— Рис! — Меган изогнулась, пытаясь ослабить хватку. — Я не готова уйти.
— Нет, готова. — Он тянул ее за собой как на буксире, а когда они достигли прохода, на пути у Риса встал секьюрити. Охранник посмотрел на Меган, которая все еще пыталась высвободиться из рук Костейна.
— Что-то не так?
— Там пожар, — коротко ответил Рис. — За сценой. Вы бы вывели отсюда людей, пока не поздно.
Глаза охранника превратились в узкие щелочки.
— Пожар?
— Разве вы не чувствуете запах? — Рис оглянулся на Меган. Она прекратила борьбу, и ее взор устремился на сцену, где длинные желтые языки пламени уже прокладывали себе дорогу.
Дрексель и его группа, казалось, ничего не замечали, пока крики «Пожар!» не стали такими громкими, что заглушили музыку. Музыканты резко прекратили играть, и Дрексель наконец обернулся. Барабанщик бросился наутек, когда задник сцены рассыпался ливнем радужных искр прямо у него за спиной. Барьер, до сих пор преграждавший путь огню, был уничтожен — и едкий запах горящего дерева и ткани стал намного резче. Начавшаяся на сцене паника передалась в зал, и тысячи людей, не разбирая дороги, понеслись сквозь дым к выходам, в спешке сбивая друг друга с ног.
Выругавшись, Рис сгреб Меган в охапку и вылетел из здания.
Меган уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Что происходит? Как ты это сделал?
— Что именно?
— Так быстро унес меня из здания. Я даже не помню, как мы выходили.
— Ясное дело. Ты напугана. А наше сознание в таком состоянии преподносит сюрпризы.
Нахмурившись, Меган покачала головой:
— Нет. — Казалось, еще минуту назад они были внутри, а уже в следующую — здесь. Что было в промежутке, она не помнила.
Рис поставил Меган на землю, затем положил руки на плечи. Глядя прямо в глаза, он заговорил с ней тихим гипнотизирующим голосом.
— Я пронес тебя сквозь толпу, вынес из здания. Нам повезло, что мы смогли выбраться так быстро.
— Да, — прошептала Меган, — повезло.
Убедившись, что она поверила в то, во что он хотел, Рис перестал контролировать ее мысли и обратил внимание на людей, все еще выбегающих из охваченного огнем здания. Крики запертых внутри, слезы выбравшихся наружу, тошнотворно сладкий запах горелой плоти наводнили ночной воздух. На место прибыли пожарные машины, полиция и «скорая» — вой сирен постепенно заглушил все остальные звуки.
Освобожденная от чар Риса, Меган в тревоге воззрилась на него.
— Дрексель… Ты думаешь, он…
Она не могла закончить фразу, не могла вынести саму мысль о том, что энергичный молодой человек, который столько раз делал ей предложение, сгорел заживо.
— Не знаю, — вымолвил Рис, глядя на пламя. Просто-таки ад на земле. Все эти языки пламени, устремленные ввысь, искры, летящие на землю и падающие на людей… Мужчины и женщины, некоторые в горящей одежде, выбегали из здания, в панике давя друг друга. Рис покачал головой. Он не многого боялся в этой жизни, но огонь… Это то немногое, что могло его уничтожить.
Меган с болезненным любопытством смотрела, как пожарные приступают к работе. Одни из них бросились в горящее здание, другие разворачивали пожарный рукав. Воздух наполнился треском, когда потоки холодной воды встретились со жгучим, ненасытным огнем.
Вскоре прибыли и репортеры. Они совали очевидцам в лицо микрофоны, задавали людям, едва избегшим смертельной опасности, все те же глупые вопросы, что они всегда задают перед лицом гибели и разрушения.
Рис глянул на Меган.
— Ты готова идти?
Меган покачала головой. Она не может уйти, пока не узнает, жив ли Дрексель. И тут она увидела его, сидящего на бордюре через дорогу. Его брюки были опалены, лицо и руки в копоти, правая рука — сильно обожжена. Но он был жив.
Журналисты тоже увидели его. Они кружились рядом с ним, как стервятники над жертвой, задавая все свои вопросы одновременно.
— Почему они не могут просто оставить его в покое? — воскликнула Меган. — Они что, не видят, что он ранен?
— Хочешь, я избавлю Дрекселя от них?
— А ты можешь? — с надеждой спросила Меган.
— Следи за мной. — Расправив плечи, Рис прошел сквозь толпу репортеров. — Дрексель, ты хочешь говорить с этими клоунами?
Дрексель покачал головой и закашлялся.
Встав перед парнем, Рис сфокусировал взгляд на каждом из журналистов по очереди.
— Дамы и господа, вы слышали — он хочет, чтобы его оставили в покое. А теперь катитесь отсюда к черту!
Как будто их всех потянули за веревочку, журналисты развернулись и ушли восвояси.
— Ну, парень, — продолжил Рис, — давай выбираться отсюда. — На этих словах Рис взял Дрекселя на руки и понес к только что прибывшей машине «скорой помощи».
Один из санитаров начал протестовать, настаивать, что другие раненые больше нуждаются во врачебной помощи, но Рис подавил его волю, открыл двери машины, запрыгнул внутрь и опустил Дрекселя на каталку.
Подоспевший медработник начал осматривать ожог на правой руке певца.
Дрексель уставился на Риса.
— Ты, — сказал он охрипшим от дыма голосом. — Я знаю тебя…
— Мы встречались в «Шорсе».
— Молодой человек, — вмешался санитар, — вам бы лучше сейчас помолчать.
— Врач прав, — сказал Рис. — Побереги дыхание.
— Меган… Я видел ее… — Дрексель зашелся в мучительном кашле. — Она…
— Она в порядке. И ты очень скоро сможешь снова сделать ей предложение.
Дрексель слабо улыбнулся, затем со стоном закрыл глаза.
Рис некоторое время смотрел на него. Был ли он сам когда-нибудь так молод? Покачав головой, он выскочил из машины и вернулся к Меган.
— Как он? — взволнованно спросила она.
— С ним все будет хорошо. У него сильно обожжена рука, и он надышался дыма. Но в целом ничего серьезного.
Рис посмотрела на шесть накрытых тел, лежавших на улице. Он мог бы сказать пожарным, что внутри здания есть еще два трупа, но мертвым все равно ничем не поможешь.
Огонь наконец-то потушили. Копы помогали машинам разъехаться с места происшествия. Кареты «скорой» рванули с места, и ночную тишину снова пронзил вой сирен. Репортеры с операторами бродили по пепелищу, как волки, привлеченные запахом добычи, в надежде наскрести материала на статейку поинтереснее.
— Пойдем, — сказал Рис Меган, — пора выбираться отсюда.
В этот раз она не стала спорить.
Обняв ее за плечи, он проводил Меган к машине, помог сесть и пристегнул ремнем безопасности.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил он.
