Уже поврежденная «Чиода» после двух минных подрывов затонула в течении трех минут. Ей фатально не повезло — энергией взрыва первой пары мин ее, кривобоко ковыляющую в гавань, отбросило прямо на вторую. В отличие от нашей истории, в этот раз отбуксировать крейсер в док не успели.
[31]
На «Нийтаке», сопоставив подрыв «Чиоды» и нечто шарообразное, сбрасываемое с кормы «Варяга», предпочли дать полный назад и принять к левой дальней кромке фарватера. При этом семафором на остальные японские крейсера было отправлено сообщение «Осторожно, вижу плавающие мины». Время, потерянное на обход района нахождения «плавающих мин», на осторожное следование по кромке фарватера, на разглядывание волн по курсу кораблей впередсмотрящими в сгущающихся сумерках, на снижение и набор хода, позволило «Варягу» оторваться от противника, не получив дополнительных повреждений. Атака миноносцев была выполнена безукоризненно по инструкции, но под огнем мало пострадавшей артиллерии левого борта из шести миноносцев на дистанцию действенного пуска торпед рискнули выйти два. Из выпущенных ими четырех мин крейсеру пришлось уворачиваться только от одной. Ответным огнем на самом наглом миноносце «Чидори» шестидюймовым снарядом был сбит мостик вместе с командиром, рулевым управлением и всем остальным, что на нем находилось. На долю второго, «Касасаги», пришлось три попадания трехдюймовых снарядов, охладившие его пыл. Ничья. Атака миноносцев, однако, позволила японцам выиграть драгоценное время и начать выводить из-под удара транспорты. Но груженные купцы никак не могли соревноваться в скорости с крейсером. Для начала не повезло «Сикако-Мару». При исполнении команды рассыпаться ее капитан по чистой случайности выбрал курс, пересекающийся с курсом «Варяга».
Когда на «Чихайя» заметили, куда именно несет охраняемый ей транспорт, её командир понял, что до завтрашнего восхода ему дожить, скорее всего, не удастся. Ну что же, как говорит «Хаге Куре» — долг тяжел, как гора, а смерть легче пера! Придется вспомнить, что по британской классификации «Чихайя» относилась к «торпедно-артиллерийским канлодкам». Приказав на транспорт отворачивать влево и прижиматься к восточному берегу, «Чихайя» пошла на пересечку курса «Варяга». Ей почти удалось то, что с успехом провалили миноносцы четырнадцатого отряда — мина прошла в нескольких метрах от кормы «Варяга», и если бы не круто положенный вправо руль и мощный бурун за кормой, то попадания избежать бы не удалось. Прояви командиры миноносцев чуть меньше готовности умереть и чуть больше терпения, и «Варяг» был бы обречен. Им нужно было отойти к «Чихайе» и атаковать совместно с ней с правого борта, артиллерия которого больше пострадала от обстрела японских крейсеров. Тогда «Варяг» почти гарантированно получал мину в борт. Сейчас же, после атаки и расхождения с «Варягом» на контркурсах всего на шести кабельтовых в одиночку, авизо представлял из себя развалину. «Чихайя» расстреляла мины изо всех аппаратов и в ответ получила пять шестидюймовых снарядов только в корпус. Теперь когда-то красивая и стремительная торпедная канонерка отползала на восьми узлах с небольшим креном на левый борт. Ее команда продолжала обстреливать «Варяг» из уцелевшего кормового 120-мм орудия и пары бортовых трехдюймовок, но всем и на «Чихайе», и на «Варяге» было ясно, что это агония. У авизо не было ни скорости, чтобы уйти, ни артиллерии, чтобы отбиться, ни сколь-либо значимой брони, чтобы терпеть обстрел с «Варяга». «Чихайя» была обречена, и это понимали и на ней, и на «Варяге». Тем страннее был приказ Руднева, в очередной раз вызвавший на мостике «Варяга» жаркие споры, более подобающие Одесскому привозу, а не крейсеру в бою.
— На руле, держи правее — курс на транспорты! Ход до самого полного. Сигнальные, отсемафорьте на «Чихайю» на английском, авось поймут, — «восхищен вашим мужеством, вы до конца исполнили свой долг, идите чинитесь, добивать не буду». Как у нас перезарядкой минных аппаратов дела обстоят?
— Но почему??? Поворот вправо, снизить скорость на двадцать минут, и она на дне! Что за толстовство, Всеволод Федорович?
Зарубаев даже не кричал, звук, вырвавшийся из его горла, был чем то средним между ревом и воем. И, черт побери, его можно было понять! За последние пару часов ему не давали добить уже третий корабль противника. Сначала «Чиода», потом «Нийтака», а теперь еще и «Чихайя»! Ну сколько можно издеваться? Его молчаливо поддерживали, буравя командира хмурыми взглядами, оба штурмана, Беренс и Бирилев; лекарь Храбростин и даже рулевые, что уж ни в какие ворота не лезет, поминутно отрывали глаза от штурвала и зыркали на командира. Команда «Варяга», поверив в свои силы, жаждала победы. Не по очкам, как прорыв мимо четырех крейсеров противника, а полной. Заканчивающейся пузырями, поднимающимися из глубины над могилой вражеского корабля.
— Во-первых, не поворот, а разворот, правым бортом ее не добить, там у нас все зубы повыбиты, а от торпед она легко увернется, маленькая и шустрая, зараза. Во-вторых, не двадцать минут, а полчаса минимум. Это не миноносец и ей для утопления надо наделать очень много шестидюймовых дырок ниже ватерлинии. За это время нас догонят «Нийтака» и «Акаси». А драться с ними мы уже не в состоянии. Хорошо быть добрым, господин лейтенант, когда это тебе ничего не стоит. А уж когда у тебя вообще нет другого выхода, то и подавно.
— Есть, господин капитан первого ранга. По кому тогда стрелять прикажете? — Процедил сквозь зубы Зарубаев. Да, наверное, командир опять прав, но как же обидно!
— Если «Чихайя» не прекратит огонь, а она не прекратит, не тот народ японцы, то продолжайте по ней из всего, что достает. Утопить вряд ли успеете, но чем дольше ее будут ремонтировать, тем лучше. А потом по транспортам, они где-то там в темной части горизонта разбегаются, как тараканы. Вот с ними и насладитесь утоплением больших кораблей. Так что у нас с перезарядкой минных аппаратов, скажет мне кто-нибудь или нет? Минами транспортники все же сподручнее топить, чем нашими сверхбронебойными снарядами.
Через пяток минут на мостик прибежал запыхавшийся и закопченный старший офицер.
— С левого борта оба аппарата готовы к стрельбе. С правого… Там аппаратов больше нет. Вернее, тот, что в кают-компании, еще можно было бы починить, ему только осколками досталось. Были бы запчасти и время. А тот, что в церкви стоял, разнесло прямым попаданием вместе с расчетом. Влепили в момент расхождения, на три минуты бы раньше, пока мина была в аппарате, и правого борта у нас бы тоже не было. Хорошо, что успели выпустить. Носовой должны перезарядить через полчаса, а кормовой… Это просто балласт получается.
— Вениамин Васильевич, рад, что вы живы и вроде даже здоровы. В отличие от меня, болезного. Можете кратенько рассказать, что у нас с повреждениями, пока есть свободная минутка?
— За минутку боюсь не уложиться. Итак. Потери в людях. Мичман Шиллинг, убит наш Александр. Прямо у орудия. Младший механик Сергей Зорин убит. Не повезло, находился у двери той самой угольной ямы, где снаряд взорвался. Даже непонятно, чем его-то ли осколком, то ли куском угля… Лекарь Меркушев с «Корейца» убит. Бедняга буквально на секунду из лазарета высунулся, санитарам помочь — тут его осколком и достало. Нижних чинов убито не менее сорока. Ранены вы, мичман Лобода тяжело, мичман Эйлер легко, слава Богу, в сорочке родился, осколок отрикошетил от нательного креста! Кому расскажи, не поверят, вот уж божий любимчик… Трюмный механик Солдатов что-то на ходу пытался чинить, его немного приложило о раскаленный котел, когда от взрыва на корме крейсер рыскнул, но с поста он уходить отказался, значит, легко. Еще один артиллерист, они-то все это время на верхней палубе, граф Нирод, тоже не сильно, в руку навылет. Ему, правда, еще лицо песком из мешков, что вокруг дальномера лежали, отполировало, но все одно — счастливчик. От тех мешков одни лохмотья остались, не будь их и прочей вашей блиндировочной импровизации, от него и расчетов орудий никто бы в строю не остался. Из нижних чинов в лазарете раненных под полтинник, в строю как бы не в полтора раза больше. Кто из них из нашей команды, кто с «Корейца», «Севастополя» или «Сунгари», разберемся завтра. Артиллерия — не подлежат ремонту три шестидюймовки, пять трехдюймовок, 47-мм на грот-марсе и одна из пушек Барановского. Есть шанс отремонтировать две шестидюймовки и одну трехдюймовку, но это не сегодня и даже не завтра. Надо пару дней. Расход снарядов — больше половины шестидюймовых и с треть трехдюймовых. Минные аппараты. Правый борт, один вдребезги, второй можно попытаться восстановить, но тут так на так. Носовой вроде должен работать, хотя и задело его осколками. Выстрелим, узнаем. Мин выпустили пять штук.
