– Всё уже оговорено.
– Ну конечно, оговорено тобой, я-то ничего не мог сказать… – Я чувствую, что сбиваюсь с темы, а нужно, чтоб всё чётко. Я просто хочу поговорить.
– Если не нравится, обратись к своему адвокату. Решение по данному вопросу принято, – медленно и чётко выговаривает она.
Адвокат, о чём это она, какой ещё в пизду адвокат, где я его возьму? Тут она увидела мудилу, ну конечно, это он, и потянула малышку за руку.
– Пойдём, папа за нами пришёл… – И она скривила мне рожу. Её слова режут без ножа. Как я вообще мог быть с ней? Видать, совсем рассудка лишился.
И вот он подошёл, смотрит на меня, голова набок. Он остался таким же: не худой, но такой плоский, как будто по нему прошлись паровым катком. Спереди вид даже грозный, зато сбоку – как будто под дверь можно просунуть.
– Папа… – Малышка побежала ему навстречу.
Он подхватил её и передал бляди, которую несчастного ангелочка научили звать мамой. Он что-то шепнул ей на ухо, она взяла ребёнка за руку и отошла. Малышка обернулась и помахала мне ручкой.
Я хотел сказать, пока, доча, но слова застряли у меня в горле. Я помахал Жаклин в ответ и смотрел, как они удаляются и малышка задаёт свои детские вопросы. Хотя безграмотная корова едва ли сможет их понять, не то чтоб ответить.
Подходит он, он уже стоит со мной лицом к лицу.
– Какого хуя тебе надобно? – спрашивает. Но всё это – шоу для неё, сам-то он трясётся, в глазах – страх. Зато мне теперь охуенно, стоим тихонечко вдвоём, и мне заябись – впервые за долгое время.
Я смотрю на него. Я мог бы сделать его прямо здесь. Он это знает, и я знаю, и мы оба знаем последствия. Меня прижмут. С одной стороны копы, с другой Дойлы. Вот это удача. Причём не только о себе приходится думать. Билли вот вписался за меня, и ему по подбородку полоснули за здорово живёшь.
– Тебя уже предупреждали, не заставляй нас повторять, – сказал, тыкнул в меня пальцем и зачесал нос. Нервы. Видно, как слезятся его глаза. Один на один – это не го стиль. Как в прошлый раз: тогда приссал и теперь тоже.
У него веснушки на роже до сих пор. Ему двадцать шесть, а то и двадцать семь лет.
– Прикол, в прошлый раз я как-то посильнее нервничал. Может, оттого, что ты был с компанией. Которой сейчас с тобой нет. – Я улыбнулся, смотря на него, а потом через его плечо на неё с ребёнком, и чувство вины снова захлестнуло меня.
Малышке Жаклин всё это ни к чему. Она смотрит на нас, и я не смогу ответить ей взглядом. Я перевожу глаза на него. Тут гудит машина, он посмотрел туда, сказал: «До скорого» – и срулил.
– Вот именно, подпёздыш грёбаный, – засмеялся я, удивляясь, чего это он так заторопился.
Или, может, он подумал, что я вызвал подмогу. В секунду ярости я делаю шаг, но тут же останавливаюсь. Нет, ещё не время.
Я обернулся посмотреть, кто гудел, это Билли, и с ним в машине Терри. Они вышли, а он прямо почесал прочь. Ничего удивительного. Добравшись до неё и Жаклин, он подхватил малышку и усадил себе на плечи.
Этот гондон усадил моего ребёнка себе на плечи.
Они стали удаляться. И только блядина Гейли обернулась. Терри, стоя рядом со мной, холодно так улыбнулся, и она отвернулась.
– Ну и что за история? – спросил Билли, кивая миссис Карлопс, которая тащит по дороге два тюка с продуктами.
Я больше не хочу впутывать в это дело ни Билли, ни Терри. Полмонту пиздец. Он умрёт. А Дойл? Я взглянул на шрам Билли. Мне терять нечего. Будь что будет.
– Нет никакой истории, – говорю и сам стараюсь улыбнуться миссис Карлопс. Бедная старушенция – прётся по жаре с громадными сумками.
Билли подошёл к ней, взял оба пакета, засунул их себе в багажник и открыл перед ней переднюю дверь.
– Садитесь, миссис Карлопс, скиньте обувь, передохните, я вас отвезу.
– Тебе не сложно, сынок?
– Нам как раз по пути, миссис Карлопс, я к маме еду, совсем не сложно.
– Чего-то я слишком много на себя взяла, – прохрипела она, забираясь в машину. – К нам из Йорка приезжает семья нашего Гордона, так что я решила затовариться…
Терри смотрит на всё это, как будто то ли миссис Карлопс, то ли Билли ведут себя как дебилы, и тут резко поворачивается ко мне.
– Они опять до тебя доябываются?
– Да брось, Терри, – отвечаю, но воздуха не хватает, а ногти врезаются в ладони.
Терри поднял руки, будто защищаясь. Он, похоже, попал под ливень. Волосы и куртка промокли. Билли провожает их взглядом до перекрёстка. Малышка на его плечах. Дело в том, и это хуже всего, что он ей в самом деле нравится. Такое не сыграешь. Я вздохнул погрубже и постарался проглотить комок, застрявший в горле.
– Ну и чё, какие планы?
– Я только с тренировки. Ехал по Гранджу, тут вижу – рыскает, чего б потырить. У него чуть кишка не выпала, когда я его окрикнул.
–И чего ты там выискивал в Грандже, шлялся мимо больших вилл, как будто мы не в курсе? – спрашиваю.
– Я в чужие дела нос не сую, – кивнул он в их сторону, когда они уже скрылись из виду, – и от вас, мистер Гэллоуэй, смею ожидать той же любезности.
– Логидзе, – отрезал я.
– Может, по кружечке? – спросил Терри.
Билли резко выдохнул и посмотрел на Терри, как будто тот предложил нечто несусветное.
– Никак не получится. Отвезу старушку Джинти Карлопс домой, а потом пойду к маме на ужин. Мне же нужно держать форму, я, между прочим, тренируюсь.
Терри давай тыркать его указательным пальцем в грудь.
– Так и мы тренируемся, готовимся к пивному фестивалю в Мюнхене.
Этим Билли не проймёшь.
– Ну так и готовьтесь на здоровье. Увидимся завтра вечером у Карла в клубе, – сказал он, удаляясь к машине. Тут он обернулся и подмигнул мне. – Не запаривайся, старик!
Я выдавил улыбочку и подмигнул в ответ.
– Ладно, спасибо, Билли.
Билли запрыгнул в тачку и оставил нас вдвоём.
– Ох и гонщик этот Биррелл, знает, как трогаться, – засмеялся Терри. – «Сноп пшеницы»?
– Ну давай. Пивко не помешает, – говорю. Да любая хрень не помешает.
И мы двинули в «Сноп пшеницы». Терри пошёл за пивом и завёл музыкальный автомат. Я всё ещё как в тумане. Только и могу думать о том, как стрела из моего арбалета врезается в сраную башку Полмонта, после того как самурайский меч уже отделил её от плеч. А потом отправить её посылкой Дойлу. На, получай подарочек. Вот она, сила похуя.
Потом я подумал о дочурке. О маме, Шине. Нет, похуй, так похуй.
Терри вернулся с двумя кружками светлого. Терри – офигенный чувак, один из лучших. Бывает, ведёт себя как сука, но злого умысла в нём нету.
