– Скажите, Илья Николаевич, как лично вы считаете, почему после моего ухода все так пошло? Ваше мнение насчет партии я уже понял, его озвучивать больше не надо, но ведь любая организация состоит из отдельных людей. Неужели уже сейчас не осталось государственников, которые могли бы продолжить начатое?
Офигеть… Ну, блин, он и вопросики подкидывает. И ведь наверняка у Верховного есть какие-то стратегические задумки по этому поводу. Зачем ему мое мнение сдалось? Но так как Сталин продолжал сверлить меня взглядом, то пришлось отвечать:
– Эээ… ммм… эээ…
Собеседник на эту глубокомысленную фразу прикурил папиросу и, неожиданно ухмыльнувшись, подбодрил:
– Я от вас не требую глобальных выводов, просто мне интересны ваши личные мысли. Они могут быть и неправильны, это не страшно, зато они будут только вашими. Так что прошу вас, говорите откровенно, не бойтесь…
Я кивнул, показывая, что понял, о чем он меня просит, потом, машинально схрупав печеньку с вазочки, собравшись с мыслями, ответил:
– Лично мне, кажется, что все дело в команде. Нет, у вас она, конечно, есть, другой вопрос, кто в нее входит. Вы сами – отличный руководитель, который тянет на себе все, но при этом своим авторитетом давит любую инициативу. Поэтому в вашей команде собрались исключительно исполнители. Отличные исполнители, ничего не скажешь, но никак не лидеры. Каждый в своей сфере достаточно властен, но они ПРИУЧЕНЫ подчиняться. Все потому что вы, извините конечно, другого лидера возле себя ни в коем случае не потерпите. А ведь человека, которому готов доверить дело всей жизни, просто так, на улице не найдешь. Его надо выращивать и воспитывать. Как цари со своими наследниками делали. Только им гораздо хуже приходилось: лепили из того, что есть, даже если тот наследник – дебил. А вам и карты в руки – можно выбирать самому, не оглядываясь на престолонаследие. Только вот вы этого в МОЕМ времени так и не сделали… А потом Политбюро сцепилось в борьбе за власть, с тех пор и пошло-поехало…
Верховный, пока я говорил, молча разглядывал подстаканник, и было непонятно, слушает ли он вообще. Но как оказалось, слушает, потому что только я замолк, собеседник поинтересовался:
– И кого ЛИЧНО ВЫ видите в роли… кхм… преемника?
Опаньки! А разговор-то опасным становится! Я просто физически почуял, что у Виссарионыча при словах о наследнике, как у волка, шерсть дыбом встала. Нет, внешне он остался таким же спокойным, только в воздухе повисло сильное напряжение. Черт! Верховный, похоже, во всем пытается найти заговор с целью своего свержения. Вот и меня, похоже, в чем-то подозревать начал. Надо его быстренько успокоить… Поэтому, пожав плечами, честно ответил:
– ЛИЧНО Я представления не имею. Ведь весь руководящий состав СССР после вашего гм… ухода остался прежним. Чем это закончилось, я уже говорил…
Ффух! Похоже, Главком убедился, что иновремянин не является проводником чьих-то интересов, и поэтому он совсем другим тоном спросил:
– А вот Лаврентий Павлович может быть таким преемником?
На это я опять пожал плечами и ответил, что Берию Хрущев расстрелял быстрее, чем он успел себя проявить. Судя по теперешней работе, генеральный комиссар – отличный хозяйственник, но вот каким будет руководителем, решить может только товарищ Сталин. Собеседнику, похоже, такой ответ понравился, и он опять резко сменил тему разговора, попросив более подробно рассказать о китайском варианте построения коммуно-капитализма. Я про китайцев в начале разговора упомянул, но тогда Верховный никак на мои слова не отреагировал, зато теперь начал задавать вопросы, на большую часть которых у меня даже не было ответа.
Почти никакого глубокой ночью меня отвезли домой. А с утра веселье началось по новой. Только вот не со Сталиным. Пришедшая машина отвезла не в Кремль и не на Лубянку, как можно было ожидать, а куда-то к черту на кулички. Я на окраинах Москвы не был, поэтому место так и не смог идентифицировать. Два очень вежливых полковника, в которых совершенно не наблюдалось военной выправки, зато присутствовали замашки профессиональных психологов, пригласили присесть в удобное кресло и – понеслось. Вопросы, уточняющие друг друга, следовали один за другим. Потом был перерыв на обед, и тщательный допрос, оформленный под беседу, пошел дальше.
Так продолжалось недели две. За это время я вспомнил, чего даже не знал, и чуть не помер от перенапряжения мозга. Поняв, что у меня при виде их ласковых физиономий начинает дергаться не только веко, но и вся щека, полковники сделали паузу. Один день я отсыпался и очухивался, а на второй пошел в ресторан, заарканил там одну из шалавистых завсегдатальниц и продрал ее так, что предтеча путан утром сбежала от меня, в ужасе оглядываясь. Глядя в окно, как она враскоряку идет по проспекту, хихикнул. Я, вернувшись после моего первого долгого рейда на лошади, точь-в-точь так же себя нес. Вот мужики тогда повеселились… Потом игривое настроение пропало. Вспомнив полковников, содрогнулся и решил подстраховаться хотя бы на сегодня. У меня в казенном пронумерованном шкафчике почти целая бутылка водки есть. Сейчас приму, и мучения на сегодня отложатся. Не успел всего чуть-чуть. Только вспомнил про пузырь, как в дверь постучали, и знакомый шофер пригласил к выходу. Биомать! Какой-то я рохля стал. Соображал бы быстрее – сегодня бы еще один день отдохнуть получилось. А так выходит – сам виноват.
В беседах прошла вся следующая неделя. Причем вопросы шли по кругу. Зараза! Они что – тупые или думают, им здесь лапшу вешают, и пытаются на вранье поймать? Дело кончилось тем, что я окончательно обалдел и укусил полковника постарше, обладавшего лицом доброго доктора Айболита, за палец. А не фиг у меня перед носом им водить. Тоже мне – гипнотизер хренов. Павел Андреевич, как звали укушенного, так удивился, что сначала даже не завопил. Потом, конечно, постенал немного, но попыток ввести меня в транс так и не оставил. Только в следующий раз он пользовался каким-то блестящим кружочком на шнурке. Но, по-моему, у него ничего не вышло. Во всяком случае, я этого не помню…
А еще через декаду все закончилось. Мне разрешили отдыхать, и подполковник ГБ Лисов моментально предался развратному загулу. Правда, на четвертый день мне это надоело и стало скучно. Ходить по ресторанам не хотелось. В кино тоже не тянуло. Смотреть на бодрую довоенную жизнь колхозников желания не было. «Волга-Волга» уже стояла поперек горла. «Трофейные» типа «Серенады Солнечной долины» и «Джорджа из Динки-джаза» тоже надоели. С большим удовольствием посмотрел только «Нового Гулливера», зато потом несколько дней в голове крутился фокстрот про «мою лилипуточку»…
Да еще и Селиванов, как назло, укатил в командировку. Поэтому я сидел на кухне и соображал, куда податься. В Кремль? Если туда сам попрусь – не поймут. В Госужас? Так что я там делать буду? Вряд ли Берия может сказать: спасибо за сотрудничество и езжайте, товарищ Лисов, в свое подразделение. Он без Сталина ничего сам не решает. То есть решает, конечно, вот только не мой вопрос. Да и вообще – неопределенность сильно прибивала. Выдоили меня почти досуха; и что дальше? Какие они шаги предпримут? Я, кстати, позавчера эксперимент провел. Погуляв в ресторации, сделал вид, что наклюкался, и ушел, не заплатив. То, что на выходе посетителя не отловили бравые официантки, говорит о том, что меня неустанно пасут. Сопровождающих я, правда, не увидел, но это только говорит о их высоком профессионализме. Так что даже задумай я сбежать – все равно не выйдет. Эхе-хех, грехи наши тяжкие… Сижу тут, как фикус в кадке, и гадаю: польют или выбросят? Да и по ребятам сильно соскучился. Мы ведь эти два года постоянно вместе были. Оставлял их максимум на неделю, а теперь, считай, месяц прошел. Зима уже вовсю началась…
