Глава 099
Счет продолжается…
Мелкий дождь превратился в ливень, когда Ричардс вышел на
улицу. Огромный термометр на стене с надписью «Кури и колись – улетишь ввысь»
показывал плюс десять. (Самый подходящий градус, чтобы уколоться и улететь в
энную степень!) У них в квартире могло быть шестнадцать. А у Кэти грипп.
Крыса лениво и неторопливо переходила по растрескавшемуся
цементу мостовой. Через дорогу древний заржавленный скелет «Хамбера» образца
2013 года стоял на сгнивших осях. Он был ободран до основания, но полицейские
не убрали его. Они теперь редко осмеливались заходить южнее Канала. Ко-Оп Сити
превращался в огромный крысиный заповедник из автостоянок, заброшенных
магазинов. Городских Центров и мощеных детских площадок. Банды на колесах
творили здесь свой закон, а все эти колонки новостей о неустрашимой квартальной
полиции Южного Города были не более чем кучей дерьма. Улицы были призрачны и
безмолвны. Если нужно было выйти из дома, садились в пневмобус или брали с
собой газовый баллончик.
Он шел быстро, не оглядываясь по сторонам, не думая. Воздух
был наполнен серными испарениями. Четыре мотоцикла с ревом промчались мимо, и
кто-то швырнул обломком асфальта. Ричардс легко увернулся. Два пневмобуса
проехали мимо, обдав его сжатым воздухом, но он не проголосовал. Выданное на
эту неделю пособие по безработице в двадцать долларов было истрачено. Денег на
талон не было. Он подозревал, что бродячие банды чувствовали, как он беден. На
него никто не нападал.
Высотные дома, блоки Развития, проволочные заборы, пустые
автостоянки с разобранными остовами брошенных машин, похабщина, нацарапанная
мелом на асфальте и расплывающаяся под дождем. Разбитые окна, крысы, мокрые
мешки мусора, валяющиеся на тротуарах и в канавах. Граффити, неровно
разбегающиеся по крошащимся серым стенам: «КОЗЕЛ НЕ ДАЙ СЕБЯ КИНУТЬ, СЛЫШЬ.
БОЛТАЙ НА ФЕНЕ ШИРЯЙ ПО ВЕНЕ. ТВОЯ ЖОПА СВЕРБИТ. ЗАЛУПИ СВОЙ БАНАН. ТОММИ
ТОЛКАЕТ ТРАВКУ. ГИТЛЕР БЫЛ КРУТ. МЭРИ. СИД. БЕЙ ЖИДОВ». Старые фонари,
поставленные еще в семидесятые, разбитые камнями и кусками асфальта. Службы
технического обеспечения никогда их здесь не заменят; они сидят на кредите
нью-долларов. Техники работают в Городе, детка. В Городе спокойно. Кругом
тишина, не считая нарастающего и уходящего свиста пневмобусов и гулкого эха
шагов Ричардса. Это поле битвы освещается ночью. Днем это пустынное серое
молчание, где нет движения – лишь кошки, крысы и жирные белые личинки,
копошащиеся в мусоре. Лишь смрадный запах разложения славного года 2025. Кабель
Фри-Ви упрятан глубоко под землю, и никто кроме идиотов и революционеров не захочет
посягнуть на него. Фри-Ви – это пища для грез, за хлеб жизни. Героин идет за
двенадцать олд-баксов пакет, Фриско Пуш – за двадцать таблетка, а Фри-Ви
окрутит тебя бесплатно. Далеко отсюда, на другой стороне Канала, машина грез
работает двадцать четыре часа в сутки… но она работает на нью-доллары, а они
есть только у тех, кто работает. Еще четыре миллиона, почти все безработные,
живут к югу от Канала в Ко-Оп Сити.
Ричардс прошел три мили, и случайные магазины спиртного,
поначалу густо зарешеченные, становились все более многочисленными. Поэтому
Дома Икс (двадцать четыре Извращения – Сосчитай 24!!), Закладни, Торговые
Центры Крови. Смазчики на мотоциклах на каждом углу, канавы засыпаны снегом;
Богатые Кварталы Курят до Отвала!
Он видел теперь небоскребы, поднимающиеся до облаков,
высокие и чистые. Выше всех было Здание Системы Игр, сто этажей, верхняя часть
которых терялась в тучах и смоге. Он сосредоточил взгляд на нем и прошел еще
милю. Более дорогие кинотеатры и магазины травок без решеток на окнах (наемные
полицейские стояли снаружи со своими электрическими дубинками, свисавшими с
ремней). Городской полицейский на каждом углу. Народный Фонтанный Парк: вход 75
центов. Хорошо одетые мамаши следят за детьми, резвящимися на астро-дерне за
проволочным забором. По полицейскому с каждой стороны ворот. Крошечный,
патетический уголок фонтана. Он пересек Канал. По мере того как он приближался
к Зданию Игр, оно становилось все выше и невероятней с его безликими рядами
офисных окон, с его полированной каменной отделкой. Полицейские, наблюдающие за
ним, были готовы протолкнуть его дальше или прибить, если он попытается
замешкаться. Здесь, в Городе, человек в мешковатых серых брюках с дешевой
стрижкой под ежик и с опухшими глазами мог оказаться лишь с одной целью. Этой
целью была Игра.
Отборочный экзамен начинался ровно в полдень, и, когда Бен
Ричардс встал за последним в очереди, он почти вошел в тень от Здания Игр. Но
само здание было еще в девяти кварталах и более чем в миле отсюда. Очередь
протянулась перед ним как бесконечная змея. Вскоре другие выстроились за ним.
Полиция наблюдала за ними, не выпуская из рук пистолетов или дубинок. Они
улыбались безразличной презрительной улыбкой.
– Вон тот похож на полоумного, а Фрэнк? Так мне сдается.
– Тот парень спросил меня, где здесь уборная. Ну воще!
– Сукины дети, а…
– Готовы мать родную убить за…
– От него воняло, как будто он не мылся…
– Самый класс это зрелище, я всегда…
Опустив головы под дождем, они бесцельно топтались, пока
через некоторое время очередь не стала двигаться.
Глава 098
Счет продолжается…
Был пятый час, когда Бен Ричардс оказался перед конторкой и
был отправлен к Девятому Столу (буквы О – Р). Женщина, сидящая за грохочущим
классификатором, выглядела усталой, жестокой и равнодушной. Она взглянула на
него и никого не увидела.
– Зовут, фамилия-имя-второе имя.
– Ричардс, Бенджамин Стюарт.
Ее пальцы побежали по клавишам. Клик-клик-клик – заговорила
машина.
– Возраст-рост-вес.
– Двадцать восемь, шестьдесят два, сто шестьдесят пять.
Клик– клик-клик.
– Зарегистрированный Интеллектуальный Коэффициент по
Вешлеру, если знаете, и возраст регистрации.
– Сто двадцать шесть, возраст 14.
Клик– клик-клик.
Огромный вестибюль был гробницей звуков, отражающихся и
отскакивающих. Вопросы и ответы. Люди, которых выводили в слезах. Люди, которых
выкидывали. Хриплые протестующие голоса. Один или два выкрика. Вопросы. Все
время вопросы.
– Последняя школа?
– Ремесленное училище.
– Закончили?
– Нет.
– Сколько классов закончили, в каком возрасте бросили?
– Два класса. Шестнадцать лет.
– Причина ухода?
