Потом ты подумал о Джордже Марсдене, члене хертфордширской целевой группы, которая упекла Роберта Эллиса в тюрьму за похищение и убийство двенадцатилетней Ньюлы. Обвинение установило, что Эллис часто слонялся по парку, где в последний раз видели девочку, у развилки, откуда одна дорожка вела к дому ее тетки.
Один только Джордж считал, что осудили невиновного. Да, в деле Ньюлы действительно было немало общего с делом Стейси Эрншоу, труп которой двумя годами ранее нашли в лесу в Лейк-Дистрикт. Для полиции Хертфордшира аргументом явился тот факт, что Эллис незадолго до убийства Стейси регулярно ездил в Престон к своей девушке. Эта девушка, по имени Мария Росситер, выложила таблоиду несколько самых что ни на есть обыденных подробностей их с Эллисом взаимоотношений, таблоид же придал им зловещий оттенок и приправил сас-пенсом. Вкупе со следами, невольно оставленными Эллисом в парке, этот факт способствовал установлению его вины. Джордж Марсден не сомневался: Ньюлу Эндрюс и Стейси Эрншоу из Манчестера убил один человек. Джордж Марсден не сомневался также, что этот человек — не Эллис. В Уэлуин-Гарден-Сити, в переулке, примыкающем к парку, примерно в одно время с исчезновением Ньюлы был замечен белый фургон. Теперь Эллис за решеткой, а Владелец Белого Фургона вернулся.
Ты взглянул на часы. Девять утра. По рукам и ногам разлилась свинцовая тяжесть. С момента исчезновения Бритни прошло уже больше суток. В глаза словно песку насыпали; ты решил дать им отдых и направился в «Стокбриджские сласти», чтобы выпить еще черного кофе и позвонить Джорджу Марсдену. Вы с ним были в дружбе с тех пор, как несколько лет назад, по окончании курсов ДНК-тестирования, вместе набрались в Херрогейте.
— Значит, снова белый фургон, — спокойно подытожил Джордж, выслушав лаконичное изложение событий. Твое лицо исказила судорога; не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть эту подробность, ты надеялся только, что молчишь не слишком красноречиво.
Ты опять засел за просмотр видеозаписей и немедленно был вознагражден. Бритни в очередной раз выбежала из подъезда, повернула головку, и тут-то ты заметил, что она как будто чуть посторонилась, косвенно обозначив появление кого-то справа от себя. Ты увеличил изображение; увеличение только подтвердило твою догадку. Человек не попал в поле наблюдения видеокамеры, но явно входил в подъезд. Ты просмотрел список соседей. Затем загрузил базу данных насильников, и в глаза тебе бросилось фото Томми Локрана.
Вместе с Нотменом вы занялись соседями Бритни и обнаружили, что за кадром остался именно Локран. Это он утром выгуливал собаку. За Локраном тянулась дурная слава: народные мстители регулярно процарапывали на грязных окнах его квартиры и дублировали на кирпичной стене лозунг «Смерть извращенцам».
Охранник, старый эксгибиционист и вдобавок завязавший алкоголик, производил впечатление грешника, с энтузиазмом кающегося, но рассчитывающего, что жизнь, прежде чем начаться с чистого листа, даст еще пару раз полакомиться. Ты сделал вывод, что при такой склонности к самоуничижению выбить из Локрана признание будет нетрудно. Загвоздка состояла в том, что, выгуляв собаку и взглядом проводив Бритни, Локран сел в переполненный автобус и поехал в кинотеатр, где местные студенты организовали утренние сеансы. Трансакция по кредитке «Бэнк оф Скотланд», а также видеозапись из кинотеатра подтвердили, что Локран смотрел документальный фильм Вернера Херцога «Человек-гризли». Ты вспомнил, что этот фильм — о самоуверенном защитнике природы, съеденном зверем, которого он и пытался защитить, — горячо обсуждали в столовой полицейского участка. Вспомнил, что Херцог отмахивался от заявлений погибшего о духовном превосходстве медведя. В звере немецкий режиссер видел только «жестокое безразличие природы». Ты бы с удовольствием поинтересовался у Локрана: «Как по-вашему, в чем состоит посыл этого фильма?» То-то бы у него физиономия вытянулась.
Билли Лумсден, школьный сторож, обыкновенно беседовавший с Бритни (впрочем, он почти со всеми детьми любил поговорить), в день похищения опоздал на работу и был доставлен в участок для помощи следствию. Ты выяснил, что год назад семейная жизнь Билли пошла прахом, он оставил жену и троих детей. Лумсдена уже ловили с поличным — он выпивал на работе. Он признался тебе, что его гнетет одиночество. Глубина сострадания, которое ты почувствовал к этому человеку, шокировала тебя. Вдруг Лумсден и есть насильник? Но он же раздавлен, у него едва ли не тихое помешательство. Позднее выяснилось, что мать Лумсдена в то утро упала у себя в квартире и жестоко расшиблась. Соседи и хозяин местного магазинчика подтвердили присутствие Лумсдена за четыре мили от места похищения девочки.
Дело Бритни мучило тебя почти физически. Время шло. Исчезновение само по себе было ужасно. Но оно также показывало, что на закланье системе правосудия всегда уготованы самые уязвимые. Вероятность судебной ошибки огромна. Эта мысль посеяла в тебе болезненный нравственный релятивизм, твою душу обметало сомнениями и неуверенностью. Ты распалял себя мыслью, что Бритни похитили. Не могла она просто растаять в тумане за три минуты, что отделили ее от Стеллы и Андреа, а их — от поворота на шоссе Карр. Зло имело лицо, имя юфамилию. И ты поклялся их выяснить.
Для начала ты решил проверить всех мужчин, контактировавших с Бритни в школе, дома или через Анджелу. Список подозреваемых медленно сокращался. Отец Бритни отпал сразу: он давно бросил семью и сейчас работал на нефтяной платформе в Северном море. Под вопросом оставался один мужчина; ты похолодел при мысли, что он исчез примерно в одно время с девочкой. До сих пор не нашли Ронни Хэмила, деда Бритни - его квартира в Дэлри пустовала. Соседи сказали, это дело обычное — Ронни исчезает на несколько суток, когда счета приносят. Первым деда заподозрил Гиллман.
— А у сукина-то сына рыльце в пушку, — хмыкнул он, взглянув на фото Ронни с Анджелой и девочками. — Старый Гари Глиттер.
На поиски Ронни Хэмила ты бросил всю группу. Патрульные получили инструкции и фото. Квартиру Хэмила поставили под круглосуточное наблюдение. Группа многие часы потратила на проверку заведений, завсегдатаем которых был Хэмил — букмекерских контор, пивных и забегаловок в Дэлри и Джорджи-роудс. Но сам ты не принимал участия в охоте. Ты разрабатывал другую версию, ты не мог от нее отказаться.
— У меня свои соображения, — сообщил ты Бобу Тоулу.
Тоул, по своему обыкновению, в ответ скривился, будто лимонного соку хватанул. Он понял: ты напал на след. Ты заподозрил, что речь не о типичном случае изнасилования ребенка. Внутренний голос подсказывал: извращенец, к которому приведет след, — не из тех, что нередки на Британских островах. Ты часами смотрел на фото педофилов в базе данных: священники, школьные учителя и вожатые скаутов; дядюшки с нездоровым влечением к племянницам, воспользовавшиеся случаем отчимы и родные отцы, отлично умеющие подвести под патологию объяснение, самонадеянное и створаживающее кровь своей рациональностью. Не то, все не то. Тебе казалось, преступление это в американском духе, точнее, в духе американских триллеров, поскольку ты полагал, что реальные преступления в Америке ничем не отличаются от преступлений в Британии. Нет, данное преступление — американское по духу: охотник-одиночка, хищник; такие не разъезжают по бесконечным и пустынным внутриштатным автострадам обширного континента — такие еле пилят в белых фургонах по перенаселенной, подозрительной Британии.
