Она уставилась на картину, висевшую над камином, вспоминая, как растерялась, когда Эрик подарил ей это полотно. Что ж, у нее осталась хоть какая-то память о нем.
Выключив свет, Дейзи поднялась к себе. Она переоделась, почистила зубы, расчесала волосы и легла, но сон не шел к ней. Она смотрела в потолок, а тонкий голосок в ее голове повторял: «Он ушел. Он ушел. Он ушел…»
Она убеждала себя, что это не важно. В конце концов, он вампир. Человек, но все же не человек. Вполне реальный, но ненастоящий. Живой, и в то же время он не живет.
«Зачем он тебе? — спросило ее подсознание. — Что за жизнь ожидает вас двоих? Хотя он и спас Алекса, родители никогда не примут его. У вас не будет детей. Вы не состаритесь вместе. Вы такие разные. Ты никогда не станешь равной ему, никогда по-настоящему не поймешь его. Как будто ты Луис Лейн, а он Кларк Кент. Его сверхъестественные способности всегда будут доминировать надо всем человеческим в тебе».
Все это правда, Дейзи это признавала. Но хуже всего было не это. Когда-нибудь она состарится, станет морщинистой и дряхлой. Она умрет. А он — нет.
Это так очевидно!
Одинокая слезинка покатилась по щеке Дейзи. Когда девушка подняла руку, чтобы смахнуть ее, то вспомнила, как Эрик целовал ее, осушая слезы, — до того как покинул ее.
Воспоминание об этом проявлении заботы и нежности прорвало плотину. Слезы, которые Дейзи так долго сдерживала, полились неудержимым потоком.
Всхлипывая, она повернулась на бок и продолжала плакать, пока не заснула.
Образ Дейзи снова и снова вставал перед глазами Эрика, мешая сосредоточиться на охоте. Она плакала, лежа в постели, — плакала из-за него.
— Что-то не так?
Рис тоже остановился. Подняв голову и сузив глаза, он принюхивался к ветру.
Эрик покачал головой:
— Нет, ничего.
— Ну-ну.
Внимание Риса обратилось на женщину, которую Эрик выбрал для себя. Обняв высокую незнакомку за талию, он откинул волосы с ее шеи и понюхал кожу.
Эрик шумно выдохнул, взглянув на спутницу первой. Она стояла неподвижно, но брови ее нахмурились. Бормоча ругательства, вампир напряг волю, и женщина пошла к нему, а выражение ее лица стало безразличным.
Рис понимающе усмехнулся.
— Тебе станет лучше, если ты поешь, — пообещал он, привлек жертву в свои объятия и склонился к ее горлу.
Эрик уставился на ту, что стояла перед ним. Девушка была хорошенькой и пухленькой, со светлыми вьющимися волосами и живыми зелеными глазами. Но она не Дейзи. И хотя ее кровь манила и звала вампира, он пил ее без удовольствия. Это была лишь необходимость, не более того. Все равно что жаждать шампанского, а удовольствоваться пивом. Утолить жажду, и только.
Небрежно сжимая девушку в объятиях, Эрик быстро насытился и отпустил жертву. Она пошла прочь, слегка пошатываясь.
Рис покачал головой и с горестным вздохом гоже освободил свою добычу.
Эрик сунул руки в карманы брюк.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Я должен был знать, что ты не станешь пить до конца.
— Да? А я удивлен, что ты этого не сделал.
— Да? Что ж… А, забудь об этом. Идем отсюда.
Эрик зашагал вслед за Рисом.
— Как ты думаешь, почему Марайя желала твоей смерти?
— Она хотела стать повелителем вампиров.
— Ты шутишь! Она бы никогда в жизни с этим не справилась. Она была недостаточно сильна.
— Или достаточно умна. — Рис взглянул на приятеля. — Если вдруг она подбросила тебе какую-то идею, помни, что я старше и…
— Мудрее и сильнее, — закончил Эрик ухмыляясь.
— И помни об этом.
— Как будто ты позволишь мне забыть! — улыбнулся вампир.
Бок о бок они шли по темным улицам города. Эрик не знал, о чем думал Костейн, но его собственные мысли кружились вокруг маленького белого домика с желтым орнаментом, где прелестный цветок проливал слезы по бездушному монстру.
Глава 37
Дейзи едва нашла в себе силы, чтобы выбраться из постели в полдень. Едва она встала под душ, как воспоминания о событиях последней недели нахлынули на нее ледяным потоком.
Следующей ночью после гибели Марайи Рис появился на пороге их дома с бриллиантовым ожерельем и букетом цветов для Дейзи и банковским чеком на двести тысяч долларов для Алекса. Как бы страстно Дейзи ни желала расспросить Риса об Эрике, она не вымолвила ни слова, а сам Костейн даже не упомянул о нем.
Когда Рис ушел, Алекс настоял на том, чтобы отвести сестру в самый дорогой ресторан в городе, хотя у Дейзи не имелось ни малейшего желания праздновать. Разве она могла радоваться, когда ее сердце разбито?
На следующий день брат удивил ее еще больше, взяв с собой в банк, где открыл на имя Дейзи Депозит на сумму в сто тысяч долларов.
— Теперь можешь взять длинный отпуск, — подмигнул Алекс. — Я знаю, что буду делать. Почему бы тебе не поехать со мной?
Но у Дейзи не было настроения для каникул. Ей хотелось лишь остаться одной. Словно чувствуя это, Алекс решил вернуться в Бостон и провести побольше времени с родителями.
Дейзи согласилась, что идея хорошая. Без сомнения, оставшись вдвоем в большом доме, отец и мать чувствовали себя одинокими. На следующий же день Алекс уехал.
Дейзи вздохнула и вышла из душа. Ее собственное жилище казалось ей пустым после отъезда брата.
Натянув любимые штаны, она завязала волосы в хвостик, почистила зубы и спустилась вниз.
Со дня встречи с Марайей Дейзи чувствовала себя не слишком хорошо. Каждый раз, когда ей казалось, что последняя слеза по Эрику пролита, девушку настигал новый поток рыданий. По ночам ее терзали кошмары, сны состояли из разрозненных эпизодов, перетекающих друг в друга, и не имели никакого смысла.
Прошлая ночь стала худшей. Во сне ее окружали чудовища, охотящиеся на кукол с раскрашенными лицами. Потом один из этих монстров превратился в гигантскую черную летучую мышь, терзающую ягненка, а затем это существо обернулось вампиром с красными глазами, пьющим кровь из девочки с рыжими волосами и зелеными глазами…
Дейзи замерла, так и не открыв холодильник. Как она могла быть так слепа? Конечно, все монстры из ее снов символизировали Эрика и выражали ее собственный страх того, чем тот был. И, разумеется, в каждом сне она сама была жертвой, беззащитной перед голодным хищником.
Она вынула из холодильника бутылку апельсинового сока и налила себе стакан, потом бросила два ломтика хлеба в тостер.
— Тебе будет гораздо лучше без него, — пробормотала она.
Если бы только еще заставить себя в это поверить!
