Книга Худеющий, страница 28. Автор книги Стивен Кинг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Худеющий»

Cтраница 28

— Наверняка, — откликнулся Хопли.

Приободренный Билли продолжал:

— Но я хочу поговорить с ним от себя лично. Ну, виноват, верно. Мог бы и затормозить вовремя. Признаю — моя вина. Точнее, вина моей жены, понимаешь. Что она там выдворила. Скажу, что и Россингтон виноват, что отмыл меня так запросто, и твоя вина, что не провел расследования, выгнал их из города.

Билли снова проглотил ком в горле.

— Но я скажу ему, что ее вина была во всем тоже. Она вышла в неположенном месте, Хопли. Понятно, что это не такая вина, за которую сажают в газовую камеру, но нарушение закона с ее стороны тоже имело место. Все произошло нечаянно, и не только мы виноваты в том, что она погибла.

— Ты хочешь все это ему высказать?

— Как сказать? Желания, конечно, нет, но я намерен это сделать. Ну, вышла, понимаешь, внезапно между двух машин и никуда не посмотрела. Этому даже в третьем классе учат.

— Я не думаю, что она училась в третьем классе, — сказал Хопли. — Вряд ли она вообще училась где-нибудь.

— Все равно, — упрямо сказал Билли. — Это же простое правило.

— Халлек, ты просто мазохист. Любишь брать на себя вину, — произнесла тень, которая была Данкеном Хопли. — Ты пока что теряешь в весе. Ты что, хочешь, чтобы эта тварь перевернула тебе нутро? Или довела твою кровь до кипения? Или, может?..

— Я не собираюсь сидеть тут сложа руки! — перебил его Билли. — Может, он способен все отменить, Хопли! Тебе такое в голову не приходило?!

— Я все читал о моих прыщах, — сказал Хопли. — Кажется, с той поры, когда у меня первый угорь в школе появился над бровью. Они меня атаковали, а я читал всю литературу, как с ними бороться. Я вообще люблю читать. Читал про всякое колдовство, и скажу тебе, Халлек, существуют сотни книг на тему, как наложить проклятья, но очень мало о том, как их снять.

— Ну ладно! Возможно, он не может. Пусть даже точно не может. Но я все равно должен с ним встретиться, черт его побери! Посмотрю ему в глаза и скажу: «Ты еще не всем отрезал долю от твоего пирога, старик. Отрежь-ка и для моей супружницы, и для твоей, между прочим! И раз уж толкуем об этом, для себя, старик, тоже возьми долю. Ты сам-то где был, когда она вылезла на мостовую, не глядя по сторонам? Почему не взял ее под руку? Почему не провел к пешеходному переходу на перекрестке? Почему?..»

— Хватит, — перебил его Хопли. — Если бы я был на суде, ты бы меня убедил, Халлек. Но ты забыл самый главный фактор, который действует в данной ситуации.

— Какой фактор? — недовольно спросил Билли.

— Человеческая натура. Мы можем быть жертвами сверхъестественного явления, но дело приходится иметь с человеческой натурой. Как офицер полиции — извини, бывший офицер — я давно убедился в том, что нет абсолютно правых и абсолютно неправых. Существует серый туманный переход от одного к другому, где-то темнее, где-то светлее. Ты ведь не думаешь, что ее муж купится на это дерьмо?

— Не знаю.

— А я знаю, — сказал Хопли. — Я знаю, Халлек. Я этого типа вижу насквозь настолько хорошо, что можно подумать, он мне передает все мысленно. Всю свою жизнь он скитался, его прогоняли «хорошие парни» как только получали с него всю марихуану, весь гашиш, проигрывали ему последние деньги на «колесе фортуны». Всю свою жизнь он слышал от «хороших людей», что он грязный цыган. «Хорошие люди» имеют корни, а он — нет. Этот мужик наблюдал, как в тридцатых-сороковых годах ради шутки сжигались их шатры и кибитки. В них, возможно, сгорали детишки и немощные старики. Он видел, как на их дочерей нападали, насиловали их, потому что «хорошие люди» считают, что цыганки трахаются, как кролики, и лишний раз для них без разницы. Видел он и как их сыновей забивали до полусмерти. За что? Да за то, что папаши этих «хороших ребят» проиграли свои деньги на цыганских аттракционах. И всегда одно и то же: приходишь в город, «хорошие люди» получают то, чего хотят, и потом выгоняют тебя вон из города. Иногда позволят задержаться на неделю на ближайшей ферме, иногда месяц потерпят табор в поле возле шоссейной дороги. А потом, Халлек, непременно прозвучит удар хлыста. Какой-то преуспевающий юрист с тройным подбородком, с бульдожьей мордой, сбивает твою жену на улице. Ей семьдесят или семьдесят пять лет, она наполовину слепая, может, торопилась в табор, потому что приспичило по нужде. Старые кости легко ломаются, прямо как стекло. И вот ты ошиваешься вокруг, надеясь, что хоть на сей-то раз правосудие сработает. Один-единственный раз за всю жизнь.

— Ладно, хватит, — перебил его Билли. — Не надо больше. — Он рассеяно коснулся пальцами щеки, полагая, что вспотел. Но влага на щеке оказалась не потом, а слезами.

— Да нет уж, — жестко сказал Хопли. — Ты этого всего заслуживаешь, и я намерен закончить. Не подумай, что я против того, что ты задумал. Нет, Халлек. Дэниел Уэбстер с самим Сатаной связался, так что тут все возможно. Просто я считаю, у тебя еще слишком много иллюзий. Этот мужик безумен, Халлек. Он разъярен. Возможно, у него уже настолько крыша поехала, что тебе впору искать его в дурдоме Бриджуотера. Он начал мстить, а когда мстишь, не замечаешь оттенков и нюансов. Когда твоя жена с детишками погибают в авиакатастрофе, тебе не хочется слушать, как там цепь А замкнулась на тумблере Б и как контроллер В не сработал в системе Д, а пилот Х выбрал неудачное время, чтобы пройти в сортир Ж. Тебе хочется только засудить эту авиакомпанию или пристрелить виновника аварии. Тебе нужен козел отпущения, Халлек. Хочется с кем-то расправиться. Вот с нами и расправляются, тем хуже для нас. Возможно, Халлек, я немного лучше тебя разбираюсь в подобных вещах.

Медленно, медленно его рука протянулась к тензорной лампе, повернула ее так, что свет упал на его лицо. Халлек услышал резкий шумный вдох и осознал, что именно он ахнул. Услышал слова Хопли:

— Как думаешь, на скольких гулянках я буду желанным гостем с такой рожей, вернее с ее утратой?

Кожа Хопли представляла собой страшное зрелище. Кошмарные красные прыщи размером с чайное блюдце выросли на его подбородке, шее, руках. Чирьи поменьше покрывали щеки и лоб, нос усыпан крупными угрями с черными головками. Желтоватый гной сочился между этими буграми всех размеров, кое-где вытекала струйками кровь. Жесткие черные волосы, какие бывают на бороде, росли беспорядочными пучками, и Халлек потрясенно подумал, что бриться Хопли было просто невозможно. Из этого жуткого ландшафта смотрели глаза Хопли. Смотрели на Халлека долго и не мигая, наблюдая на его лице ужас и отвращение. Наконец он кивнул, словно получив удовлетворение, и повернул лампу обратно.

— Боже мой, Хопли, прости… Мне так жаль…

— Не жалей, — сказал Хопли со зловещим спокойствием. — У тебя все проходит не так быстро, но конец будет тот же. Мой служебный пистолет в третьем ящике этого стола, и я воспользуюсь им, когда станет совсем невмоготу, независимо от того, как обстоят дела с моим счетом в банке. Бог не любит трусов, как говорит мой отец. Я хотел, чтобы ты меня увидел и понял. Знаю, как чувствует себя тот старый цыган. И я не стал бы произносить гладких юридических речей, Халлек. И не стал бы думать о каких-то резонах. Я бы его убил за то, что он со мной сотворил.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация