О: Ничего.
В: Его сиятельство к ним обратились?
О: Нет, он лишь снял шляпу.
В: Что? Обнажили голову перед плотником и старым хреном?
О: Говорю, как было.
В: Те откликнулись? Выказали ответное почтенье?
О: Не приметила.
В: Когда свет погас, слыхала какой-либо шум?
О: Нет.
В: И парочку уж не видела?
О: Так со свету ж ослепла.
В: В вышине ничто не зашумело?
О: Полная тишь.
В: И что ты из сего вывела?
О: Что его сиятельство иной, чем я думала. Вскоре он помог мне подняться, благодарно сжал мои руки и, заглянув в глаза, проговорил: «Ты та, кого я искал». Затем повернулся к Дику, и они обнялись — не как хозяин и слуга, но как братья, счастливо завершившие дело.
В: Знаками не обменялись?
О: Нет, лишь крепко обнялись.
В: Что потом?
О: Его сиятельство вывел меня из храма и предупредил: об увиденном никому ни слова. Мол, оно странно, но пугаться не надо, никакого зла не будет. Потом еще сердечнее пожал мои руки, словно в знак того, что он совсем иной, нежели я полагала.
В: Что ответила?
О: Мол, не проболтаюсь. «Вот и умница, — сказал он. — Теперь ступай с Диком». Мы уехали, а его сиятельство остался. Но там пробыл недолго — нагнал нас еще по дороге в гостиницу.
В: Ты не спросила, что сие было?
О: В дороге он держался позади, а на гостиничном дворе пожелал мне покойной ночи и, передав лошадь Дику, тотчас прошел к себе. Я тоже поднялась в свою комнату.
В: Позже Дик к тебе явился?
О: Той ночью больше я его не видела.
В: Ладно. Но как быть с тем, что ты рассказывала Джонсу? Мол, его сиятельство отвезли тебя в кромлех, дабы, совокупившись с тобою, испытать непристойное поверье, и там-де возник эфиоп, что на камне высился стервятником, готовым ринуться на твой срам, да еще воняло мертвечиной… Как насчет сей дьявольской картины?
О: Я солгала.
В: Видали — она солгала! Открою тебе истину, голуба: единожды солгавший и в другой раз соврет.
О: Сейчас не лгу. Я под присягой.
В: Зачем же Джонсу наворотила этакого вздора?
О: Пришлось. Надо было его ошарашить, чтоб он помалкивал, боясь, что сочтут соучастником. Не спеши, потом я объясню причину своей лжи.
В: Всенепременно, дорогуша, не сумлевайся. Назавтра его сиятельство к тебе переменились?
О: В дороге он развернул коня, дождался нас с Диком и, пристально глянув на меня, спросил: «Все хорошо?» Да, ответила я, после чего он поехал дальше, словно разговор окончен. Вот и все.
В: Как ты сообразилась с тем, что видела в кромлехе?
О: Место заколдованное, покрыто великой тайной. Нам подали некий знак, в коем не было ничего худого иль страшного.
В: А как растолковала слова его сиятельства — ты, мол, та, кого он искал?
О: Во мне он увидал ответ своим желаньям.
В: То бишь?
О: Блудницу, что боле не согрешит.
В: Как так? Для блуда тебя и наняли.
О: Дабы открылись глаза мои.
В: Стало быть, его сиятельство не пытались исцелиться от немочи?
О: Он желал того, что случилось.
В: Мол, заурядная шлюха споспешествует чуду, так, что ль? И визитеры явились по твою душу? Но ведь его сиятельство тоже пали на колени.
О: Главенство мое — лишь видимость, ибо я только услужала, исполняя его волю.
В: Кто ж, по-твоему, были те двое?
О: Пока не скажу.
В: Нет уж, будет увиливать! Ты перед законом, голуба, не на сектантской сходке! По горло сыт твоим отнекиваньем!
О: Скушай еще, мистер Аскью. Ответь я сейчас, ты меня высмеешь и не поверишь.
В: Упрямство твое лише прежней бесстыжести… Чему ухмыляешься?
О: Ей-богу, ты ни при чем.
В: От меня не отвертеться, голуба.
О: Как и тебе — от Божьей воли.
В: А что Дик? Наутро переменился?
О: Только не в своей ненасытности.
В: Ты об чем?
О: Да прям в дороге…
В: Что — в дороге?
О: Его сиятельство уехал вперед, мистер Браун с Джонсом отстали…
В: И что?
О: Не скажу. Но Дик полыхал вожделеньем, точно самец иль Адам, куснувший яблока.
В: И ты утолила его похоть?
О: Боле ничего не скажу.
В: Что, в придорожных кустах?
О: Боле ничего не скажу.
В: Что происходило в Уинкантоне?
О: Вскоре после приезда его сиятельство послал меня за Джонсом — мол, немедля требуется переговорить.
В: Знаешь об чем?
О: Нет, я только передала приказ, и все.
В: Джонс ничего не рассказал?
О: Нет.
В: Тем вечером его сиятельство еще раз тебя вызывали?
О: Нет.
В: А Дик к тебе наведался?
О: Да.
В: Ты отдалась?
О: Да.
В: Его притязанья тебя еще не утомили?
О: Отношенье к нему не изменилось, но шлюхой с ним я не была.
В: То бишь просто жалела?
О: Да.
В: Сама-то возбуждалась?
О: Не твое дело.
В: Ага! Значит, да? (Не отвечает.) Долго ль он пробыл?
О: Как и прежде. Проснулась — его нет.
В: На другой день вы отправились в Тонтон. Его сиятельство с тобой об чем-нибудь говорили?
О: В дороге разок подъехал и спросил, не притомилась ли я. Да, ответила, мол, с непривычки, на что он сказал: «Ничего, путешествие наше заканчивается, скоро отдохнете».
В: Учтиво?
О: Да, совсем как раньше.
