- Брюс, у меня брали мазок... мазок из шейки матки... Там что-то есть... придется пройти еще несколько тестов...
- Очень жаль, - говорим мы, - но ведь такое же случается довольно часто. Пока нет результатов других тестов, беспокоиться не стоит.
- Я просто не могу с этим справиться... Дэнни уехал, и я совсем одна... Ты нужен мне, Брюс. Я... мне нужен кто-то... мне нужно на кого-то опереться...
Нам хватает одного мимолетного взгляда, чтобы понять - наших сил здесь слишком мало. Как бы мне хотелось быть кем-то другим, тем, за кого она меня принимает. Тем, кому не насрать.
- Извини, - говорим мы. - Даже не знаю, чем могу помочь. Придется тебе разбираться самой.
А я еще вылизывал ее поганую пизду. О Господи!
Начинаем думать о другом: Стронаку явно не светит выйти на поле, когда на скамейке скучает тот молодой, как его там, тот, который играл в конце сезона. Парень в форме, так что никаких ссылок на слабую селекцию быть не может.
- Брюс, пожалуйста, - говорит она, хватая нас за руку. Мы уворачиваемся. - Извини, Ширли. - Она вот-вот откроет шлюзы, и мы поспешно поднимаемся. - Ничем не могу тебе помочь. Срочное дело. Разбирайся сама и держи меня в курсе. Выше голову! Чао!
Легко и изящно пересекаем бар, ловко обходя два попавшихся на пути стула и, обернувшись, видим круглую черную дыру ее рта. Она еще кричит что-то, но мы уже вворачиваемся в дверь, и она встает и устремляется вслед, но мы несемся через парк, насвистывая мелодию из «Шоу Бенни Хилла».
Нас преследуют по пятам, и пронзительное «Брууусссс» звенит в ушах, и мы вдруг ловим себя на том, что взяли неверное направление и удаляемся от машины. Мы оглядываемся, замедляем ход, восстанавливаем дыхание и поворачиваемся, встречая улыбкой ту, что приближается, дыша, как загнанная лошадь. И когда она уже совсем близко, мы делаем обманное движение, ловим ее на финт в стиле Чарли Кука и уходим, оставляя ее в дураках, так что будь она защитником, ей пришлось бы приплачивать за возможность выйти на зеленый газон!
Есть!
Куда там Тому Стронаку!
Она падает на колени, скуля от отчаяния, а я - мы ныряем в машину, врубаем мотор и устремляемся прочь, наблюдая в зеркале заднего вида уменьшающуюся фигурку.
Ширли сама виновата в своих несчастьях. Болезнь в манде - воздаяние за неверность. У нас вот сыпь - это наша расплата. Но мы же не перекладываем на других свои несчастья. Мы из другого теста.
Чертова пизда!
Наша, моя... голова кружится, но я испытываю одновременно и эйфорию, и тошноту. Куда угодно, только не на работу, где меня будут продолжать изводить эти драные сучки. Утро вечера мудренее. Правила для всех одинаковые. Звоним Тоулу и сообщаем, что отрабатываем кое-какие версии. Заскакиваю в офис, чтобы пополнить припасы, потом мчусь к Гектору. У него есть весьма специфического характера книги, которые должны помочь нам, мне, с пользой и приятностью провести сегодняшний вечер.
Гектор встречает меня в бодром расположении духа. Он покуривает трубку, что всегда придает ему вид довольного собой и жизнью мудака.
- Знаешь, Брюс, ты свел меня с Клэр, и это самое лучшее из всего, что ты когда-либо сделал. Я превратился в настоящего спонсора этой юной прелестницы. Фантастическая девушка.
Чтоб тебя!.. Чувствую укол ревности и напоминаю себе, что она всего лишь блядь и что мы просто совершили торговую сделку, не более того.
Мы уже прощаемся, когда на меня набрасывается тот самый пес-извращенец.
- Лежать, Энгус! Это же Брюс!
Гектор оттаскивает колли, и я уезжаю, все еще злясь на Клэр за то, что она так приклеилась к этому старперу.
Женщины
Не могу
Кэрол
Не могу
Ширли, найди кого-нибудь посильнее, покрепче. Эта работа, эта работа... они измотали меня... вытянули из меня все соки... Мне не нужны неудачники... я не собираюсь никого тащить на буксире...
На перекрестке сигналит какой-то мудак, и я уже подумываю, не пуститься ли в погоню, но чувствую, что такое усилие не по мне.
Мы слабеем.
(есть, есть, есть, не налегай на кокаин, Брюс, не налегай на кокаин) после кокса совершенно испортился аппетит, и мне уже насрать на жратву - организм требует дури.
Кокс - топливо, кокс - энергия. Нюхай, колись и улыбайся. Кокаин - тот же уголь, но только белый, а не черный, и чистый, а не грязный. Его не надо жрать. Его просто вдыхаешь.
Вдыхаешь и вдыхаешь...
Навдыхался... ничего не осталось. Пытаюсь подрочить под взятое у Гектора видео, чтобы отвлечься от мыслей о кокаине, по не могу сконцентрироваться. Кровь требуется всему телу, и хую достается слишком мало, так что в конце концов я отправляюсь к Рэю Ленноксу. Колочу в дверь до тех пор, пока на пороге не появляется фигура в халате.
- Рэй, - с улыбкой говорю я, - выручай. Нужен кокс. И побыстрее, приятель.
- Брюс... я... у меня нет...
- Выручай, Рэй. Праздник на носу!
Я скрежещу зубами. Вечер только начался, еще вся ночь
впереди.
Из глубины дома доносится женский голос:
- Кто там, Рэй? В чем дело?
- Все в порядке! - не оборачиваясь, кричит он.
Ширли
Голос. Есть в нем знакомые нотки. Напоминает Драммонд. Наверно, все эти сучки, когда чем-то недовольны, звучат одинаково раздраженно. Может, у него там та пташка Труди?
- Расслабляешься, Рэй? - ухмыляюсь я.
- Подожди минутку, - говорит он, качая головой, и уходит.
Подождать здесь? На холоде? Ну уж нет, парень. Переступаю порог и оказываюсь в прихожей. Рэй возвращается очень быстро, буквально через пару секунд, и приносит дозу. Один грамм.
- Это все, Брюс. Больше нет.
- Как знаешь, - говорю я и ухожу, а он остается на крыльце, похожий на долбаного Нодди. Вот же наглая скотина.
Сажусь в машину. Хочется так, что нету сил, но кругом слишком много народу. И все же нужда сильнее осмотрительности. Нюхаем. Крепок, как хуй знает что. На службе приходится проверять дурь в полевых условиях, жертвовать собой, экономя рабочее время - не ждать же, пока порошок пройдет все тесты в лаборатории. Хорошая получилась понюшка. Уже начинает колотить. Еду через город домой и даже не знаю, чем займусь. Сполоснуть горло? После кокса меня всегда тянет на выпивку. Останавливаюсь возле бара, который частенько посещал до того, как мы отправились в страну Оз.
А кредитки-то остались дома!
ЕБАНЫЙ МУДАК! РАЗДОЛБАЙ! ПЕДРИЛА!
Колочу по приборной панели, пока рука не распухает и пальцы уже не могут держать руль. Выходим и шлепаем в бар. Выгребаем из карманов все, что есть: только-только на пинту светлого. Вхожу в тесный полуподвал, чувствуя себя последней швалью. Устраиваюсь неподалеку от двери, в закутке за деревянной перегородкой с окошечками из матового стекла. Рядом пьяно хохочет какая-то блядь, а я даже не могу поставить ей бакарди. Беру пинту пива и жадно заливаю в бак. В углу четверо пожилых мудаков играют в домино. Одинокий хрен читает «Ивнинг ньюс». Приглядевшись, узнаю в нем полицейского.
