– Мир стал сложнее, чем тот, в котором мы выросли, – сказал Дункан. – Даже не знаешь, чему из учить-то. Есть, конечно, основные положения, типа всегда подставляй плечо другу, никогда не лезь в чужой карман…
– Не смей бить девчонок, – кивнул Вулли.
– Совершенно верно, – решительно согласился Дункан, а Мария посмотрела на него с вызовом: мол, только попробуй. – Никого не сдавай копам…
– Будь то друг или недруг, – добавил Вулли.
– Вот что я думаю сделать. Я заменю десять заповедей своими десятью правилами. Для детей это будет лучше, чем любой Спок. Покупай пластинку каждую неделю… нельзя прожить неделю без хорошей мелодии, которую хочется послушать…
– Если хотите составить для своих сыновей моральный кодекс, как насчёт такого правила: не слишком усердствовать в набивании карманов держателей пивным и букмекеров? – засмеялась Мария.
– Есть вещи и поважнее, – рискнул Дункан, а Вулли глубокомысленно кивнул.
Они просидели почти до утра, вспоминая, рассказывая о своём прошлом до программы сноса ветхих домов и переезда в новый район. Все единодушно согласились, что эта программа – лучшее из того, что делалось для рабочего класса. Мария была из Толлкросса, а Вулли и его жена родом из Лейта и какое-то время жили в блочных домах в Вест-Грантоне. Им предлагали Муир-хаус, но они предпочли этот район, потому что так ближе к матери Сандры, которой нездоровилось, а живёт она в Чессере.
– У нас квартира в доме постарше вашего, не такая роскошная, – сказал Вулли, как будто извиняясь.
Дункан старался не давать волю чувству собственного превосходства, однако в округе мнение было единодушным: квартиры последнего образца – лучшее жильё. Юартам, как и другим семьям, нравились их просторная квартира. Соседи делились впечатлениями от отапливаемых полов, и всю квартиру можно было прогреть, щёлкнув одним выключателем. Отец Марии недавно умер от туберкулёза, что не редкость в сырости домов Толлкросса. Но теперь всё это уже в прошлом. Дункану очень нравился крупный тёплый кафель, покрытый ковром. Засовываешь ноги под коврик – полнейшая роскошь.
Потом, с наступлением зимы, когда по почте стали приходить первые счета, системы центрального отопления выключили во всех квартирах. И случилось это настолько синхронно, будто все они были подключены к общему, главному рубильнику.
ЭНДРЮ ГЭЛЛОУЭЙ
За старшего
Так здорово было я сидел на коленках на полу и «Бино» лежал рядом на стуле и охранял меня, чтоб никто меня не трогал и на табуреточке у меня было шоколадное печенье и стакан молока, а папа мой сидел на другом стуле и читал газету, а мама готовила ужин, а моя мама – она готовит лучше всех на свете, и папа мой – лучший папа на свете потому что может кого хочешь отлупить и однажды даже хотел отлупить Пола Маккартни потому что он нравился моей маме и он собирался на ней жениться но папа первый на ней женился а если б не женился то я б тогда был в «Битлз»
Шина в колыбельке… расшумелась, лицо всё красное. Плачет плачет плачет… в этом она вся, бывает ревёт целыми днями, будто рождество, так папа говорит, я – совсем другое дело потому что я уже большой, я уже школьник!
Я был на войне.
Терри плакал в первый день в школе а я нет, а Терри плакал, пла-кса-ва-кса Терри.. сидел на кафедре, где стоит стол мисс Манро и всё ревел и ревел.
Мисс Манро посадила его к себе на колени, везука же ему. Я женюсь на мисс Манро потому что от неё вкусно пахнет и она добрая и я обнял Терри потому что он мой друг и сказал ему чтоб он был большим мальчиком а Терри боялся что его мама за ним не придёт но я-то знал что моя вернётся потому что она говорила что мы пойдём съедим по стаканчику мороженного у мистера Уиппи.
У тётушки Мей-рэй была канарейка…
Пола Маккартни отлупили! Мы с папой взяли его и отлупили! Ча! Бах!
Мисс Манро сказала Терри что всё в порядке, Эндрю ведь я с тобой. Я был как большой.
У неё на ногах чулки…
Дать ему в голову. Если я разойдусь могу всех «Битлз» отдубасить.
Папа зовёт меня Денис Грозный потому что я хочу такую же собаку как у него но мама говорит только когда подрастёт Шина потому что некоторые собаки едят маленьких детишек. Вот наверно почему у них изо рта так неприятно пахнет, ведь детишки пахнут писями и каками. Собакам нужно есть овощи и картошку и хорошие бифштексы только не дешёвые.
Придётся ждать до следующего июня…
Я съел печенье всё до конца потому что это было хорошее печенье со вкусом пшеницы и толстым слоем шоколада. Дешёвое печенье таким вкусным не бывает. Кто-то постучал в дверь. Папа пошёл открывал. Потом, когда он вернулся за ним вошло ещё два дядя они были полицейские и один был противный такой а другой хороший потому что улыбнулся мне и погладил по головке. Папа сказал что ему надо пойти помочь полицейским, но скоро он вернётся.
Пол Маккартни и моя мама не смогут теперь сделать ребёнка потому что есть Шина она лежит в своей кроватке.
Она села на газ и обожгла попу…
Мама заплакала, а папа сказал что всё в порядке. Он сказал мне:
– Я должен пойти помочь этим полицейским. Заботься о маме и слушайся. Помни, ты теперь за старшего.
И там где её чулки заканчиваются…
Когда он ушёл, мама посадила меня на коленки, обняла и стала плакать, а я не плакал, потому что я уже большой и никогда не плачу! Сначала мне было немножко грустно потому что у меня был комикс и всё должно было быть так здорово – лучшее время – между школой и ужином но я не плакал потому что знал что папа скоро вернётся только поможет полицейским схватить плохих дядек и побить их тоже ему помогу потому что я побью Пола Маккартни если он будет приставать к моей маме и даже если папа задержится это ничего потому что тогда я буду дома за старшего.
2 80-Е: ПОСЛЕДНИЙ (РЫБНЫЙ) УЖИН WINDOWS ’80
Казалось, будто весь многоквартирный дом шипел и сотрясался под приступами свистящего холодного ветра, каждый порыв которого заставлял его кричать, скрипеть и течь, как живого рака, брошенного в кипящую воду. Мутные сквозняки безжалостно дули сквозь щели в оконных рамах, вентиляционные отдушины, стыки бетонных плит под окнами и на полу.
И вдруг как хлыстом вытянул напоследок мусорный бачок и, раскатив пустые банки по асфальту, снизошёл и сменил направление. Ветер дал Сандре передохнуть. И когда все фибры её души и тела уже готовы были расслабиться, на улице материализовались алкаши. Они провалились в беззвучную пустоту и наполнили её криками и песнями. Ветер стих, дождь прошёл, и они могли теперь идти по домам. Но все эти гореторговцы, казалось, останавливаются прямо возле её двери. Среди них был один особо усердный парень, который, сам того не зная, за последние несколько месяцев заставил её выучить наизусть все куплеты «Славных сердец».
Раньше ей это никогда не мешало, весь этот шум. А вот теперь она одна из всех, кто живёт в этом доме, - Сандра Биррелл, мать, жена, не спит по ночам. Мальчишки спали как убитые. Иногда она заходила к ним в комнату, чтобы посмотреть, как мирно они сопят, и подивиться, как быстро растут.
