Склонив голову, он смотрел на меня из-под нереально густых ресниц.
— Ты задолжала мне новую рубашку.
Моя челюсть чуть не ударилась о спинку стула.
— Как выяснилось, соус от спагетти не всегда выводится с одежды полностью.
Каким-то образом я нашла в себе силы произнести:
— Уверена, в твоем распоряжении имеется достаточное количество рубашек.
— Верно, только эта была моей любимой.
— У тебя есть любимая рубашка? — я скептически вскинула бровь.
— Да... и знаешь, я полагаю, что ты также испортила любимую блузку Эш. — Он снова начал усмехаться, и на его щеке появилась ямочка.
— Уверена, что ты утешил ее, как следует. Бедняжка перенесла сильнейшую моральную травму.
— Я сомневаюсь, что она когда-нибудь сможет восстановиться, — ответил он.
Я закатила глаза, понимая, что мне следовало все-таки извиниться. Но я никак не могла заставить себя это сделать.
Да уж, похоже, я действительно начинала превращаться в отвратительную личность.
Я начала отворачиваться.
— Ты должна мне. Снова.
Я окинула его долгим взглядом. Раздался звонок, но я почти не слышала звона. Мою грудь сдавило.
— Я ничего тебе не должна, — произнесла я так тихо, что кроме нас двоих, этого никто не слышал.
— Здесь я должен с тобой не согласиться. — Наклонившись ближе, он наклонил край парты так, что между нашими губами оставалось всего пара сантиметров.
Абсолютно неприличное расстояние.
Особенно, если учесть, что мы находились в классе, и вчера у него на коленях сидела другая девушка.
— Ты оказалась совсем не такой, как я ожидал.
— А что ты ожидал? — Тот факт, что я могла его чем-то удивить, будоражил мою кровь. Странно. Мой взгляд опустился к его губам. Какая жалость, что этот рот использовался так бездарно.
— Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем разговаривать.
Его взгляд опустился, и воздух неожиданно показался слишком густым. Непереносимым.
— Нет, есть, — произнес он, понизив голос. — Сегодня вечером.
Мне очень хотелось бросить ему в лицо, чтобы он забыл даже думать о каких-либо разговорах со мной, но я стиснула зубы и просто кивнула. Нам действительно нужно было поговорить хотя бы для того, чтобы я имела возможность сообщить ему, что мы с ним больше никогда не будем общаться.
Я хотела вновь стать положительной Кэти… той, которую Деймон за столь короткое время успел запугать и загнать в угол.
Учитель откашлялся, и я с ужасом заметила, что мы с Деймоном до сих пор являлись центром всеобщего внимания.
Покраснев до корней волос, я развернулась и вцепилась в край парты.
Занятие пошло своим ходом, но я все еще ощущала висевшее в воздухе напряжение, ложившееся поверх моей кожи тревожным предвкушением.
Я чувствовала Деймона позади себя. Чувствовала на себе его взгляд.
Я не смела даже шелохнуться, до тех пор, пока Лесса не потянулась в мою сторону и не бросила на парту записку.
Прежде чем преподаватель мог что-либо заметить, я схватила клочок бумаги и спрятала его под столом. Когда тот снова отвернулся к доске, я приподняла краешек свернутого прямоугольника.
«Летучий Бэтмен! Вот это я называю химией! Вы чуть не взорвали класс».
Я взглянула на нее, качая головой. Но, как бы я не хотела этого отрицать, где-то глубоко в моей груди порхали бабочки, и дышать сейчас было тяжелее обычного.
Так не должно было быть.
Он мне даже не нравился. Он был придурком. Хотя… были моменты — очень короткие, почти наносекунды — когда, будучи рядом с ним, мне казалось, что я видела проблески настоящего Деймона. Деймона, который был чуть глубже и чуть лучше.
Подобные просветы в его поведении разжигали во мне любопытство. Все остальное время... когда он вел себя, как кретин... что ж... я не испытывала никакого любопытства.
Я испытывала волнительное возбуждение.
14
Я пыталась следить за тем, что происходило на уроке, но мои мысли неизменно возвращались к Деймону. О чем он собирался со мной говорить?
К счастью, я мучилась этими мыслями всего пару часов, прежде чем меня отвлекли процессом снятия гипса. Как и следовало ожидать, рука полностью восстановилась. По пути домой, я заглянула на почту. В нашем ящике накопилась стопа бесполезной корреспонденции, среди которой проглядывалось несколько желтых конвертов, на которых стоял штамп «Медиа мейл». На моих губах заиграла улыбка.
Отобрав нужные конверты, я направилась домой и некоторое время взволнованно кружилась по комнатам, испытывая приступы мучительного предвкушения, как будто выпила баночку одного из сомнительных энергетических напитков.
Я переодевалась несколько раз, пока не остановила свой выбор на ярком сарафане. Признаться честно, возня с одеждой не слишком способствовала избавлению от нервозности.
О чем он хотел со мной говорить?
Все мои кружения закончились тем, что я, дабы хоть как-то убить время, начала переделывать дизайн своего блога. В итоге моя нервозность обострилась еще сильнее, потому что я была полностью уверена, что только что запорола свой основной баннер. Чувствуя абсолютную безысходность, я заставила себя оторваться от компьютера.
Ждать оставалось совсем немного.
Деймон показался возле моей двери в девятом часу — сразу же, как только моя мама уехала в госпиталь. Облокотившись на перила, он, как обычно, вглядывался в вечернее небо.
Лунный свет освещал только половину его лица. Все остальное было поглощено глубокой тенью, из-за чего он казался абсолютно нереальным.
Когда он, наконец, перевел свой взгляд на меня, его глаза прошлись по сарафану, а потом вновь вернулись к моему лицу. Мне показалось, что он хотел что-то сказать, но потом передумал. Набравшись храбрости, я вышла на порог и остановилась возле него.
— Ди дома?
— Нет. — Деймон снова посмотрел на ночное небо, на котором появилось уже тысячи звезд. — Она пошла на игру вместе с Эш. Правда, сомневаюсь, что она будет там долго. — Деймон сделал паузу, опустив взгляд на меня. — Я сказал ей, что собираюсь вечером провести некоторое время с тобой. Думаю, она постарается вернуться домой как можно раньше, чтобы удостовериться, что мы не убили друг друга.
Отведя глаза в сторону, я сдерживала усмешку.
— Да уж... если ты меня не убьешь, то, уверена, Эш сделает это с превеликой радостью.
— Из-за фейерверка из спагетти или чего-то еще? — спросил он.
Я бросила на него косой взгляд:
