Джесси лихорадочно сглотнула слюну, пытаясь смочить пересохшее горло, чтобы заговорить, пока он не прирезал ее.
– Я… я – Джесси, – пробормотала она, решив отвечать на его вопросы с самого начала, – ты в моем доме, а твой револьвер лежит у меня на кровати.
Сразу же давившая тяжесть исчезла, был убран и страшный нож, Джесси тут же перекатилась на бок и подтянула колени к подбородку. Ей казалось, что сейчас ее вырвет. Несколько раз пришлось судорожно сглотнуть. Джесси закрыла лицо руками. Наконец и дыхание, и желудок пришли в норму. Она не имела представления, что незваный человек рядом делал, но это ее нисколько не интересовало. Он оказался таким же плохим, как и те люди. Девушка возненавидела себя за то, что нежно гладила его по лицу, – надо было вместо этого дать ему несколько хороших пощечин. И непременно бы это сделала, если бы знала, что он такой неблагодарный и бессердечный.
Однако Джесси быстро села, услышав его шаги: человек прошел мимо нее, не останавливаясь, и приблизился к двери. Затем она услышала звуки, определить которые сначала не могла, но потом догадалась, что он закладывал пули в револьвер. Почему-то Джесси была уверена – пули предназначались не для нее. И, кроме того, подумала она, я для него просто ребенок, не убивает же он детей. По крайней мере, хотелось бы надеяться, что это так.
Едва различая в темноте очертания фигуры незнакомца, Джесси наблюдала за ним, стараясь догадаться, что тот собирается делать. Когда он стал отодвигать засов, она сообразила, что нельзя позволять ему выходить из хижины, несмотря на то, как этот негодяй с ней обошелся. Открытая дверь – это верная смерть для нее и для него. И кроме того, у нее тоже были вопросы, на которые хотелось бы получить ответ: ведь не появись он здесь, она не оказалась бы в таком затруднительном положении.
– Если ты откроешь дверь, нам обоим конец, – спокойно произнесла Джесси.
Рука мужчины замерла на засове. Он обернулся и пристально посмотрел на нее. И Джесси не отвела взгляда.
– Значит, они еще там, – на вопрос это не было похоже, но девушка почувствовала, что следует ответить.
– Да, они там. И уверены – ты где-то поблизости.
– Проклятье! – он огляделся в полутьме хижины, заметил кровать родителей.
– А где твои?
– Умерли.
– Они…? – парень махнул рукой, имея в виду тех людей, что находились снаружи.
– Нет. Мои родители умерли до того, как эти сюда заявились.
– Так значит, ты здесь совсем один?
– Был один, пока ты не появился. Теперь у меня народу больше, чем надо.
– Да, похоже так оно и есть, – ответил человек, медленно проведя рукой по волосам.
Джесси не сводила глаз с парня, который сделал несколько шагов по направлению к ней, сидящей на полу. Она заметила, что он шел медленно и неуверенно. Наверное, был еще слаб. Добравшись до нее, уселся – почти упал на пол – и оперся спиной о кровать. Опустил левую руку, а правую положил на согнутое колено. Джесси заметила испарину на лице раненого и услышала тяжелое дыхание. Он откинул голову назад и закрыл глаза.
– Хочешь воды? – нерешительно спросила девушка.
Мужчина выпрямился и пристально досмотрел на нее. Джесси почувствовала себя неуютно под его пронизывающим взглядом, казалось, он впервые заметил ее. Теперь она разглядела, что глаза у него большие, темные и блестящие. Джесси почувствовала, что блестят они не от нездоровья.
– Ты ведь вовсе не мальчик? – спросил незнакомец.
Джесси слишком поздно вспомнила про отцовскую шляпу. Ее темные вьющиеся волосы спадали с плеч и спускались до талии. Она быстро встала и направилась к бочонку с водой.
– Нет, не мальчик. Так ты хочешь воды?
– Это очень любезно с вашей стороны, мэм, – он выделил это обращение – «мэм».
Пока она наполняла жестяную кружку и несла ему, руки у нее дрожали и немного воды выплеснулось на пол.
Джесси подала парню кружку, и он, накрыв ее пальцы своими, поднес воду ко рту. Губы Джесси дрогнули, но она не издала ни звука, беспомощно наблюдая, как ее рука поднимается вместе с его рукой. Напившись, он разжал пальцы.
– Спасибо, – только и сказал, снова откинулся назад и закрыл глаза.
Джесси медленно встала, остро ощущая, какое сильное впечатление он на нее производит. Она все еще чувствовала тепло его руки, от которого запылали щеки. Быстро подошла к бочонку и стала большими глотками пить холодную воду.
Не зная, чем еще заняться, подошла к окну и немного отодвинула занавеску. Видны лишь красные угли бивачного костра. Двое мужчин с винтовками ходят взад-вперед. Наверное, оставлены в карауле, подумала Джесси.
– Как тебя зовут? – раздался мягкий голос позади нее.
– Джесси вздрогнула и резко обернулась – она-то думала, что незнакомец уснул. Сколько же он наблюдал за ней?
– Как тебя зовут? – настойчиво повторил неизвестный.
– Джесси. Джесси Стюарт.
– Джесси? Похоже на мальчишеское имя.
– Ну, вовсе нет, это уменьшительное от Джессика, – немного напряженно ответила девушка. Она решила быть с ним посуровее, пока он вел себя не совсем вежливо, только и поблагодарил что за воду.
– Джессика. Звучит чопорно. И не подходит тебе, особенно, когда ты так одета.
Джесси оглядела свою мужскую одежду и перевела взгляд на молодого человека, упрямо задрав подбородок. «Он что, – решила она, – действительно смеется надо мной?»
– Это все твоих рук дело, Джесси? – спросил раненый, показывая на свое перевязанное плечо.
Джесси, отступив от своего намерения быть жесткой с пришельцем, утвердительно кивнула и сказала:
– Тебе повезло. Пуля прошла насквозь. Мне оставалось лишь промыть и перевязать рану, – поколебавшись минуту, она набралась смелости и спросила: – Почему эти люди хотят тебя застрелить?
– Что они тебе сказали? – взгляд его стал таким же, как голос, суровым, на лице не осталось и следа улыбки. Джесси поняла, что затронула опасную тему. А вдруг он в самом деле был преступником, скрывавшимся от правосудия? Но она решила придерживаться правды.
– Ну они, конечно, многое мне не сказали. Только то, что они, якобы, специальный отряд шерифа, а ты беглец.
– И ты поверила им?
– Нет.
– Почему?
– По одной причине. Здесь нет шерифа, чтобы организовать какой-то отряд. Есть только солдаты в форте, – Джесси вытерла потные ладони об отцовские штаны, что были на ней, но от окна так и не отошла.
– Умница. Что еще?
– Там в погребе ты сказал, что не обидишь меня.
– Я так сказал? Не помню… Постой-ка! Так ты была тем самым мальчишкой, который зашел туда? Не слишком любезно я обошелся с тобой.
