– Говно.
Виктор сжал губы.
– Как уже сказал вам Дэн, вы являетесь конкурсантом только
для масс. На самом деле вы простой рабочий и должны видеть себя в этом свете.
Капсулы с пленкой можно бросать в любой почтовый ящик, они будут доставлены нам
экспресс-почтой и могут быть пущены в эфир в тот же вечер. Если вам не удастся
отправлять два клипа в день, это повлечет приостановку платежа.
– Но за мной будут продолжать охотиться.
– Верно. Поэтому лучше посылайте пленки. Они не выдадут
вашего местопребывания: охотники работают независимо от отдела трансляции.
У Ричардса были сомнения на этот счет, но он промолчал.
– После того, как вы получите снаряжение, вас проводят к
уличному лифту. Он вывезет вас прямо на Рэмпарт Стрит. С этого момента вы
предоставлены себе. – Он помолчал. – Есть вопросы?
– Нет.
– Тогда мистер Киллиэн хотел бы уточнить с вами еще одну
маленькую денежную подробность.
Они вернулись назад, туда, где Дэн Киллиэн беседовал с
Артуром М. Бернсом. Ричардс попросил еще Рути-Тут и получил его.
– Мистер Ричардс, – сказал Киллиэн, сверкая зубами. – Как
вам известно, вы покидаете студию без оружия. Но это не означает что вы не
можете вооружиться честными или нечестными способами. Боже упаси! Нет. Вы – или
ваши наследники – получат дополнительно по сто долларов за каждого Охотника или
представителя закона, с которым вам случится разделаться…
– Знаю, можете не рассказывать, – сказал Ричардс. – Это
очень зрелищно. Киллиэн удовлетворенно улыбнулся.
– Как вы проницательны. Да. Однако постарайтесь не
продырявить невинных прохожих. Это не этично.
Ричардс ничего не ответил.
– Другой аспект программы…
– Доносчики и независимые операторы. Знаю.
– Они не доносчики, они добропорядочные граждане Северной
Америки. – Трудно было сказать, подлинной или ироничной была боль в голосе
Киллиэна. – Во всяком случае, каждого, кто заметит вас, ждет вознаграждение.
Наводчик со свидетелями получает сто нью-долларов. Наводка, в результате
которой происходит убийство, оплачивается тысячью. Независимым операторам мы
платим по десять долларов за фут и выше…
– Удалиться на живописную Ямайку на деньги, полученные за
кровь, – воскликнул Ричардс, широко раскинув руки. – Ваша фотография появится в
стерео-еженедельнике. Вы станете кумиром миллионов. Просто Собственноручно
напишете все подробности.
– Довольно, – спокойно отпарировал Киллиэн.
Бобби Томпсон полировал ногти; Виктор вышел, и было слышно
как он кричал на кого-то по поводу угла наклона камеры. Киллиэн нажал кнопку.
– Мисс Джонс? Он готов для вас, моя сладкая. – Он встал и
вновь предложил свою руку. – Теперь грим, мистер Ричардс. Потом будет установка
освещения. Вас поместят за кулисами, и мы не увидимся до вашего выхода. Итак… –
Все было великолепно, – ответил Ричардс. Руку он отверг.
Мисс Джонс вывела его. Было 2. 30.
Глава 081
Счет продолжается…
Ричардс стоял сбоку в окружении двух полицейских, слушая,
как публика в студии отчаянно аплодировала Бобби Томпсону. Он нервничал. Он
осмеивал себя за это, но факт оставался фактом. Насмешки не уменьшали
нервозности. Было 6:01.
– Сегодняшний претендент, находчивый и сильный, живет к югу
от Канала в нашем родном городе, – говорил Томпсон. Кадр сменился фотографией
Ричардса в мешковатой серой блузе, сделанной скрытой камерой несколько дней
назад. Фон был похож на зал ожидания
На шестом этаже. Фотография отретуширована, подумал Ричардс,
чтобы глаза казались более глубоко посаженными, лоб ниже, щеки более впалыми.
Его рту было придано глумливое выражение кистью какого-то техника. В целом
Ричардс на экране вызывал ужас – урбанистический ангел смерти, грубый, не
слишком умный, но обладающий примитивной звериной хитростью. Пугало для
обитателя хороших кварталов Города.
– Это Бенджамин Ричардс, двадцать восемь лет. Запомните его
лицо! Через полчаса он будет рыскать по городу. Подтвержденное свидетельство о
его местопребывании принесет вам сто нью-долларов! Если ваше свидетельство
приведет к убийству, это принесет вам тысячу нью-долларов!
Мысли Ричардса были далеко, реальность мощно обрушилась на
него.
– …а вот женщина, которая получит вознаграждение Бенджамина
Ричардса, если и когда он погибнет!
Изображение сменилось фотографией Шейлы… но и здесь
поработала кисть, водимая на этот раз более тяжелой рукой. Результат был
ужасен. Милое, не слитком красивое лицо превратилось в лицо грубой безвкусной
неряхи. Толстые надутые губы, глаза, блестящие от жадности, намек на двойной
подбородок, спускающийся на обнаженную грудь.
– Сволочь! – проскрежетал Ричардс. Он рванулся вперед, но
сильные руки удержали его. – Не кипятись, приятель. Это всего лишь картинка.
Через минуту его наполовину вывели, наполовину вытащили на сцену.
Реакция публики была мгновенной. Студия наполнилась
визгливыми выкриками
– Вон! Накрутить ему хвост!
– Убирайся, подонок!
– Убить его! Убить сволочь! На, выкуси! Убирайся вон!
Бобби Томпсон успокаивающе поднял руки и ласково попросил
тишины.
– Давайте выслушаем, что он может нам сказать.
Публика успокоилась, хотя и неохотно. Ричардс стоял под
ярким светом, как бык с опущенной головой. Он знал, что излучает именно тот
ореол ненависти и вызова, который от него ожидали, но ничего не мог поделать.
Он уставился на Томпсона тяжелым взглядом своих покрасневших
глаз.
– Кто-то съест свои яйца за фотографию моей жены, – произнес
он.
– Говорите громче, говорите громче, мистер Ричардс! –
воскликнул Томпсон с должным оттенком презрения. – Никто вас не тронет… По
крайней мере, пока.
Из публики полетели новые выкрики и истерическая брань.
Ричардс вдруг резко развернулся лицом к ним, и они
замолчали, как от удара. Женщины глазели на него с испуганным, смешанным с
желанием выражением. Мужчины усмехались с кровной ненавистью во взгляде.
– Сволочи! – Он закричал. – Если вам нравится видеть, как
умирают такой страшной смертью, почему бы вам не перерезать друг друга?
Его последние слова потонули в воплях. Некоторые люди из
публики (возможно, им заплатили) пытались прорваться на сцену. Их сдерживала
полиция. Ричардс стоял к ним лицом, сознавая, как это выглядело.
