Пьяный шестнадцатилетний парень, угнавший машину, сбил Меган, когда она переходила дорогу. Она была на операционном столе семь часов. Доктора сказали Эвелин и Джорджу, что, если Меган проживет еще сутки, есть шанс, что она поправится, хотя маловероятно, что когда-нибудь снова сможет ходить и пользоваться левой рукой.
Эвелин это не волновало. Все, чего она хотела, это чтобы Меган проснулась. Невыплаканные слезы жгли глаза, когда она смотрела на разбитое лицо дочери, гипс на ногах и руке, бинты, покрывающие многочисленные раны, трубки и проводки, соединяющие ее с гудящими аппаратами.
Убрав волосы со лба Меган, Эвелин безмолвно вознесла молитву небесам, прося о чуде, и в этот момент на пороге палаты, словно из ниоткуда возник высокий кареглазый мужчина. Что-то в его взгляде заставило Эвелин сделать несколько шагов вперед и встать между ним и кроватью дочери.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросила она.
Рис замер в дверях, когда понял, что Меган не одна. Он был так поглощен мыслью наконец добраться до нее, что даже не позаботился о том, чтобы проверить, есть ли в палате кто-то еще. Вне всяких сомнений, незнакомка — мать Меган, приятная женщина с рыжевато-каштановыми волосами и голубыми глазами. Рядом с ней находился высокий мужчина. Его каштановые волосы серебрились сединой на висках, а карие глаза были того же оттенка, что и у Меган.
Рис слегка повернул голову в сторону женщины и, наскоро заглянув в ее мысли, узнал, что ее зовут Эвелин. Всхлипывающий мужчина рядом с ней оказался отцом Меган.
Рис сделал шаг вперед.
— Я хотел повидать Меган.
— Вы ее друг? — спросила Эвелин.
— Можно так сказать.
Джордж Делейси вытер глаза и пытливым взглядом окинул Риса с ног до головы.
— Как вас зовут?
— Рис Костейн.
Джордж покачал головой:
— Она никогда не упоминала о вас.
Рис посмотрел на Меган — худая, бледная, вся в бинтах. Госпиталь он нашел по запаху ее крови, потому что как ни старался, так и не смог установить с ней ментальную связь. Мысль, что она никогда не придет в сознание, напугала его.
Он тяжело вздохнул.
— Я просто хочу посмотреть на нее, — тихо сказал он. Что бы ни сказали и ни сделали родители Меган, его это не остановит, но для начала надо попытаться заручиться их согласием.
Эвелин и Джордж обменялись взглядами, и Джордж незаметно кивнул.
— Могу я остаться с ней наедине? — спросил Рис.
Джордж отрицательно помотал головой:
— Нет, это исключено.
Поборов раздражение, Рис подошел к постели.
— Что говорят доктора?
— Ничего обнадеживающего, — ответил Джордж едва слышно. — Даже если она очнется, она не сможет ходить.
Рис взял Меган за руку.
— Как это произошло?
— Она ездила покупать свадебное платье. Ее сбил пьяный водитель, когда она переходила дорогу.
— Где он?
— В тюрьме.
Рис кивнул. Если Меган умрет, все копы мира не смогут защитить мерзавца, который сделал это с ней.
— Как вы познакомились с нашей дочерью? — спросила Эвелин.
— Это произошло в «Шорсе». Мы встречались несколько месяцев. — Рис сглотнул. — Это я просил ее выйти за меня замуж, и она согласилась.
Джордж и Эвелин переглянулись. На лице Джорджа отразилось недоверие.
— Она нам об этом никогда не рассказывала, — прошептала Эвелин и посмотрела на мужа. — Почему она скрыла это от нас? — спросила она и разрыдалась.
Джордж обнял супругу за плечи и усадил на стул.
Рис без промедления подошел к кровати Меган. Взяв ее за руку, он снова попытался установить ментальную связь. На расстоянии не получалось, и он молился, чтобы сейчас наконец удалось. «Меган? — Он сжал ее ладонь, мысленно умоляя ответить. — Меган, ты меня слышишь?»
— Черт возьми, Меган! — настойчиво повторял он. — Ты должна меня услышать!
Ответом ему была тишина.
Рис шел по темным улицам, не разбирая дороги. Ничто не имело сейчас значения — только Меган. С момента аварии прошло четыре дня, а она все еще была недоступна для него, заперта в коме. Он навешал ее каждую ночь. Ее родители больше никогда не оспаривали его право присутствовать в палате. Не желая оставлять Меган в одиночестве, мать и отец по очереди дежурили у ее кровати: Эвелин — днем, Джордж — ночью. Рис приходил в госпиталь глухой ночью, когда усталость и беспокойство брали свое и отец Меган уже не мог противостоять сну.
Сейчас Рис снова стоял в изголовье кровати. Не обращая внимания на спящего на стуле Джорджа, он брал Меган за руку и тихо говорил ей о своей любви, о жизни, которая их ждет, если только она проснется. Хоть и не был уверен, что она его слышит, он продолжал говорить, вспоминая ночи, которые они провели вместе. Ночи, когда они занимались любовью…
— Меган, милая моя. — Кончиками пальцев он гладил ее по щеке, по губам.
Ее лицо было бледным как полотно, кожа холодна, дыхание поверхностно. Сколько она еще пролежит здесь вот так, неподвижная, без сознания, прежде чем он потеряет ее навеки?
Рис посмотрел на ее шею, туда, где слабо бился пульс. Если он переведет ее через черту, вернет ли ей это здоровье?
Или она будет приговорена провести вечность в том ужасном состоянии, в котором находится сейчас?
Как узнать?
Прошло три бесконечных недели. Страх и беспокойство за Меган сблизили Риса с ее родителями. Он неожиданно обнаружил, что искренне привязался к ним. Эвелин и Джордж были добрыми, честными людьми, открыто выражали свою признательность докторам и сестрам, ухаживающим за дочерью. Естественно, им было интересно узнать больше о мужчине, который собирался жениться на их дочери, но они вели себя с ним очень тактично, вопросов не задавали и не настаивали на обсуждении тем, которые он не хотел обсуждать.
Рис знал, что они удивляются, почему он всегда появляется с наступлением темноты, даже в уик-энд, почему никогда не пьет кофе с Джорджем и не угощается пончиками или другими домашними лакомствами, которые Эвелин приносила в госпиталь, чтобы угостить персонал. Он хотел рассказать им, кто он такой, но пока решил не спешить. Одно дело, если родители Меган будут считать его загадочным, и совсем другое — если узнают всю правду о нем.
Джордж и Эвелин часами разговаривали с дочерью, читали ей.
Рис тоже продолжал с ней беседовать: иногда вслух, иногда мысленно, но ответа не было. Она не открывала глаза, не двигалась. Часть бинтов с нее сняли, и теперь Рис смог видеть ужасающие синяки на ее лице и правой руке.
Этой же ночью доктор вызвал родителей Меган к себе в кабинет. Новости были плохие. Как можно мягче врач объяснил, что с каждым следующим днем вероятность того, что Меган очнется, уменьшается. Он также сказал, что если она и очнется, то существование ее будет скорее всего незавидное — она потеряет все когнитивные неврологические функции.
