— А разве у вас есть штаб? — оторопело, но по инерции с вызовом пробормотал Хлодовский, соображая, почему его фактически повышают в должности, за наглость, не иначе. — Ведь собрание командиров крейсеров таким еще не является, несмотря на то, что вы его упорно так называете.
— В том-то и проблема, что на бумаге штаб вроде бы и есть, а вот фактически его нет. Так что, коли уж вы сами напросились на должность его командира — то вам его и организовывать. К моему приходу во Владивосток потрудитесь иметь предварительные наметки, какие именно персоналии вам нужны. Главной задачей ВАШЕГО штаба будет дорабатывать мои планы так, чтобы больше ничего подобного случившемуся с «Рюриком» не повторилось. Инициатива, она того — наказуема. Ясно? — спросил Руднев задумавшегося над тем, во что же он вляпался, Хлодовского и после утвердительного кивка продолжил: — Ну, коли ясно — вернемся к планам сегодняшним.
После окончания угольного аврала эскадра разбежалась по четырем направлениям. «Рюрик» с «Россией» в сопровождении «Сунгари» ушли во Владивосток, а «Громобой» с «Корейцем» наведались к Пусану. Там они нагло и неторопливо, среди белого дня, расстреляли все три находящихся в порту японских транспорта и древнюю канонерку (дальность и точность огня 10-дюймового орудия «Корейца» далеко превышали таковые показатели у старых береговых орудий). Заодно обнаглевшие русские и прихватили не вовремя вышедший из порта в Сасебо 2000-тонный транспортник «Сугано-Мару» и отвели его во Владивосток. Пока броненосные крейсера изображали парочку слонов, резвящихся на развалинах посудной лавки, «Обь» тихо делала свое черное дело на подходах к акватории порта. До конца войны на выставленных ею минах подорвались еще два транспорта (один из которых все же смог доковылять до порта, так как был загружен понтонами для возведения наплавных и временных мостов) и один номерной миноносец. Еще долго после войны японцы и корейцы вытраливали потом русские мины. На обратном пути русские крейсера встретились с девятым отрядом миноносцев, который всю ночь рыскал по морю, собственно и пытаясь их найти. К сожалению для японцев, встреча произошла не ночью, как планировалось, а днем. Дневная же атака двух броненосных и одного вспомогательного крейсера силами четырех миноносцев — это не что иное, как извращенная и мучительная форма самоубийства. Русские тоже не видели смысла в попытке догнать 29-узловые миноносцы на 20-узловых крейсерах, и оба отряда разошлись левыми бортами в полусотне кабельтовых без единого выстрела. Командир японского отряда капитан второго ранга Ядзима хотел было отрядить дестроер «Хати» проследить за русскими, но, прикинув остаток угля, отказался и от этой затеи. За ночь японцы сожгли более половины топлива, и «Хати» все равно не смог бы следить за русскими дольше нескольких часов. «Богатырь» так же демонстративно днем обстрелял маяк у Ниигаты, поперестреливался с береговыми батареями и, утопив попутно три рыболовецкие шхуны, вернулся домой. Наиболее интересным и насыщенным оказался путь «Варяга».
После разделения эскадр крейсер неторопливо порысил ко входу в Цусимский пролив на экономичных 12 узлах. До вечера были встречены и осмотрены два парохода. Для старенького японского каботажника встреча с русскими стала последней в его долгой карьере, а осмотренный быстроходный британский «Лесли Доул» (обычно использовавшийся для доставки скоропортящихся грузов из Индии), шедший в балласте, был отпущен. Хотя, судя по хитрой физиономии его капитана, попадись он «Варягу» на пути В Японию, а не ИЗ нее — быть бы и ему утопленным или конфискованным… Но не пойман — не вор. Когда великий князь Кирилл, командовавший досмотровой партией, уже был готов отвалить на катере, ему (при очередном хитром зыркании кэпа) вспомнилась одна из не до конца понятных поговорок адмирала Руднева. А именно: «Наглость — второе счастье». Внезапно он решил просто в лоб спросить капитана о характере его груза, доставленного в Японию.
— Уважаемый мистер Кларк. Инкриминировать вам, конечно, нечего, но мне просто любопытно: а что, собственно, вы везли в Японию? Слово офицера и князя — независимо от ответа ваш пароход будет отпущен.
— Я не только владелец этого корабля, одного из самых быстрых транспортников Британии, кстати. Я еще и бизнесмен, ищущий выгоду везде и во всем. Ну, а поскольку японцы не догадались взять с меня расписки о сохранении в тайне содержимого груза, я готов неофициально поделиться этой информацией за жалкую сумму в 500 фунтов стерлингов.
Катеру пришлось совершить рейс на «Варяг», обратно он вернулся с запиской от Руднева и четвертью корабельной кассы. Прочитав записку, Кирилл хмыкнул и выдал Кларку встречное предложение. Или тот «урезает осетра» (в ответ на недоуменный взгляд капитана Кирилл рассказал ему хохму об охотнике и рыбаке) до 250 фунтов, или ему устроят «черный пиар». Далее последовало объяснение, что в его, Кларка, случае черным пиаром будут благодарственные статьи в «Таймс», в которых русское правительство поблагодарит капитана Кларка, владельца парохода «Лесли Доул», за предоставленную информацию. Скажем, о путях поставки военной контрабанды в Японию и ее ассортименте. Приунывший Кларк попытался было напомнить князю о его слове, но тот удивленно напомнил, что его пароход никто задерживать не собирается. И уточнил, что даже если Кларк теперь откажется поделиться информацией, то статья все равно появится.
Вскоре Кирилл вернулся на крейсер, обогащенный информацией о поставке в Японию четырех орудий калибра восемь дюймов и четырнадцати шестидюймовок, спешно изъятых из флотских арсеналов Роял Нейви и складов Виккерса. Узнав о полученной информации, Руднев поздравил Кирилла с немаловажным начинанием: «Вы наконец-то начали самостоятельно действовать и, главное — думать» — и предложил домыслить, а почему японцы заказали именно этот набор орудий с такой срочностью.
— Про захват орудий с «Вакканто» я и сам прекрасно помню, мы же сами на «Варяге» их и перехватили, — обиженно фыркнул великий князь, однако польщенный похвалой столь уважаемого им человека. И, немного подумав, добавил: — Хотя, если честно, я не понимаю, почему вместо десяти и семи с половиной дюймов японцы «сползли» на восемь и шесть соответственно.
— За способность мыслить — отлично, а вот по знанию матчасти британского и японского флотов, простите, великий князь, но — незачет-с, — насмешливо промурлыкал Руднев, не отрывая по-кошачьи прищуренных глаз от красиво «тонущего» в водах Японского моря диска красного закатного солнца. — Ну откуда англичанам взять эти самые десятидюймовки? Орудия же калибром 190 миллиметров вообще еще только начали производить, успели произвести всего двадцать восемь штук; по четырнадцать теперь у нас и у японцев, в арсеналах и на складах им взяться просто неоткуда. Ждать, пока Виккерс наклепает еще четырнадцать, — это год как минимум. Пришлось нашим уважаемым врагам довольствоваться 6-дюймовками. Та же история и с 10-дюймовками, это товар штучный, каждое делать минимум полгода, и, наверное, в арсеналах их просто не было. А вот восемь дюймов нашлось… Хотя убей — не понимаю, откуда: не британский это калибр, только на экспорт, сами британцы 8-дюймами брезгуют-с. У них все больше девять с половиной в чести, а их они никому пока не продавали. Ну все одно, мощь залпа этого броненосца мы уполовинили, теперь он скорее заурядный броненосный крейсер.
