Молодые миражане потрясенно молчали, а старец, покачав головой, сказал:
— Так вот в чем дело?! Но как бы то ни было, вот уже четверть века наш сад парит в небесах, оторванный от остального мира. То есть над нами часто висят вертолеты, то ли с научной целью, то ли просто с группой туристов. Мы сигналим, просим помочь, но они, изучив и нас, и сад, сняв его на пленку и так и этак, улетают прочь, как будто у нас не детский сад, а всего лишь явление природы. Мы долго не могли понять, почему добрые люди не торопятся с нашим спасением. Но однажды до нас донеслось слово «мираж». Его произнес один радиокомментатор, ведя передачу с борта самолета. Он так громко кричал в микрофон, что мы слышали каждое его слово. После этого мы лишились последней надежды на возвращение и, стыдно сказать, совсем упали духом. Ведь только подумать, сколько конфет и варенья могли бы мы за это время съесть! Сколько фильмов увидеть! Миллионы банок! Тысячи кинокартин! То есть ели бы дети, ну и мне досталось немножко. Но, увы, и конфеты едят, и фильмы смотрят другие. И все это без нас!.. И еще раз — только подумать! — вскричал заведующий с новой силой. — И все это случилось из-за того, что кто-то решил избавиться от своего плохого «я», взял да спихнул его чужим людям. Пусть, мол, те повозятся с ним. А я, мол, зато буду сплошной хороший! Да, мы были слегка легкомысленны, но не больше, не больше других! И не будь этого Пыпина, кто знает: может, вот в эту минуту я и мои питомцы смотрели футбольный матч!
Я покраснел от стыда. Но никто этого не заметил, и старец, успокоившись, сказал:
— Единственное утешение; вам, безусловно, в конце концов удалось победить этого хулигана личным примером, и тот, очевидно, служит пожарником или образцово водит такси.
— Ах, если бы, — ответил я, невольно вздохнув. — Он до сих пор хулиганит.*
— Значит, это он пришел вместе с вами? — спросил старец, пугаясь.
— Увы, — честно признал я и тут же встрепенулся. — Но что-то долго Пыпина нет? Как бы он вновь не натворил беды!
И тотчас снаружи раздался звон подфутболенной консервной банки, развязные крики и уличное пение.
Мы выбежали из дворца и увидели Пыпина. Он сидел на верхушке кокосовой пальмы и следил за нами настороженным взглядом.
Я забеспокоился и спросил:
— Что с вами, Пыпин?
— Да вот захотелось нарушить общественный порядок, — признался Пыпин. — А то уж такая тишь, что даже противно. Листья шелестят, птицы поют, журчит вода, понимаешь. Ну, я и не утерпел. Нарушил! И спрятался заодно. Вдруг вспомнят старое и взбучку дадут. И за то, и за это, — пояснил Пыпин, кивнув на сопровождавших меня миражан. — А что я сделал такого? Как Толик, так ничего. Ему можно и дыры в днище вертеть, и судно, понимаешь, на рифы. А я чуть что и сразу: Пыпин такой, Пыпин сякой, — сварливо сказал хулиган.
Это было несправедливо. Я строго осуждал все проделки Толика Слонова. И все же я с укором сказал:
— Стыдитесь: он мальчик, а вам уже за шестьдесят!
— Тем более! У него все впереди, а мне озоровать всего ничего осталось. Начнутся ревматизмы и подагры всякие, — возразил хулиган.
И все же, помимо своей воли, конечно, он сделал доброе дело: напомнил о Толике.
— Люди добрые, — спросил я миражан, — вы не видели мальчика на воздушном шаре? Мальчика Толей зовут.
— А как же! Того, что море не видел четыре года? — догадался старец. Этот как раз недавно был… Вчера. Мы ему были очень рады. Еще бы: первый человек с Большой земли! Да только рисковое дело он тут же задумал. Давайте, говорит, на вашем острове устроим базу пиратов и станем разбойничать на оживленных воздушных путях. И возвращаться, говорит, будем с богатой добычей. С запасами леденцов, которых всегда полно на пассажирских самолетах, и прекрасных дам среднего школьного возраста в полон возьмем. Мы, конечно, сказали: нам еще этого не хватало! Ну, он обиделся, сел в свою корзинку и улетел вон в ту сторону. Ничего, говорит, я себе другое приключение найду.
— Какой перспективный мальчишка! Я твердил это всегда! — закричал сверху Пыпин. — В погоню за ним, скорее! Ух, вместе мы натворим такое! — и скатился вниз по стволу.
— Да, да. Нам нельзя медлить. Я должен его остановить! — закричал я вслед за Пыпиным.
Мы уже были готовы устремиться в погоню, и миражане, видя это, панически закричали:
— А как же мы? Что же, нам пропадать?
Тут я и сам спохватился, вовремя вспомнил, что до сих пор не спас миражан, не помог им вернуться на Землю.
— А ну-ка, — сказал я, закатывая сгоряча рукава тельняшки, — покажите мне ваш оазис.
Приунывшие было миражане приободрились, повели меня по оазису. Пыпин потоптался на месте и побрел за нашей экскурсией. Не пришли мы и десятка шагов, как нам то и дело начали попадаться будто бы нечаянно спрятанные сигареты и спички. Неизвестный искуситель прикрыл их листочками пальмы, но так, чтобы часть приманки оставалась чуточку на виду. Для соблазна. Я заметил, что сигареты вызывают у мужской половины миражан ужасное смущение. А некоторым из них прямо-таки приходилось бороться с собой и держать руки в карманах, чтобы они каким-нибудь образом не взяли сигарету.
— Друзья, — произнес я с невольной улыбкой, — желающие могут курить. Только не увлекайтесь, помните: небольшая доза никотина убивает лошадь. После этого я повернулся к Пыпину и сказал: — И какой был смысл искушать взрослых людей, которым и без того это позволено?
— По привычке, — буркнул Пыпин и почему-то надулся на меня.
Мы обошли уже половину оазиса, заглядывая во все потаенные углы, но спасительная идея укрылась так ловко, что даже не было видно следов, которые бы указывали на ее присутствие. Тогда я решил не тратить время и силы на лишние поиски и действовать наверняка.
— Скажите, почтеннейший, где находится самый последний квадратный сантиметр вашей территории? — обратился я к старцу, собираясь ускорить поиски и хватая, как говорится, быка за рога.
Тот прикинул в уме и уверенно сказал:
— Я думаю, он расположен за хозяйственным складом. Но поверьте мне, это не лучший уголок нашего детского сада.
— Я надеюсь, мы завершим нашу интереснейшую экскурсию как-нибудь там, на Земле, — сказал я, тонко улыбнувшись. — А сейчас прошу отвести меня на это место.
Придя вместе с ними на самый последний сантиметр, я как бы завершил обход территории.
— Все! Я сдаюсь! — сказал я громко.
После того как игра в прятки закончилась, спасительная идея вышла ко мне во всей своей гениальной простоте.
— Друзья! — обратился я к миражанам. — Раньше вы думали только о конфетах и кино. Подумайте теперь о чем-нибудь более весомом!
— Вы имеете в виду весомые мысли?! — озаренно воскликнул старец.
— Ну конечно! Мысли, наполненные значительным содержанием, — подтвердил я, не медля.
