– Господин полковник, помогите!
Вообще-то, это был подполковник, судя по всему с адъютантом. Но думаю, он не обидится, если незнакомый штурмбанфюрер его с переполоху повысит в звании. Мой панический вид, похоже, произвел впечатление. Подпол расстегнув кобуру, уже смотрит не на меня, а в лес, откуда я выскочил. Пять шагов, три…
– В чем дело? Что случилось?
М-да… Как бы тебе ответить… В общем-то ничего, только я вас сейчас гасить буду. Вымученно улыбнувшись подполковнику, сказал:
– Спасибо, спасибо…
И ударом в висок убил адъютанта. Он еще не упал, когда я двинул в челюсть самого подпола. А следующим движением скользнул в открытую дверь к летчику, который только и успел, что вытаращить глаза. Вот с ним надо понежнее. Поэтому, достав из-за ремня пистолет, который я заранее переложил из кобуры, вмазал ему стволом под нос и рявкнул:
– Взлетай!
Вообще, точка под носом очень болючая, и летчик на какую-то секунду даже отрубился. Но я его сгреб за шиворот и, выдернув у него из кобуры оружие, надавил стволом на один глаз, прорычав прямо в испуганно распахнутый другой:
– Взлетай, а то я тебе глаз высосу!
И оскалив зубы, издал громкий шип. Угроза, которую в шутку применял наш повар Степаныч, произвела на фрица мощное впечатление. Малахольный штурмбанфюрер, грозящийся высосать глаз орлу Геринга, – это нечто!
– Ну!
Я надавил стволом еще сильнее, и летун сломался. Он потянул какой-то рычаг, и двигатель прибавил обороты. Самолет медленно покатился. Полковник, застрявший в проеме дверцы, начал волочиться следом. Вот гад! Перекинув пистолет в другую руку, рывком втянул бесчувственного подпола внутрь и захлопнул дверь.
– Взлетай!
Я рычал так, что сам себя испугался. Причем рык этот был – больше от боли. От рывка рана на боку опять открылась, и китель стал быстро намокать. Пощупав больное место, перемазал руку в крови. Ну что, продолжим запугивания? Продемонстрировав летчику кровавую ладонь, демонстративно облизал пальцы. Он не видел, где я ее вымазал, и, подумав, что это кровь подполковника, которого я в ближайшие минуты начну жрать прямо в самолете, аж взвизгнул.
– На дорогу смотри!
Самолет, набирая скорость, катился как-то косо. А все из-за того, что наш рулевой, как хамелеон, одним глазом смотрел на мою окровавленную руку, а вторым на пистолет, прижатый к его голове. После моей команды наконец начал смотреть, куда едет, и самолет, подпрыгнув еще пару раз, оторвался от земли. Блин! Сидеть друг на друге, было очень неудобно. И пусть третий пассажир, большей частью находится на заднем сиденье, но все равно было крайне тесно. Перевалив бесчувственное тело назад, сам перелез туда же. Глянув в наклонное окно со своей стороны, обратил внимание, что на аэродроме похищения своего подполковника не заметили. Самолет и так собирался взлетать, поэтому его отлет и восприняли как должное. Конечно, когда найдут труп адъютанта, кипеж поднимется, но я буду так далеко, что все эти дела меня будут касаться так же, как и бури на Марсе. «Шторьх» продолжал лететь по прямой, набирая высоту. Куда-то не туда летим… Найдя на приборной доске то, что при некотором размышлении решил принять за компас, скомандовал:
– Курс сто.
Самолетик послушно начал разворачиваться. Ага! Действительно – компас! Как я угадал.
Тут не вовремя замычал подпол. Не глядя, добавил ему на орехи, и худой фриц опять впал в нирвану. Летун при этом только голову в плечи втянул. Так. Похоже, надо его слегка воодушевить. А то он сейчас как зомби – ни одного лишнего движения без приказа хозяина не делает. Нам же еще передок перелетать. И фиг его знает, как лучше это сделать, чтобы не сшибли. Поэтому достаточно спокойным голосом спросил:
– У тебя семья есть?
Летчик даже не понял, что это я с ним разговариваю, поэтому, повысив голос, повторил вопрос. Ага, дошло… Воздушный извозчик закивал головой.
– Жена, дети?
– Нет, только мама.
– А невеста есть?
Летчик, опасливо покосившись на меня, опять кивнул.
– Красивая?
– Да, очень!
Хм… похоже начинает приходить в себя. Ну, теперь надо обговорить условия совместного существования, а то вдруг, от общего отчаяния, он свою стрекозу в землю направит. Хотя на камикадзе и не похож, но мало ли….
– Хочешь ее еще увидеть?
– Да.
– Ну в таком случае слушайся приказов, и я тебе гарантирую жизнь. Тебя как зовут?
– Пауль Бергман.
– Ну вот видишь, как хорошо. Пауль, а у тебя есть карта?
Бергман опять закивал и протянул планшетку. Посмотрев на лист под целлулоидом, я вытащил карту и разложил ее. Надо же как! Маршрут, отмеченный на карте, уводил на север. Туда же, куда и танки уходили… То есть, выходит, на центральном направлении что-то серьезное готовится. Но это – после разберемся. Хорошо, что на ней, правда, на самом краешке, отмечена железка, что проходит через Славнинск. Если двинуть вдоль железной дороги, то дальше я нашу базу в Рыжах и сам найти смогу. Объяснил свою идею фрицу. Тот врубился сразу, и после моего повторного психотерапевтического сеанса, с гарантией ему в будущем долгой и счастливой жизни, был готов лететь куда прикажут, но уже с подключением собственных мозгов. Линию фронта пролетели без проблем. Потом немного запутались в железнодорожных ветках, потом нас пытались атаковать две пары наших «Яков», идущих в сопровождении возвращающихся со штурмовки «Илов». Вот козлики резвые! Есть у вас приказ – охранять штурмовики – так его и выполняйте! А если сейчас мессеры появятся? Вон, горбатые, уже как далеко ушли! «Яки», очередной раз проскочив мимо почти стоящего на месте «шторьха», наконец занялись своим прямым делом. А я вживую оценил возможности этого самолетика. То он удирал на всех парах, то почти останавливался в воздухе, идя километров шестьдесят, не больше. На истребителях просто прицеливаться не успевали. Сам весь мокрый от пота и от крови, так и текущей из бочины, нашел в себе силы похлопать летчика по плечу:
– Молодец, Пауль! Ты очень хороший пилот!
Бергман даже улыбнулся в ответ. А у меня силы окончательно кончились. Все-таки я земной человек, и первое участие в воздушном бою произвело на меня самое хреновое впечатление. Чуть не обгадился от всех этих кульбитов. Да и от страха тоже… А еще очень было бы обидно быть сбитым почти на подходе к дому.
Через десять минут увидел наконец знакомую водокачку. Показав пальцем, приказал садиться возле нее. Самолет еще подскакивал на кочках, а к нему со всех сторон бежали солдаты, причем какие-то незнакомые. Нас выдернули из тесной кабинки, как репку. В две секунды. Так же быстро повязали, не обращая внимания на мои возмущенные вопли. Только потом стали проявлять удивление – а что это мастистый эсэсовец так чисто по-русски лается? Пока судили и рядили, наконец подъехал офицер на ГАЗоне. Ха! Прохоров из комендантской. Он меня тоже сначала не узнал, но потом ринулся обниматься. Заметив, как я от этого скривился, тут же загрузил в машину и приказал рулить в санчасть. Пришлось вмешаться:
