Туристы располагались вдоль побережья, а потому там же находились
и доллары, которые они отсчитывали из своих бумажников. Там же будут и цыгане,
но только где именно?
Билли просмотрел список по меньшей мере полусотни прибрежных
городов, потом спустился вниз. Бармен оказался импортированным из Нью-Джерси,
который ни о чем, кроме Эсбурн Парка не слыхал. Удалось найти официантку,
которая прожила всю жизнь в штате Мэн и была знакома с побережьем, а также не
прочь поболтать об этих краях.
— Я разыскиваю кое-каких людей и уверен, что они где-то на
побережье, но не в самых изысканных местах. Скорей, пожалуй… м-м…
— В городке типа «хонки-тонки»-салунов? — спросила она.
Билли кивнул.
Она склонилась над списком.
— Олд Оркард Бич, — сказала она. — Это уж самый, самый
«хонки-тонки» из всех, самый бесшабашный городок. Нужно иметь три головы, чтобы
за всем уследить там.
— Еще какие?
— Вообще-то, все прибрежные города в летний сезон становятся
немного «хонки-тонки». Ну, например, Бар Харбор. Все, кто слыхал о нем,
считают, что Бар Харбор должен быть городом, что называется Риц — шик и блеск,
солидная роскошь, богачи в «Роллс-Ройсах».
— А что, он не такой?
— Нет. Скорее Френчмен Бэй, но не Бар Харбор. Зимой это сонный
городишко, где самое большое приключение — отправление ежедневного суденышка в
десять двадцать пять. Но летом Бар Харбор — сумасшедший город, вроде Форт
Лодердейла весной: полно народу, всякого жулья и хиппи. Там можно встать на
берегу, вдохнуть полной грудью, и словишь кайф, если ветер дует от Бар Харбора.
Главное развлечение до праздника Дня Труда это уличный карнавал. В общем-то,
мистер, все городки побережья приблизительно в этом духе, но Бар Харбор
пожалуй, возглавляет список. Иногда я ездила туда в июле или в августе, просто
поболтаться, развлечься. Больше не езжу — возраст уже не тот.
Билли не сдержал улыбки: официантке на вид было года
двадцать три. Он дал ей пять долларов, а она пожелала ему приятно провести лето
и найти своих друзей. Билли кивнул, но впервые не почувствовал энтузиазма от
такой возможности.
— Хотите небольшой совет, мистер?
— Да, — ответил Билли, полагая, что она скажет, с какого
места лучше всего начать, хотя это он для себя уже решил.
— Вам надо малость поправиться, — сказала она. — Ешьте
«паста». Моя мама вам то же самое посоветовала бы. Побольше «паста», и
прибавите несколько фунтов веса.
Конверт «манила», открывающийся с торца, полный фотографий и
информации об автомашинах, прибыл к Халлеку на третий день в Южный Портленд. Он
медленно перебрал все снимки, осмотрев каждый. Вот молодой жонглер. Его тоже
звали Лемке. Сэмюэл Лемке. Он открыто смотрел в объектив камеры, готовый к
развлечениям и дружбе, равно как и к ссоре и гневу. А вот и прекрасная девушка,
установившая мишень и стрелявшая в нее из рогатки, когда прибыли полицейские.
Да, она была действительно хороша, Халлек не ошибся, когда смотрел на нее
издали в парке. Ее звали Анжелина Лемке. Он отложил ее снимок рядом с Сэмюэлом Лемке.
Брат и сестра. Внуки Сюзанны Лемке? Правнуки Тадуза Лемке?
Пожилой мужчина, раздававший рекламные листовки, — Ричард
Кросскилл. Другие Кросскиллы носили разные имена — тоже семейство. И еще
Стэнчфилды, Старберды, еще несколько Лемке. И затем… ближе к концу…
Это он! Глаза в сети морщин были темными и умными. Через
голову — платок, повязанный на левой щеке. В потрескавшихся губах — сигарета.
Нос — мокрый распахнутый ужас.
Билли смотрел на фотографию как загипнотизированный. Что-то
знакомое было в облике старика, какая-то неуловимая связь с чем-то привычным.
Потом вспомнил. Тадуз Лемке напомнил ему стариков из рекламного ролика грузин
из России, куривших сигареты без фильтра, пивших водку и доживавших до
невероятного возраста: сто тридцать лет, сто пятьдесят, даже сто семьдесят.
По глазам Тадуза Лемке виден был древний возраст. В них
Билли приметил познания, перед которыми двадцатый век выглядел как тень, и
содрогнулся.
В тот вечер он взвесился. Весы показали 137.
Глава 18
Поиски
«Олд Оркард Бич», говорила официантка, «это уж самый
„хонки-тонки“ из всех, самый бесшабашный городок». Клерк в регистратуре с этим
согласился.
С тем же согласилась и девушка в туристическом бюро в
четырех милях дальше по шоссе, хотя не стала употреблять столь неформального
выражения. Билли повернул арендованный автомобиль в сторону Олд Оркард Бич,
находившийся милях в восемнадцати к югу.
Движение стало плотным, машины еле плелись бампер в бампер.
На них были в основном канадские номера, а по вместительности многие из них,
наверно, могли бы перевезти целую футбольную команду. Большинство людей в
машинах и шагавших пешком по обочине были раздеты до минимума, разрешенного
законом, иногда — меньше минимума: бикини ниточкой с нашлепкой,
плавки-гульфики, много блестевшей обнаженной плоти.
На Билли были надеты джинсы, белая летняя рубашка с открытым
воротником и спортивный плащ. Он сидел за рулем в закупоренной машине и потел,
хотя кондиционер включил на всю катушку. Он помнил изумленный взгляд гарсона
отеля и решил не раздеваться, как прочие, даже если туфли промокнут от
стекающего пота.
Миновав соленые пустоши, пару десятков рыбацких будок, где
ловили лобстеров, весь медленный поток машин повернул к району летних домиков,
стоявших в тесноте бок о бок. Почти раздетые люди сидели перед своими жилищами,
что-то ели, читали романы в бумажных переплетах или тупо глазели на сплошной
поток автомобилей.
«Бог мой», подумал Билли, «да как они переносят вонищу из
этих выхлопных труб?» В голову пришло, что им даже нравится. Может быть,
просиживают именно здесь, а не на берегу, потому что запах напоминает им о
доме.
За домиками последовали мотели с вывесками: ЗДЕСЬ ГОВОРЯТ НА
ФРАНЦУЗСКОМ (написано по-французски), КАНАДСКАЯ ВАЛЮТА — НЕ МЕНЬШЕ 250
ДОЛЛАРОВ, С ПОЛУНОЧИ — ГОЛУБЫЕ ФИЛЬМЫ ПО КАБЕЛЮ, ТРИ МИНУТЫ ДО ОКЕАНА!
За мотелями потянулась торговая улица со скудным
ассортиментом товаров в магазинах: фотопринадлежности, сувениры, похабные
книжки по сниженным ценам. Молодые люди в джинсах с оборванными штанинами
медленно бродили вдоль витрин, некоторые — взявшись за руки. Кое-кто
отсутствующим взглядом смотрел на пыльные витрины. Среди скучающей, фланирующей
публики лавировали ребята на скейтбордах. Билли Халлеку показалось, что все они
страдают от лишнего веса.
Детишки на скейтбордах, похоже, что-то жевали, как и
прохожие: кто кусок пиццы, кто поп-корн, чипсы, конфеты и прочее. Увидел
мужчину в белой рубахе навыпуск, в мешковатых штанах и сандалиях: он поглощал
сосиску, длиною в целый фут, к подбородку прилипли ошметки лука и кислой
капусты, а в левой руке тот держал еще пару сосисок. Халлеку он показался
фокусником с надувными шарами.
