— Александр Васильевич, вам что, лавры второго Руднева покоя не дают? — недовольно проворчал уже готовый сдаться начальник отряда. — В один выход вам подай и утопленный крейсер, и минную банку? У вас же полборта снесло, куда вам соваться на этом решете в японский порт, да еще вокруг Кореи и обратно на нем топать?
— Ну, положим, порт не японский, а корейский, — по части упрямства на килограмм веса с Колчаком могло поспорить только одно существо — осел, — да и кто из узкоглазых меня ночью, на японском миноносце за своего не примет-то? Риска минимум, польза налицо. А что до Руднева, так он сам говорил — «и побольше инициативы»! А дырки мы залатаем, пока ваши ребята будут уголь таскать.
Во Владивостоке дата запланированного выхода в море неуклонно приближалась, а ворох дел, которые необходимо было сделать до отхода кораблей, продолжал неуклонно расти. Формирование двух батальонов из частей гарнизона Владивостока, которые, «по легенде», должны были быть высажены на Рюкю, удалось спихнуть на командира гарнизона. Из снятых с «Рюрика» и «Варяга» старых восьмидюймовок уже сформированы две батареи для береговой обороны «захваченных десантом островов». Но отдавать на них опытных и обстрелянных канониров с «Рюрика» — не в коня корм, им и в море работы хватит. Значит, для ожидания на береговых батареях «погоды у моря» надо еще успеть отобрать из крепостных артиллеристов тех, что способен стрелять и желательно попадать… Надо подготовить собранные с бору по сосенке батальоны и экипажи «Волги» и «Оби» так, чтобы высадка десанта и захват островов все же состоялись, хотя и вовсе не на архипелаге Рюкю. «Богатырь» успешно встретил аргентинский пароход «Деллавинченсио», но теперь до выхода в море надо перепроверить все доставленные им снаряды и заменить стволы тех орудий, что имеют признаки расстрела. А то, не дай бог, как у японцев стволы поотрывает своими же снарядами… Но с орудиями в «нагрузку» инкогнито прибыли и пара офицеров Аргентинского флота. Ушлые южноамериканцы не только поимели хорошие деньги на продаже России своих запасных стволов. Они решили еще и получить задаром боевую практику для пары своих офицеров на кораблях, аналогичных их собственным. А тут еще «Аврора» с «Леной», одной из главных звезд шоу, опаздывают с моря! Уходившая с ними «Волга» уже давно в порту и даже притащила весьма ценный угольщик, но где, блин, шляются Рейн с Засухиным??? Ведь ясно же им обоим сказал перед выходом — вернуться в срок во что бы то ни стало! Энтузиасты, мать их, где их только носит… Руднев окончательно забыл о том, что такое восьмичасовой сон. В очередной вечер, когда он, борясь со слипающимися глазами, пытался написать очередной приказ начальнику порта, в дверь его кабинета как-то особенно суматошно постучали.
— «Аврора» с «Леной» вернулись? — вскакивающий из положения «задремал сидя» адмирал опрокинул на так и не дописанный документ чернильницу.
— Никак нет, ваше превосходительство, пока никаких известий! Тут к вам… По личному делу… — донесся из-за двери странно нерешительный голос ординарца.
— По какому еще на хрен личному делу??? Какие у меня могут быть личные дела, если я уже месяц как не могу найти времени даже к мадам Жужу сходить??? Кого там принесло на мою голову?
— Папа? — раздался из-за двери неуверенный ломающийся юношеский баритон.
— Коля?? — ноги несгибаемого адмирала, грозы японцев, подкосились, и он плюхнулся на стул, окунув оба обшлага мундира в лужу чернил на столе.
Петровича конкретно колбасило. Он тупо не мог понять своих чувств к появившемуся в дверном проеме юноше. Он всегда ненавидел педиков, но — он его ЛЮБИЛ, ведь это был его сын. Но у него никогда не было детей! Однако он прекрасно помнил, как, вернувшись из похода на «Адмирале Корнилове», в первый раз держал на руках маленькое теплое тельце, уютно посапывающее во сне… Он никогда не видел этого пацана! Но память Руднева услужливо подкидывала все новые воспоминания — вот маленький, но упорный пацанчик ковыляет на нетвердых ногах по паркету… Это он вырвался домой, оставив на время зимы хлопотный пост старшего офицера на вмерзшем в лед «Гангуте». Вот уже крепкий пятилетний парень перебирает привезенные ему отцом из плавания по Средиземному морю на «Николае Первом» сувениры… И теперь он, никогда не мечтавший о том, чтобы завести своих детей, паниковал от острого приступа отцовской гордости. Его сын, гардемарин… А что он тут, во Владивостоке, делает?
— Гардемарин Руднев, а как вы тут оказались? Коля, что-то с мамой?? — вдруг вырвалось у Руднева.
— Нет, с мамой все в порядке… Папа, я сбежал из училища, вместе с парой товарищей, папа, возьми нас с собой в море, на «Варяге»… У нас сейчас каникулы, и мы…
— И вы что? Дезертировали со своего поста? Повоевать вам захотелось, да? А как у вас с отметками в табеле? Насколько вы готовы к походу на настоящем корабле, и на каких, собственно, должностях вы себя видите? А то у меня нехватка только в кочегарах…
Несмотря на всю злость, вызванную внезапным явлением своего блудного отпрыска, и все связанные с этим дополнительные проблемы, Петрович прекрасно понимал, что тот наверняка настоит на своем и пойдет в море вместе с ним… Максимум, что он сможет сделать, — это определить его перед боем на самый забронированный и быстроходный корабль эскадры — «Громобой». Но отказать этому «юноше бледному со взором горящим», своему сыну, который незнамо как проехал через всю Россию, чтобы попасть на войну… Просто не сможет, а если смог бы — это было бы полным свинством. А ведь любопытно — если молодые люди бегут не ОТ войны, а НА войну — значит, они считают ее правильной, своей… Похоже, Вадик в Питере не зря хлеб с маслом ест.
Уже поздно вечером, когда отец и сын, наговорившись, укладывались спать, Николай Руднев задал отцу вопрос, который мучил его с момента их встречи:
— Папа, а кто такая «мадам Жужу»?
— Знаешь, сын, вот вернешься из своего первого похода, тогда я тебе и расскажу. И даже покажу, что она такое, и, наверное, дам попробовать, вернее, она сама даст… А пока тебе это еще рановато, спи. Завтра буду вас, балбесов, навязывать командирам кораблей…
Дождавшись наконец возвращения блудной парочки, «Авроры» и «Лены», Руднев довел-таки эскадру до уровня «условной комплектности к выходу» в срок. Правда, «Аврора» вместо похода оказалась на месяц законопаченной в доке, но без нее можно было и обойтись. Недельное запаздывание тоже не в счет, ибо Йессен и сам сообщил в телеграмме из Сингапура, что задерживается. Теперь оставалось протащить шесть броненосных верблюдов через игольное ушко Цусимского пролива в Артур… Что не было бы большой проблемой, не поджидай их на полдороге Того с Камимурой с весьма недобрыми намерениями.
После отхода из Владивостока Руднев, даже не дожидаясь ночи, внезапно вызвал к себе на «Варяг» (он то ли из суеверия, то ли из принципа всегда держал флаг на нем) всех командиров кораблей и Небогатова.
— Итак, товарищи офицеры, настало время вам узнать настоящий план похода. К архипелагу Рюкю мы, конечно, соваться не будем, себе дороже. Вернее — не будут туда лезть броненосные крейсера и «Лена» со «Смоленском». Что до «Волги» и «Оби», то вам предстоит захватить острова Курильской гряды Кунашир и Итуруп. Японских войск там или вообще нет, или почти нет, телеграфа тоже нет, так что не будет и серьезного сопротивления. После захвата установите загруженные на ваши транспорта орудия на берегу, и до конца войны японцам их не вернуть. А вот нам, на мирных переговорах, эта пара скал весьма пригодится.
