— В чем дело? Вы что, не идете со мной?!
Булия как-то съежился, помедлил, затем, встревоженно оглянувшись, тихо проговорил:
— Я дежурю. И не могу уйти.
Пол, ничего не понимая, уставился на молодого человека: его тон, манеры, даже облик стали другими. От бойкости и обычной беззаботности не осталось и следа — он казался пришибленным, даже запуганным; глава со страхом и беспокойством обегали читальный зал.
— Вы могли бы все-таки сообщить мне об этом, — сказал Пол с вполне понятной досадой.
— Не так громко, — буркнул Булия. Он придвинулся ближе к Полу и приглушенным голосом быстро заговорил: — Вы извините, что я бросаю вас, Мэфри, но дело в том, что… я вынужден выйти из игры. Я ввязался в эту историю, не подумав, интереса ради, а, оказывается, это вовсе не шутка.
— Что же произошло?
— Я не могу вам сказать. Но… — Марк еще больше понизил голос. — Послушайтесь моего совета и плюньте тоже. Больше ничего не скажу. Но говорю совершенно серьезно: я в жизни еще не был так серьезен.
Наступило напряженное молчание.
— Но мы хоть еще увидимся? — спросил Пол.
Марк посмотрел в сторону и покачал головой.
— Меня переводят отсюда… в Ретвуд, в публичную библиотеку. Я переезжаю в конце недели.
Снова наступило молчание — натянутое и долгое. Пол, видимо, понял и тихо свистнул. По правде говоря, он не возлагал особых надежд на помощь Марка. И все-таки даже этой помощи теперь лишился. Снова остался один… и один должен будет встретить то, что ждет его в будущем. Больше того: сейчас, по тому, как переменился молодой библиотекарь, как он вдруг сложил оружие, Пол впервые почувствовал, с какими непредвиденными силами придется ему иметь дело.
Множество вопросов вертелось у него на языке. Но он чувствовал, что Булия ждет не дождется, когда он уйдет, а потому протянул руку и сказал просто:
— Извините, что я вовлек вас в такую историю. Спасибо за все, что вы для меня сделали. Желаю вам счастья. И надеюсь, что мы еще встретимся.
Он круто повернулся и, выйдя из библиотеки, направился к ближайшей телефонной будке. Быть может, еще не поздно. Он нетерпеливо перелистал обтрепанную, с загнутыми страницами книгу, висевшую на медной цепочке, нашел наконец нужный номер и опустил две монеты в автомат. После, казалось бы, бесконечного ожидания его соединили.
— Это «Королевский дуб»?
— Да, «Королевский дуб». Джек у телефона.
Полу показалось, что он узнал голос официанта, прислуживавшего ему неделю назад.
— Это говорит один знакомый мисс Бэрт. Я должен был встретиться с нею у вас в семь. Не будете ли вы так любезны передать ей кое-что? Скажите, пожалуйста, что я задержался, но сейчас еду.
— К сожалению, — донесся до Пола голос официанта, — мисс Бэрт здесь нет.
— Она что, не приходила сегодня?
— Нет, приходила и просидела этак с полчаса. Но ушла около восьми.
Пол опустил трубку на рычаг, подумал немного, затем вышел из будки. Через три минуты он был уже на площади и садился в трамвай, идущий на холм Бримлок. Часы Пола показывали половину девятого, когда он добрался до последнего дома на аллее.
Фасад тонул в темноте, но в одном из боковых окон наверху виднелся свет. Пол открыл калитку и вошел в сад, затем, собравшись с духом, обогнул дом по дорожке для слуг и постучал у задней двери. Внутри тотчас залаяла собака, и через некоторое время дверь отворилась. На пороге стояла худая женщина лет пятидесяти в черном платье экономки и спокойно смотрела на Пола.
— Простите, пожалуйста, могу я видеть мисс Луизу Бэрт?
Женщина оглядела Пола с головы до пят.
— Она у себя в комнате — у нее голова болит.
— А не могла бы она спуститься на минутку? — не отступался Пол. — Я ее знакомый.
— К сожалению, нет. — Экономка отрицательно покачала головой. — Мы не разрешаем приятелям нашей прислуги приходить сюда. Таково правило этого дома.
И, пробормотав извинение, она закрыла дверь. Пол был обескуражен, но решил не сдаваться. Он во что бы то ни стало должен увидеть Бэрт.
Вечер стоял сухой и ясный, в темноте мягко мерцали звезды. Небо очистилось, и легкая корочка морозца, покрывшая опавшую листву, слегка похрустывала под ногами Пола, когда он шел назад к фасаду дома. Там теперь светилось большое окно; занавеси — очевидно, из-за красоты вечера — не были задернуты, и Пол увидел хозяина — мужчину, который шел тогда к почтовому ящику, и пожилую даму с приятным, добрым лицом — видимо, его жену. В нарядно обставленной гостиной сидела еще одна пара — должно быть, гости. Все четверо были в вечерних туалетах.
Укрывшись за лавровыми кустами, Пол наблюдал изящный и красивый спектакль, действующие лица которого были так далеки от мучительных страстей, бушевавших в его груди. Вот в комнату внесли столик для бриджа. Судя по тому, как эти люди неторопливо, со смехом и разговорами принялись за игру, ясно было, что кончат они не скоро, и Пол приготовился к длительному ожиданию, в надежде, что потом удастся все же увидеть Луизу.
Внезапно в темноте он услышал за спиной тяжелые шаги. И, быстро обернувшись, увидел полисмена.
Глава XIV
— Вы что здесь делаете?
При этих словах Пола словно обдало ледяной водой, на секунду у него перехватило дыхание. Но он быстро взял себя в руки.
— Хотел повидать кое-кого из обитателей этого дома.
— Как же это вы собирались их повидать? Скрываясь среди кустов в темноте?
— Я вовсе не скрывался.
— Нет, скрывались. Я слежу за вами с тех пор, как вы сюда пришли. И скрывались вы намеренно.
— Ничего подобного, — возразил Пол. — Я могу вам все объяснить, если только вы меня выслушаете.
— Объясните сержанту в участке, — перебил его полисмен. — Пошли — и без сопротивления.
Сжав зубы, Пол посмотрел на стоявшего перед ним человека в форме. Худшей беды трудно было ожидать. Но ему оставалось только подчиниться. И он молча пошел рядом с полисменом.
Они долго шли к центру города по освещенным, заполненным народом улицам. А это уже само по себе кое о чем говорило: Пол понял, что его ведут не в ближайший полицейский участок. Наконец они вошли в подворотню, освещенную высоко подвешенной синей лампочкой, а затем — в приемную полицейского управления города Уортли.
Комната была маленькая, ярко освещенная и совсем голая, с окном, забранным решеткой, двумя дверями — в одной из них было квадратное оконце, тоже зарешеченное, — и двумя скамьями вдоль стен. У высокого пюпитра, расстегнув воротник мундира, стоял могучий краснолицый сержант по фамилии Джапп — это было указано на табличке — и старательно записывал что-то, точно школьник, готовящий урок. Он был дороден, как владелец сельской гостиницы. Крупная голова его находилась в кружке света, падавшего от затененной зеленым абажуром лампы, и редкие, тщательно напомаженные и аккуратно разделенные пробором волосы не могли скрыть поблескивающей лысины.
