– Ну и чё, пьянь, прикажешь с тобой делать?
– Поправился немножко, – запыхтел Алек, стараясь выпрямиться в мягком кожаном кресле. – Пропущу малыша, будет потеплее, – залыбился он и посмотрел на молодого, который шарил по видео и компашкам. – Пусть парень поможет тебе с погрузкой, это небольшая компенсация за то, что он меня засрал всего!
Малой, конечно, обломался, но тут нашёл «Бешенного быка» и аж просветлел.
– А можно я этот фильм себе оставлю?
– Посмотрим , приятель, а теперь подсоби-ка мне с телевизором, – сказал я. Радости ему мало, но он схватился за край, и мы вышли через кухню, стараясь не вляпаться в жидкий кал. – Тебе никто не говорил, что срать можно в последнюю очередь, когда всё, что ты хотел стырить, уже упаковано?
Он такой, как будто его не касается.
– Кроме того, нельзя срать на дороге к отступлению. А что если шухер, – предостерегал я малого.
Парень оказался работящий, отличный гуртовщик, и вскоре мы загрузили вэн под завязку. Бедный хуйкин. Раньше, когда для рабочего люда было полно мест и физический труд был в почёте, он бы вкалывал себе на складе, пока не навернулся бы, затаскивая мебель в хату какого-нибудь жирного осла. Был бы законопослушным гражданином. Теперь, если не считать самоубийства, преступление для таких, как он, – единственный выход.
Уголком глаза я зацепил два ковра на стене. Я знаю, есть такая придурь у жирдяев, с другой стороны – они должно быть, стоят немало. На стену повесили, значит, не хотят, чтоб по ним ходили. Выглядят они очень качественными, так что я свернул ковры, пока сучка Алека напихивал целый вещмешок бухла. Как он стал бухать – это уже за гранью, это уже не смешно. Если б ему удалось забраться в Форт-Нокс, он бы ломанулся мимо золотых слитков к тумбочке, где один из охранников припрятал выпивку.
– А где Денни? – спросил малой.
Я почти забыл – это ж так Спада по-настоящему зовут.
– Наверху, худо ему, – сказал я и указал на край свёрнутых ковров: – Подсоби-ка, приятель.
– Ладно, – согласился он, прихватил свой край и осторожно улыбнулся: – Простите, что насрал на пол, и всё такое. Меня так впёрло, что мы сюда забрались… я просто не мог удержаться.
– Первый раз это все делают, обычно посреди комнаты. Присутствие кала на полу – верный знак, что работал новичок или дилетант.
– Дэнни… э, Спад тоже так говорил. Интересно, а почему так?
Споры об этом домушники ведут с ветхозаветных времён.
– Некоторые считают, что это проявление классовой войны. Типа, вот вы сколько нажили, зато мы вас сделали, суки. Но я так считаю, что это скорее обмен информацией.
У молодого опять ебло скривилось. Да уж, на НАСА в области дизайна ему никогда не работать – железная истина.
– Ну это, как оставлять что-то взамен того, что взял. Вот, например, не любим мы подавать нищим на улице, даже если бабок у нас полно. Считается, что транзакция, в ходе которой один даёт, другой получает, не может принести удовлетворение. Меня, впрочем, это никогда не парило, коль скоро я был на месте получаетеля. В общем, да, есть такое мнение.
Чувак закивал, но по не му видно – не понял.
– Ну хочется тебе оставить небольшой презент, свою визитную карточку, – объяснил я, изобразив звук пердежа.
Малой засмеялся – вот это его уровень.
– Вот что я тебе скажу, приятель. Тебе надо подумать над диетой. Если хочешь остаться в игре, ешь поменьше грубой пищи и чуть больше жележа. И постарайся перейти со светлого на «гиннес».
– Точно, – сказал он с таким видом, будто это действительно может серьёзно помочь в карьерном росте.
Алек, пошатываясь, подошёл к вэну с мешком, оттянутым под весом бутылок. Я подхватил старого бомжа и попытася запихнуть его на переднее сиденье «транзита» - за руль. Не так-то просто это ему даётся, и в мешок он вцепился так, будто тот полон королевский драгоценностей. Наконец забрался.
– Может, я поведу? – спросил я, он-то уже в нули.
– Не-не, я в порядке…
Я зашустрил: захлопнул задние двери вэна и отпёр ворота. Малой сначала стоял смотрел на всё это. А потом спрашивает:
– А как же мы со Спадом? Когда подскочить за долей?
Ну и придурок. Я рассмеялся, сел в машину и взял с торпеды «Дейли рекорд» недельной давности.
– Ты кто по знаку зодиака?
– Он вылупился и говорит:
– Э… Стрелец…
– Так, Стрелец, – говорю и делаю вид, будто ищу в газете. – Активность Урана принесёт вам благополучие, особенно если вы прислушаетесь в советам более опытных коллег по работе… такие дела, приятель. А вот ещё: вложения в компакт-диски и видеокассеты принесут вам наибольшую выгоду в текущий период, а сбыт этих товаров по окраинным пабам за наличную валюту – наиболее успешное и ненапряжное занятие.
– Э…
– В газете написано, что ваша доля всё ещё в доме. Видео и всё остальное – это же целое состояние! Не говоря уже о си-ди.
– Но… – запнулся он.
– Мы же сами себе глотки режем, приятель! Весь товар, – я кивнул на багажное отделение, – нам же придётся его где-то прятать. Нас могут выследить. Мы берём на себя все риски. В следующий раз, когда увидимся, я угощу тебя кружкой пива и закуской, за то, что ты нам помог.
– Но…
– Никаких «но», приятель. Пойди покидай компакты и видео и поторопись, а то вам пиздец!
Он постоял минуту, подумал и поплёлся назад. А мы рванули по дорожке на улицу.
– Придурки, – засмеялся я.
Алек дыхнул на меня, несёт от него даже хуже, чем обычно.
Вэн этот чем-то напоминает Алека. Он хоть и полон всякого добра, но сам хрипит и на ладан дышит. Алек повернул слишком резко, и сзади что-то затрещало, значит, не так уж мы всё хорошо запаковали, как мне казалось.
– Ебать мой хуй, Алек, езжай помедленнее или пересдай на права! Не хватало нам копов на хвосте. Соберись!
Это его, похоже, немного протрезвило, но когда мы въехали в промзону, он погнал по обочине, и сзади опять что-то хрустнуло.
На этот раз я решил ничего не говорить. Белки у него пожелтели – и это нехороший знак. Теперь он в любой момент может начать отмахиваться от воображамемых демонов. Мы добрались до склада, заехали внуть и разгрузили товар. Таскал-то всё преимущественно я, а Алек стонал и потел и проблевлася дважды. Все стеллажи заставлены до потолка, как на сладе уценённых товаров.
– У нас почти не осталось места, Алек, надо будет что постарее отвезти в Пизбо.
– У него магаз забит до отказу, – сказал Алек, усевшись на большой «маршалловский» комбик.
Как меня всё это подзаебало.
– Это просто смешно, Алек, получается, что мы работаем только для того, чтоб оплатить аренду склада, до отказа забитого товаром, который мы даже не можем сбыть.
