— Сумеем мы его убить? — обратился он к Колли. — Если оно
бросится на нас, как ты дума…
— Оглянись! — оборвал его Колли. — Посмотри, что происходит!
Стив посмотрел. Зеленый мир отступал от них, а пустыня
наступала. Трава под ногами сначала бледнела, словно что-то высасывало из нее
хлорофилл, потом исчезала. Затем из черной земли уходила влага, она выцветала и
крошилась гранулами. Бусинками. Почва замещалась мириадами бусинок. Справа
деревья трансформировались на глазах. Стволы зеленели и обрастали шипами. Ветви
сливались воедино, превращаясь в отростки кактусов.
— Знаешь, по-моему, нам пора сматываться отсюда, — прошептал
Колли.
Стив не ответил: вместо языка заговорили ноги. Мгновение
спустя они уже бежали по тропе к тому месту, где вышли на нее. Поначалу Стив
думал только о том, как бы уберечь глаза от ветвей и не пробежать мимо пары
батареек, лежащих там, где им следовало поворачивать к дому Биллингсли. А потом
он вновь услышал рычание, и мысли о таких пустяках канули в небытие. Рычание
приближалось. Тварь из низины, тварь, которой принадлежали эти огромные зеленые
глаза, следовала за ними. Черт, она преследовала их. И догоняла.
2
Питер Джексон медленно повернулся на звук выстрела. Он понял
(насколько был еще способен понимать), что стоит в углу двора и смотрит
(насколько он еще мог куда-то смотреть) на столик. На столике лежали книги и
журналы, многие с розовыми закладками. Питер работал над статьей “Джеймс Дики и
новая южная реальность”, полагая, что она должна поднять высокую волну в тихом
академическом пруду. После публикации этой статьи он ожидал приглашения в
дискуссионные клубы других колледжей. Причем с оплатой всех расходов (конечно,
в разумных пределах). Как он об этом мечтал! И какими далекими и никчемными
казались ему теперь эти мечты. Как этот выстрел в лесу и последовавший за ним
крик. Как рычание.., словно тигр удрал из зоопарка и спрятался в лесополосе.
Мелко все это, ничтожно. Потому что главное сейчас…
— Найти моего друга, — сказал себе Питер. — Добраться до
развилки и сесть рядом с моим другом. Лучше всего.., добираться туда ползком.
Питер пересек двор по диагонали, по пути задев столик
бедром. Несколько книг и журнал “Поэзия Джорджии” свалились со столика и упали
на землю, но Питер даже не посмотрел в их сторону. Его слабеющий взгляд не
отрывался от зеленой лесополосы, окаймляющей с востока Тополиную улицу. А
“новая южная готика” Питера уже нисколько не интересовала.
3
Когда это произошло, Джэн говорила не о Рэе Соумсе. Она
вопрошала, почему Бог создал мир, в котором тебя должны целовать и лапать
мужчины с грязными коленками, которые моют голову четыре раза в месяц. А то и
реже. Разумеется, она имела в виду Рэя, только опускала имя.
И впервые с тех пор, как Одри нашла здесь убежище, она
почувствовала, как ее разбирает злость, свидетельствующая о том, что нежная
дружба начинает давать трещины. Одри больше не желала выслушивать бесконечные
рассуждения Джэн об ее отношениях с Соумсом.
Одри стояла у входа в беседку, смотрела на луг, вслушивалась
в жужжание пчел и гадала, а что она здесь, собственно, делает. Люди нуждались в
ее помощи, люди, которых она знала, более того, питала к ним симпатию. Часть
ее, та, которая умела убеждать, твердила, что не стоит о них и думать,
поскольку этих людей отделяют от нее четыреста миль и четырнадцать лет, только
Одри понимала: это ложь. Убедительная, но ложь. Вот луг этот — иллюзия. Луга
этого в реальности не существует.
Но я должна побыть здесь, подумала она. Должна.
Возможно, но обсасывание любви-ненависти, испытываемой Джэн
к Соумсу, внезапно до смерти ей наскучило. Одри ужасно хотелось развернуться на
каблуках и бросить: “Слушай, не пора ли тебе перестать скулить и бросить его?
Ты молода, красива, у тебя прекрасная фигура. Я уверена, ты найдешь мужчину с
чистыми волосами и вымытыми частями тела, к которым ты неравнодушна”.
Если б она сказала такое Джэн, ее бы точно унесло отсюда,
как унесло из райского сада Адама и Еву, когда они слопали яблоко, которое не
следовало трогать. Однако ее исчезновение не меняло главного. А если она сможет
промолчать и позволит Джэн стрекотать и дальше, на что она переключится? В сто
пятидесятый раз скажет, что, хотя Пол — самый красивый из “Битлз”, она могла бы
переспать только с Джоном? Словно группа “Битлз” не распалась, а Джона не
убили.
Но прежде чем Одри успела что-то сказать или сделать, новый
звук вторгся в уютный мир весеннего луга, где тишину нарушали лишь жужжание
пчел, стрекотание кузнечиков в траве да говорок двух молодых женщин.
Дребезжащий звук, похожий на звон колокольчика, с помощью которого в
стародавние времена учительница созывала детей в классы после перемены.
Одри повернулась, поскольку больше не слышала голоса Джэн.
Но удивляться тут было нечего:
Джэн исчезла. А на дощатом столике, изрезанном инициалами с
датами, восходящими чуть ли не к первой мировой войне, звонил телефон Тэка.
Звонил в первый раз.
Одри медленно подошла к столику (хватило трех шажков) и с
гулко бьющимся сердцем посмотрела на телефон. Часть ее требовала, чтобы она не
брала трубку, потому что звонок этот мог означать только одно: демон,
поселившийся в теле Сета, нашел ее. Но что ей оставалось делать?
Беги, холодно предложил голос, возможно, голос ее
собственного демона. Беги из этого мира, Одри. Вниз по холму, распугивая
бабочек, через каменную стену, к дороге на другой стороне. Она ведет в
Нью-Полтц, эта дорога, и не важно, что тебе придется шагать весь день и ты
натрешь мозоли на ногах. Нью-Полтц — студенческий городок, и где-нибудь на
Главной улице тебе встретится витрина с табличкой “ТРЕБУЕТСЯ ОФИЦИАНТКА”.
Оттуда ты и сможешь начать свой путь наверх. Беги. Ты молода, тебе чуть больше
двадцати, здоровье у тебя крепкое, ты привлекательна, этот кошмар даже не
начинался.
Одри не могла этого сделать.., или могла? В конце концов,
все это иллюзия. Убежище, существующее только в ее сознании.
Звонок, звонок, звонок.
Звонки были тихие, но требовательные. “Сними трубку, —
словно говорили они. — Сними трубку. Одри. Сними трубку, партнер. Мы должны
скакать в Пондерозу, только на этот раз ты назад не вернешься”.
Звонок, звонок, звонок.
Одри наклонилась над столиком, положив руки по обе стороны
телефонного аппарата. Она почувствовала под ладонями сухое дерево, ощутила
подушечками пальцев вырезанные инициалы и поняла, что если она поранит кожу в
этом мире, то вернется в другой мир с царапиной. Потому что этот мир тоже был
реальностью, и она знала, кто его создал. Сет подарил ей это убежище, теперь в
этом отпали последние сомнения. Он сотворил этот мир из ее лучших воспоминаний,
заветных желаний, сладких снов. Здесь Одри могла укрыться, когда подступало
безумие. А если иллюзия начала расползаться, как истертый ковер, то вины Сета в
этом не было.
