле. Ежели не за душегубство, то за конокрадство.
