«худеющим»
…не таким толстым. — Ну вот, опять Хейди навела его на мысли
о цыгане. «Будь он неладен!» Изъеденный нос цыгана, его чешуйчатый скрюченный
палец, коснувшийся щеки прежде, чем он успел отшатнуться. Так отшатываются от
прикосновения паука или от шевелящегося месива жуков и червей под трухлявым
бревном.
Хейди поставила перед ним бекон и поцеловала в висок.
— Извини. Ешь и теряй вес. Но помни, что там Билли Джоэл
говорит на этот счет…
I love you just the way you are…
«Люблю тебя такой, как есть…» — пропели они в унисон.
Ой схватил было «Джорнэл», но показалось слишком тоскливо.
Поднялся из-за стола, вышел из дома, подобрал на цветочной клумбе нью-йоркскую
«Таймс». Этот мальчишка-почтальон непременно швырнет газету на цветы. К тому же
он так и не удосужился запомнить фамилию Билли. Что взять с двенадцатилетнего
подростка.
Вернувшись с газетой, Халлек раскрыл ее на спортивных
новостях и принялся за бекон. Когда Хейди поставила перед ним еще одну сдобу,
облитую тающим сливочным маслом, он уже основательно углубился в таблицу
результатов игр. Халлек машинально съел и сдобу, не обратив на это
обстоятельство никакого внимания.
Глава 2
245
В городе судебный процесс по поводу строительных недоделок
длился уже более трех лет, и можно было ожидать, что он протянется в той или
иной форме еще столько же, если не больше. И вдруг все неожиданно закончилось
наилучшим образом. Истец во время перерыва в судебных заседаниях согласился на
смехотворно низкую неустойку. Халлек не растерялся и подсунул своему клиенту на
подпись бумагу о добрых намерениях. Клиент, хозяин фабрики красителей из
Скенектэди, в присутствии своего потрясенного адвоката взял и подписал все
шесть копий письма, а судебный нотариус немедленно заверил подлинность
подписей. Билли сидел во время всей процедуры неподвижно, скрестив пальцы на
коленях, чувствуя себя так, словно выиграл в нью-йоркскую лотерею. Еще до
обеденного перерыва дело было улажено и закрыто.
Билли потащил своего клиента к О'Ланни, заказал «Чивас» с
водой для клиента и мартини — для себя. Потом позвонил домой Хейди.
— Моханк, — коротко сообщил он ей, когда та подняла трубку.
Так назывался курорт неподалеку от Нью-Йорка, где они давным-давно провели свой
медовый месяц (подарок от родителей Хейди) и влюбились в это место, проводя с
тех пор там нередко отпуск.
— Что?
— Моханк, — повторил он. — Если не хочешь, попрошу Джулиан
из конторы.
— Ну уж, фигушки! Билли, а в чем дело?
— Ты хочешь поехать или нет?
— Ты что? Конечно! На этот уикенд?
— Завтра же, если договоришься с миссис Бин, чтобы она
прибыла и позаботилась о Линде. Пусть проследит, чтобы все было вымыто, оргии
не устраивались и чтобы…
Его слова заглушил радостный вопль Хейди:
— Билли! Неужто?! Неужто получилось?!
— Кэнли намерен успокоиться. Кэнли уже успокоился. После
почти четырнадцати лет дурацких волокит твой супруг победил для хороших ребят.
Победа неоспорима. С Кэнли договорились по-хорошему, и я теперь — король!
— Ой, Билли! Блеск! — завизжала она на сей раз так громко,
что в трубке засвистало и Билли отодвинул ее в сторону.
— Как думаешь, Линда не будет возражать, если мы смоемся на
пяток дней?
— Она только рада будет! Представляешь, сидеть у телека до
часу ночи, болтать с Джорджией Дивер о мальчиках и лопать мой шоколад! А может,
ты шутишь? Не холодновато ли будет в такое время? Твой джемпер упаковать?
Возьмешь полушубок или пальто? Или и то, и другое?
Он предложил ей выбрать вещи по своему усмотрению и вернулся
к клиенту. Клиент уже наполовину осушил большой бокал виски «Чивас» и желал
рассказать польские анекдоты. На радостях он выглядел так, словно его пыльным
мешком по голове огрели. Халлек отпил мартини и вполуха выслушал избитые
остроты о польских плотниках и польских ресторанах. Мысли его витали далеко
отсюда. Дело могло бы иметь далеко идущие последствия. Конечно, рановато
говорить о серьезной перемене в его карьере, но — чем черт не шутит? Очень
недурно выиграть процесс с крупной фирмой. Это может начать, что…
«…первый удар качнул Хейди вперед, она невольно стиснула
пальцы; он смутно ощутил боль в гениталиях. Удар был такой резкий, трудно
вообразить, что с ними случилось бы, если бы не ремни безопасности. Кровь
брызнули вверх — три капли размером с монетку оросили ветровое стекло. Хейди
еще не визжала — это будет позднее, — а он не успел ничего сообразить.
Понимание происшедшего пришло со вторым ударом. И он…»
…допил остатки мартини. На глаза навернулись слезы.
— С вами все в порядке? — забеспокоился клиент по имени
Дэвид Дагенфилд.
— В порядке… Даже не представляете себе, до какой степени
все в порядке. — Билли протянул руку клиенту. — Поздравляю, Дэвид. — Он больше
не будет думать о несчастном случае, больше не будет вспоминать о цыгане с
гниющим носом. Он стал отличным парнем, и это ощущалось в крепком рукопожатии
Дагенфилда, в его немного усталой улыбке.
— Спасибо тебе, друг, — сказал Дагенфилд. — Большое спасибо.
— Он вдруг перегнулся через стол и неуклюже обнял Билли Халлека. Билли тоже
слегка стиснул его в объятьях. Но когда клиент опустил руки и случайно задел
пальцем щеку Билли, ему вновь вспомнилось зловещее прикосновение цыгана.
«Он коснулся меня», подумал Халлек, и хотя это было
прикосновение клиента, друга, он невольно содрогнулся.
Возвращаясь домой, он пытался думать о Дагенфилде, потому
что мысли эти были приятными, но когда проезжал по мосту Триборо, обнаружил,
что думает о Джинелли.
Почти весь полдень он провел с Дэвидом Дагенфилдом в
ресторане О'Лани. Но первое, что пришло в голову, — повести своего клиента к
«Трем братьям», ресторан, которым негласно заправлял Ричард Джинелли. Кажется,
годы прошли с тех пор, как Халлек посетил «братьев», в последний раз. Учитывая
репутацию Джинелли, это было неразумно. Но он прежде всего вспомнил «Трех
братьев», где были прекрасные обеды и вообще можно неплохо провести время, хотя
Хейди не очень жаловала это место и самого Джинелли. Билли полагал, что она его
боится. Он проезжал мимо Ган-Хилл Роуд, когда мысли вновь вернулись к цыгану,
как приученный конь непременно возвращается в свою конюшню.
«Сперва ты подумал о Джинелли. Когда ты в тот день вернулся
домой, и Хейди плакала, сидя на кухне, ты первым делом подумал о Джинелли.
„Слушай, Рич, я сегодня убил старую женщину. Могу я заглянуть к тебе в городе?
Потолковать надо“.»
