— Нет, извини.
Смеясь, он придержал для нее дверь, затем обошел машину и скользнул за руль. Выезжая на трассу, он продолжал ухмыляться.
Было рано, и был понедельник. Клуб пустовал, что как нельзя лучше подходило Дейзи. Эрик заказал «Маргариту» и фирменный напиток для себя.
Дейзи взглянула на его стакан:
— Кстати, что это?
— Уверена, что хочешь знать?
— Думаю, да.
— Очень дорогая мадера, приправленная кровью.
Он не шутил? Ей хотелось надеяться, что да, но в его тоне не было ни капли юмора. Он приподнял одну бровь:
— Хочешь попробовать?
— Нет, спасибо!
— Потанцуем?
Как и раньше, музыкальный автомат заиграл, едва он взял ее руку в свою, и они вышли на площадку. Как и раньше, она забыла обо всем, когда он обнял ее и притянул к себе. Дейзи не была уверена, будто покачивание их тел, прижатых друг к другу так плотно, что между ними не поместился бы и лист бумаги, можно расценивать как танец, но ее это не смущало. Ей нравилось быть так близко к нему. Ей нравился запах его одеколона, нравилось, как его руки сжимали ее, нравилась исходящая от него сила, нравилось прикосновение его губ к ее волосам. Закрыв глаза, Дейзи растворилась в его близости, в горько-сладких словах песни с названием «Почти любовник».
Казалось, время остановилось, пока они танцуют. Как во сне, он шептал ей на ухо теплые и нежные слова, и Дейзи полностью расслабилась, так что когда его клыки коснулись ее горла, это показалось таким естественным.
Легкое чувство вины посетило Эрика, когда он зализал крошечные ранки на шее девушки. Будь он менее честен, то мог бы сказать, что это вовсе не его вина. Она была красивой и податливой, и вампир лишь сделал то, что для него естественно. И отчасти это правда. Она прекрасна. А он сделал то, что сделал, лишь потому, что у него не было желания сопротивляться.
Когда песня закончилась, он заставил зазвучать следующую. Весь мир исчез, остались лишь они, медленно танцующие под «Прекрасное дитя». Эрик улыбнулся про себя. Его Дейзи и вправду была прекрасным ребенком, особенно если сравнить ее возраст с веками, которые прожил он.
Позже он заказал ей еще напиток, и они снова танцевали, на этот раз под «Отпусти». Казалось, что текст написан специально для них двоих. Хочет ли Дейзи его так же сильно, как он ее?
Они оставались в клубе до закрытия, затем он отвез ее домой. Поставив чемоданы у входной двери, Эрик вернулся за картиной. Опустив ее на землю рядом с багажом, он притянул Дейзи к себе.
— Итак, мой цветочек, — промурлыкал он. — На чем мы остановились?
Он мог заставить ее подчиниться, быть его рабой и сделать все, что он только захочет, но он не хотел силой завоевывать ее любовь. Он хотел, чтобы она добровольно сдала позиции.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Дейзи, хотя прекрасно знала, к чему он клонит.
— Я знаю, что для нас обоих это не очень удачный шаг, но я бы хотел увидеть тебя снова, узнать получше.
— Ты прав. Это плохая идея.
— Это отрицательный ответ?
Она пожала плечами:
— Зачем лишний раз спрашивать? Я знаю, что привлекаю тебя, и, надо признать, меня тоже влечет к тебе, но какой в этом смысл? У нас нет будущего. И тебе это известно.
— Но могло бы быть.
Он был так соблазнителен с его шелковистыми черными волосами и сверкающими темными глазами. Девушка почувствовала, как слабеет, поддаваясь желанию. Желанию сидеть у него на коленях и чувствовать, как его руки обнимают ее. Желанию чувствовать, как его губы впиваются в ее, желанию дотрагиваться до него, целовать, пробовать на вкус и узнавать каждый дюйм его мужественного тела.
— Почему бы тебе не дать нам шанс? — спросил он тем мягким медовым голосом, от которого у нее по спине бежали мурашки. — Что ты потеряешь?
Что она потеряет? Свою жизнь, для начала.
— Я не юный вампир, — тихо произнес Эрик. — Я не причиню тебе вреда. И от запаха твоей крови не потеряю контроль над собой. Я не возьму ничего, чего ты не захочешь дать. — Он всмотрелся в ее глаза. — Я думаю, что люблю тебя.
Из всех возможных слов на свете Дейзи меньше всего ожидала услышать от него именно эти.
— Но… это невозможно. Я имею в виду, мы едва знаем друг друга. — Она смотрела в его глаза. — И ты кое-что упустил. Я похититель крови…
— А я вампир, — сказал он.
И этим все было сказано.
— Так что сам видишь, — Дейзи моргнула, пытаясь справиться со слезами, — это бесполезно.
— Ты уверена?
Дейзи безмолвно смотрела на него. Она не могла влюбиться в вампира. В ее семье так не делали. Она была О’Доннелл. Они охотились на вампиров. Ее отец и брат Алекс уничтожали вампиров. Ее младший брат, Брэндон, не был достаточно силен для этого и зарабатывал тем же, что и она сама: продавал кровь немертвых по двести баксов за дозу. А поскольку людям хватало небольшого количества, чтобы получить удовольствие, пииту или две вампирской крови можно было растянуть надолго.
— Дейзи?
Он ждал ответа, которого у нее не было. Холодный рассудок боролся с возрастающим желанием.
Она подпрыгнула, когда дверь распахнулась за ее спиной.
— Привет, Дейзи Мэй, ты вовремя пришла домой.
— Алекс! — Дейзи уставилась на брата, не веря своим глазам, — Что ты здесь делаешь?
— Эй, я что, не могу иногда навестить свою сестренку?
Взгляд Алекса остановился на Эрике, и в глазах застыл немой вопрос.
— Алекс, это Эрик Делакур. Эрик, это мой старший брат Алекс.
Мгновение мужчины настороженно созерцали друг друга; потом, под взглядом Дейзи, Алекс протянул руку:
— Приятно познакомиться.
Эрик кивнул, пожав ему руку.
Дейзи переводила взгляд с одного на другого, и ее сердце колотилось. Вампир и охотник на вампиров продолжали пожирать друг друга глазами. Следовало пригласить Эрика войти, но, учитывая обстоятельства, это не показалось Дейзи хорошей идеей.
Эрик помог ей решить дилемму.
— Спокойной ночи, Дейзи. Думаю, вам с братом нужно о многом поговорить. — Он поцеловал ее в щеку. — Еще увидимся.
Она молча смотрела, как он садится в машину и уезжает.
— И кто этот парень? — поинтересовался Алекс.
— Просто друг.
— Не занесешь мои сумки внутрь?
Не дожидаясь ответа, она поднялась на крыльцо, взяла картину и зашла внутрь.
В гостиной Дейзи поставила картину на каминную полку. Несколько мгновений она просто любовалась, не в силах поверить, что теперь она действительно принадлежит ей, а затем обернулась к брату.
