Хотя он любил и этот дом, и климат южной Калифорнии, возможно, настало время всерьез задуматься о новом убежище, предпочтительно в другом конце страны или даже на другом краю света.
Дейзи смотрела на него сверху вниз, сдвинув брови.
— Опасность миновала?
— Он ушел.
Эрик любовался изгибом ее бедер, пока она спускалась по лестнице. Она была молодой, красивой, желанной. И стоила того риска, который влекло за собой ее пребывание здесь.
— Он меня пугает, — сказала она, спустившись.
— И правильно, — отметил Эрик.
Рис был настоящим вампиром — холодным и расчетливым. В мире людей было не много такого, что волновало Риса Костейна. На его взгляд, смертные годились лишь для одной цели. На все остальное ему было наплевать — возможно, потому, что когда-то его предала смертная женщина. Мало кто знал, что давным-давно Рис любил даму благородного происхождения. Обнаружив однажды Жозетту в постели с другим мужчиной, он впал в ярость и убил обоих. Эрик плохо знал ту историю, а Рис никогда ее не обсуждал.
Вампир последовал за Дейзи в гостиную, влекомый запахом ее волос, кожи, крови. Он хотел ее, всю, сегодня, сейчас. Хотел держать ее в своих руках, в своей кровати. Хотел пробовать на вкус ее теплые губы, чувствовать жар ее кожи, смаковать сладость ее жизненной сути. Он слышал, как она струится по венам — красный густой эликсир жизни.
Словно угадав его мысли, она резко обернулась, и они оказались лицом к лицу.
Увидев ее настороженный взгляд, Эрик осознал, что в данный момент его мысли и чувства, должно быть, написаны на его лице. Вампир в муках голода не самое привлекательное зрелище.
Пробормотав проклятие, он отвернулся, упершись руками в бока. Он был уверен, что сможет оградить ее от Риса. Гораздо меньше он был уверен насчет себя.
Дейзи смотрела Эрику в спину, напуганная хищным блеском, который заметила в его глазах. Он напомнил ей дикого зверя, готового атаковать добычу. Внутри зашевелился страх, от которого по всему телу побежали мурашки. Как она и боялась, вампир держал ее здесь лишь с одной целью.
Беспомощно окинув взглядом комнату, она не нашла ни места, где можно было спрятаться, ни оружия, чтобы защитить себя. Ей оставалось полагаться лишь на собственную смекалку и собственные силы, что вряд ли помогло бы ей. Сдавшись, она закрыла глаза и стала ждать.
Эрик провел руками вдоль бедер, раздраженный тем, что напугал ее. Неужели она и правда думает, что он держит ее в качестве ночной закуски?
Черт возьми, он пытался защитить ее от жестокого убийцы. Едва он подумал об этом, как тут же внутренне посмеялся над собой. Рис был не единственным. Будучи молодым вампиром, Эрик и сам совершал деяния, о которых теперь жалел и которых стыдился.
Глубоко вздохнув, он обернулся к ней:
— Дейзи? Дейзи, посмотри на меня.
Она очень медленно открыла глаза. Их зеленый цвет ярко контрастировал с бледной кожей.
— Я не собираюсь причинять тебе вред.
— Мне бы хотелось в это верить, — сказала она. — Очень хотелось бы, но… только что… твои глаза…
— Да, знаю, они краснеют, когда…
Он сделал неопределенный жест рукой.
— Когда ты испытываешь голод? Жажду?
Он шагнул к дивану, но остановился, когда девушка отпрянула.
— Мне жаль, что я напугал тебя, но ты очень желанна, причем во многих смыслах.
Она моргнула, уверенная, что в качестве добычи она вряд ли могла расценивать его слова как комплимент. В конце концов, зебрам вряд ли льстит внимание голодных львов.
Эрик выдохнул. Романы с вампиршами не были настолько сложными, потому-то он и избегал связей со смертными женщинами последние три сотни лет.
Скрестив руки на груди, он спросил:
— Как мне убедить тебя, что я не собираюсь причинять тебе вред?
— Отпусти меня домой.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да, разумеется.
Но, произнося это, Дейзи вдруг засомневалась. Такой старый вампир, как Рис, наверняка бодрствует и днем. Если Эрик действительно не хотел причинять ей вред, то скорее всего здесь, в его доме, она была в большей безопасности. Разве что попросить Нонни приехать. Дейзи знала, что бабушка сможет защитить ее. Но настолько ли она уверена, чтобы рискнуть своей жизнью или жизнью Нонни?
Эрик ждал, наблюдая за молчаливой борьбой внутри Дейзи, пытавшейся решить, кто представляет для нее большую опасность — он или Рис. По большому счету ее решение не имело значения, потому что она оставалась здесь вне зависимости от своего желания.
— Буду ли я в безопасности дома? — с покорным вздохом спросила она.
— Не знаю.
— Я могла бы пожить с Нонни.
Она озвучила свое предположение, чтобы узнать реакцию вампира.
— Кто это?
— Моя бабушка. Это она сделала для меня компас. Раз она смогла найти способ выслеживать вампиров, то, я уверена, сможет наколдовать и защиту от Риса.
— А от меня?
Она отвела взгляд. Другого ответа ему не требовалось.
— Где она живет?
— В Бока-Ратон. У нее там сувенирный магазин.
— Она тоже охотник?
— Нет. Она делает и продает украшения и ракушки. Иногда еще амулеты.
— И ты думаешь, она сможет защитить тебя от Риса?
Девушка кивнула, хотя совсем не была уверена.
— Я подумаю об этом, — произнес Эрик. — А сейчас я должен встретиться с Рисом.
— Ты не скажешь ему, что я здесь?
— А ты как думаешь?
— Извини, это был глупый вопрос.
— Я скоро вернусь, — произнес он, проведя пальцами по ее щеке. — Веди себя хорошо, пока меня нет.
Поборов желание показать ему язык, Дейзи смотрела, как он уходит, хотя это было не совсем точным описанием. Он не вышел в дверь, а просто растворился в тумане из серебристо-серых пылинок, исчезнув из вида.
Дейзи глазела туда, где только что стоял вампир, потом тряхнула головой.
— Если бы я могла так делать, — проворчала она, — мне не нужно было бы беспокоиться ни о Рисе, ни о ком-либо еще.
Когда Эрик приехал в «Красную смерть», Рис ждал, его в баре.
— Вот и ты. Готов к десерту? — спросил Рис, добродушно ухмыляясь.
Эрик пожал плечами:
— Конечно, не откажусь от пары укусов.
Даже от трех или четырех. Он почувствовал, как внутри пробуждается голод от смешанных запахов теплой крови и желания, наполнявших воздух.
Он окинул взглядом клуб, заметив, что обычная для субботы толпа была в сборе. Смертные женщины оделись в провоцирующую одежду, главным образом черную, открывавшую горло и большую часть декольте. Разумеется, не все пользовались своими настоящими именами. У каждой была изящная брошь с каким-нибудь французским именем — Моник, Бабетт, Фифи. Мужчины носили жилеты и брюки, а имена у них были такие, как Анри, Этьен, Жак.
